«Левые взгляды» в политико-философских доктринах XIX-XX вв.: генезис, эволюция, делегитимация - Анатолий Рясов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К концу ХХ в. теория революции была полностью делегитимирована. Неолиберальные идеологи путем крупномасштабной агитационной кампании начали отождествлять революционные методы с террористическими[39], чем окончательно «упразднили» революционность, к этому времени уже не вписывавшуюся в политическую культуру граждан европейских государств, лидеры которых (в том числе и социалисты) за последние полвека приходили к власти исключительно в результате выборов. Апологетика неолиберализма достигла гипертрофированных масштабов, и крушение «реального социализма» стало трактоваться не как естественный провал необоснованных социальных экспериментов, а как свидетельство утопизма самой социалистической теории, всякая защита которой начала рассматриваться как признак реакционности и отсталости.
Социал-демократическая традиция заимствовала ряд идеологических клише неолиберализма и полностью утратила свое значение реальной оппозиции. Лозунги социал-демократов стали выступать не более чем интерпретацией используемой самой властью ее многослойной политической риторики. Произошел постепенный отказ от самого термина «социализм», который все чаще начинал трактоваться как «смешанная экономика», «развитая антимонополистическая демократия» или «общество благосостояния».[40] Рассматривались антиинфляционные варианты вхождения в рынок, противопоставлявшиеся ультралиберальным реформам и связанные с более низкими социальными издержками, выдвигались модели модернизации либеральной демократии, но о какой-либо альтернативе этой политической системе речи уже не шло. Фактически, в теоретическом отношении, в плане определения методов преобразования социальной действительности «левые силы» оказались в тупике и все больше интегрировались в существующие политические системы.
В то же время, в конце ХХ в. в Европе стала набирать силу теория, получившая известность под именем «антиглобализма»[41], среди сторонников которой обнаружилось значительное количество носителей «левых взглядов» (в их исконном понимании). «Антиглобалистское» движение во многом стало правопреемником философии «новых левых» 60-х гг. ХХ в. В Европе теория «антиглобализма» оказалась представлена в первую очередь в работах словенского философа и публициста С.Жижека и итальянского социолога А.Негри, отрицавших правомерность неоколониальных методов «экспорта либеральной демократии» в политические системы «стран периферии»; принципиально нового типа экономической экспансии, не нуждавшегося в формальной аннексии территорий; контроля организаций типа ООН, Всемирного Банка или МВФ несколькими «развитыми» странами мира (в первую очередь – государствами Западной Европы и США), сконструировавшими новый порядок, при котором «различные национальные цвета на карте мира времен традиционного империализма размываются и сливаются в радугу глобальной империи».[42] В средствах достижения поставленных целей «антиглобалистские» установки отличала ориентация на создание неформальных политических образований, совместное проведение многотысячных акций протеста, так как согласно этой теории прошли те времена, когда капитализм можно было разрушить пропагандой среди рабочих и созданием централизованных партий.
Однако, «антиглобалистское» движение отличала серьезная идейная неоднородность. Среди приверженцев «антиглобализма», помимо организаций, традиционно относимых к «левым» (от анархистов до авторитарных коммунистов), оказалось значительное число ультраправых объединений (например, национал-большевистского толка), неоконсерваторов, а также исламских и христианских радикалов, экологов и феминисток, симпатизировавших ряду «антиглобалистских» лозунгов. Поэтому при наличии «общего знаменателя» в среде «антиглобалистов» уже на этапе становления этой идеологии обнаружились разногласия, способные привести к разложению движения в целом на отдельные радикальные группировки, не имеющие шанса оказывать значительное влияние на социально-политическую обстановку в Европе (как это произошло с организациями «новых левых» в 70-х гг. ХХ в.).
В целом, в начале ХХI в. в Европе «левые взгляды» представляли собой внутренне противоречивую и трудно систематизируемую совокупность воззрений. При наличии внушительного количества политических организаций и партий, подпадающих под определение «левых» или отождествлявших себя с ними[43], тем не менее, отсутствовал цельный спектр политических взглядов. Убеждения в осуществимости идеологического сплочения «левых сил» стали представляться сугубо идеалистическими. В сложившихся условиях употребление самого термина «левые» стало требовать дополнительной трактовки и ряда оговорок. Вместе с тем, приведенный краткий анализ, как представляется, дает возможность определенной теоретической ориентации в многообразии европейских «левых» политических моделей и в основных тенденциях их исторической модификации. Поэтому, ввиду того, что значительная часть течений, прежде однозначно определявшихся политической наукой как «левые», отошли от социалистических ценностей, идентифицировав себя с неолиберальным курсом, а леворадикальные группировки в силу разрозненности перестали представлять собой целостный спектр, в условиях активного противодействия существующих политических систем развитию и популяризации «левой мысли», эта совокупность воззрений оказалась не застрахована от растворения в массе политических мифов и утопий прошлого.
2. Динамика развития «левой мысли» в русской общественно-политической традиции
В России первой половины XIX в. оформление «левой политической мысли» происходило значительно медленнее, чем в странах Европы. «Левые взгляды» вызревали в принципиально иных идеологических и культурных условиях, что закономерно сказалось на дальнейшем развитии этого идейного направления. В этой связи эволюция политико-идеологической борьбы и деятельность «левых» не могут рассматриваться без учета того, каким именно образом эта духовная ситуация и действительность преломились в обсуждаемом эпизоде интеллектуальной истории «левых».
В начале XIX в. позиции монархии оставались крайне прочными, а распространение либеральных идей не получило европейского масштаба. Официальная идеология того периода, пронизанная апологетикой самодержавия, стремилась упорядочить и регламентировать все сферы общественной жизни; тезис о государстве как о высшей ценности стал доминирующим; любое инакомыслие, а тем более – независимая от официального курса политическая деятельность воспринимались как бунт против существовавшей власти; основная масса дворянства и чиновничества была настроена консервативно. Кроме того, с приходом к власти Николая I, период правления которого можно назвать апогеем самодержавия, произошел решительный отход от политики «просвещенного абсолютизма», основы которой были заложены Екатериной II.
В этой ситуации не могло быть и речи о свободной публикации каких-либо теоретических разработок, противоречивших официальной идеологии, а тем более о революционной агитации в духе европейских социалистов. Более того, в эти годы еще в полной мере не сформировались ни либеральное, ни социалистическое направления общественно-политической мысли.[44] На этом этапе можно отметить лишь наличие консервативных и неконсервативных позиций. Таким образом, если в Европе «левые взгляды» возникли в первую очередь как идеологическое противодействие либеральным моделям, то в России разделение на либералов и социалистов произошло позже, а в начале XIX в. «левые взгляды» еще не выделялись из общего антиконсервативного направления. «Правые», «левые» и «центристы» в России первоначально не имели четкого организационного разделения. Наоборот, эти политические взгляды долгое время сосуществовали внутри разных философских школ (такая ситуация, например, наблюдалась и у славянофилов, и у западников). Определенные терминологические трудности в анализ русской «левой мысли» вносит и то, что до середины XIX в. такие понятия как «вольнодумство», «либерализм», «революционность», «социализм» были в ряде случаев взаимозаменяемы и мало разграничены семантически.[45]
Предпосылки для появления «антиконсервативных взглядов» можно обнаружить в воззрениях Н.И.Новикова, А.Н.Радищева, Д.И.Фонвизина, а первой попыткой перехода от теоретических построений к практическим действиям стала деятельность декабристов. Это движение, включавшее как умеренные, так и радикальные течения, способствовало популяризации взглядов, получивших позднее название «левых», и с некоторой условностью можно утверждать, что движение декабристов в России стало аналогом Французской революции в Европе, конечно, карикатурным по своему масштабу и воплощению, но вполне сопоставимым по степени влияния на дальнейшее распространение соответствующих идей. После 1825 г., несмотря на усиление реакционных мер со стороны властей, антиконсервативное направление в философии начало набирать силу, а бланкистские принципы организации на долгое время стали основополагающими в развитии тайных обществ.[46]
