Все на мою голову. Умереть и не встать - Наталья Никольская

— Оля… — начала я.

— Что? — жалобно откликнулась сестра.

Мне сразу стало ее жалко, и я решила не очень на нее давить.

— Скажи, почему ты никому не сообщила, что у тебя на даче бандиты? Ведь у тебя была такая возможность!

— Понимаешь, Поля, очень испугалась… Боялась, что соседи поднимут панику и не смогут сделать все, как надо. И этот Мутный все поймет и просто убьет нас!

— Ерунда какая! — разозлилась я. — Ты что, с ума сошла, что ли?

Ольга умоляюще посмотрела на меня и натянула одеяло до подбородка. Ладно, черт с ней, теперь это дело прошлое. Ольга и в самом деле трусиха страшная, видимо, у нее просто мозги парализовало! Но все же каково, а?

— Оля, мне придется съездить к Жоре, — задумчиво сказала я.

Жора Овсянников, мой бывший муж, работал старшим следователем УВД города Тарасова, и я частенько обращалась к нему за помощью. Похоже, снова настал такой момент.

— Съезжу к Жоре, — продолжала я, — опишу ему приметы преступников, они их поймают, и все будет в порядке.

Но Ольга оставаться одна на даче отказалась категорически. Она заявила, что если мне так хочется — то я могу, конечно, уехать, но только по приезде я обнаружу здесь Ольгин труп. Со вскрытыми венами. Но, конечно, если мне не дорога жизнь сестры, а волнуют только личные отношения с Жорой, то ради бога — езжай, Полина, я всегда знала, что никому не нужна в этой семье, что никогда не получу ожидаемых поддержки и сочувствия… Ну, и так далее. Все в таком духе.

— Ладно, Оля, — вздохнув, остановила я ее излияния на тему «нет в жизни счастья». — Мы еще поговорим с тобой об этом, когда ты успокоишься. А теперь поспите, ночь у вас и в самом деле была не из приятных.

Ольгу не надо было уговаривать. Она тут же повернулась к стене и провалилась в сон. Детишки тоже валились с ног. Растасовав их по постелям, я вернулась в кухню. Да уж, дела! Какая жалость, что я отправила Ольгу на дачу первой! Теперь, после перенесенного потрясения, она не скоро придет в себя. Как бы еще крыша у нее не съехала. А то хоть она и психолог и даже кандидат наук, а с собственными душевными проблемами разбираться не умеет. И ищет забвения в бутылке, что плохо может кончиться…

Пока Ольга с детьми отдыхали от пережитого кошмара, я сварила суп и нажарила картошки, потом отправилась на огород, вскопала несколько грядок и полила клубнику.

Под вечер проснулась Ольга. Пошатываясь, она вышла на крыльцо и села на него, демонстрируя, что помогать мне по огороду не в состоянии. Я и не просила. Черт с ней!

Вымыв руки, села рядом с сестрой и закурила. Ольга поморщилась от дыма. Она сидела, опустив голову на руки, и задумчиво смотрела куда-то вдаль.

Вскоре встали детишки.

— Ну, пойдемте ужинать, — позвала я их.

— Ах, я совсем не хочу есть! — отмахиваясь, проговорила Ольга, но в кухню пришла и за стол села.

Я заметила, что, несмотря на все страсти-мордасти, пережитое никак не отразилось на Ольгином аппетите: тарелка ее опустела в считанные секунды. Я усмехнулась про себя и стала наливать чай.

После ужина, чтобы хоть как-то подбодрить всю компанию, я предложила:

— А давайте сходим в лес! Посмотрим, может, грибы есть?

Грибов никаких, конечно, и быть не могло. Но мне не хотелось, чтобы Ольга, а особенно дети, сидели здесь и кисли.

— Давайте, давайте! — захлопала в ладоши Лизонька. Артур с радостью поддержал ее.

— Ах, ну я не знаю! — засомневалась Ольга. — Я еще слишком слаба…

— Ну тогда оставайся, — невозмутимо посоветовала я. — Мы и втроем сходим, правда, дети?

Ольгу тут же выдуло из кухни. Откуда только прыть взялась! Она даже смоталась в сарай и приволокла оттуда две большие корзины-плетенки. Теперь она стояла с ними возле крыльца, готовая идти в лес в первых рядах, лишь бы не оставаться одной на даче.

— Может, все же останешься? — поддразнила я ее. — Дверь ведь сорвана, охранять кому-то надо? А ты и чувствуешь себя плохо…

— Нет-нет, у меня все прекрасно! — бодро ответила Ольга. — А дверь завтра Петровича попросим починить. Вот если бы… — она просительно посмотрела на меня.

— Что?

— Если бы еще хоть капельку твоего лекарства… — шепотом проговорила Ольга.

Я вздохнула и набулькала ей еще немного рома.

— Спасибо, Поля, — благодарно произнесла сестра, опрокидывая стакан в рот. — Пошли!

Мы отправились в лес. По дороге дети заметно оживились.

«Ничего, — утешала я себя, — пройдет еще несколько дней — и они совершенно забудут об этой ужасной истории».

Войдя в лес, я с наслаждением вдыхала свежий воздух, наполненный густым ароматом распускающихся цветов и деревьев, и чувствовала, как не хватает мне этого в городе.

— Хорошо-то как! — вырвалось у меня невольно.

Ольга поежилась, не разделяя моего мнения. Похоже, ей теперь за каждым кустом будут мерещиться бандиты.

Мы прошли еще немного и увидели впереди большую группу людей в окружении милиции. Интересно, что могло тут случиться?

— Пойдемте, посмотрим! — скомандовала я.

Мы подошли поближе. Среди людей было много наших знакомых, в том числе и Галька Мельникова, соседка по даче. Мы остановились рядом с ней.

— Что случилось, Галь? — шепотом спросила я у нее.

— Вон, — кивнула она.

В густой траве, прислонившись головой к стволу старой березы, лежал мужчина. Не нужно быть профессиональным медиком, чтобы понять, что мужчина мертв. Он был убит из какого-то огнестрельного оружия, так как на груди зияло отверстие от пули. Широко открытые глаза мужчины смотрели в небо, словно хотели найти там ответ на какой-то важный вопрос. Одна его рука как-то неестественно была загнута за спину. На груди запеклась кровь. Тоненькая струйка крови виднелась и в уголке рта.

Ольга покачнулась и ухватила меня за руку.

— Уведи отсюда детей, быстро! — в отчаянии проговорила я, но тут же убедилась, что от Ольги мало толку: она опустилась на траву и мотала головой из стороны в сторону.

Галька сориентировалась первой: она схватила детей за руки и потащила прочь. Я чуть ли не пинками подняла с земли Ольгу.

— Вставай, Оля, господи, ну вставай же ты! Живо!

Услышав последнее слово, Ольга вдруг настолько проворно взлетела с травы, что я даже удивилась. Она кинулась к детям, а мы остались с Галькой.

— Кто это, Галь? — спросила я у нее.

— Понятия не имею, — пожала та плечами. — Бомж какой-то.

В это время один из милиционеров поднял с земли большую спортивную сумку. Галька вдруг прищурилась и вся подалась вперед. Потом крепко сжала мое плечо.

— Ты что? — удивленно спросила я.

— Ничего, — сквозь зубы ответила Галька. — Пойдемте отсюда!

По дороге мы все молчали.

«Вот тебе, сходили за грибами! — злилась я неизвестно на кого, а больше всех на себя. — Черт меня дернул их в лес вытащить! Теперь еще приятных впечатлений добавилось!»

— А у меня ведь беда, — шепнула мне Галька по дороге.

— Какая? — подняла я на нее глаза.

— Дом обокрали!

— Да ты что? Когда?

— Сегодня ночью! Представляешь, я в город ездила, возвращаюсь — и вот…

— Много вынесли-то?

— Да нет. Но замок сорвали, гады! Теперь новый нужно покупать. Придется Петровича просить врезать. Взяли так, по мелочи, да все равно жалко…

— Да уж… — протянула я, думая, что наш спокойный дачный поселок превращается в какой-то Чикаго.

Приведя Ольгу домой, я усадила ее на стул и налила ей еще рому. Да, похоже, такими темпами бутылка долго не протянет…

Галька убежала к себе, взяв с собой детей. Я пообещала прийти за ними вечером.

— Приходите обязательно! — крикнула Галька. — Поговорить нужно!

Ольга продолжала охать.

— Успокойся ты! — разозлилась я. — Чего разохалась? Ну, убили, что ж теперь? Не твоего же мужа!

Ольга испуганно замахала на меня руками. Потом сделала еще глоток, утерла губы и сказала:

— Ох, Поля! Ты ничего не понимаешь! Ты знаешь, кто это? Я его узнала! Это Скворец, который был с Мутным у нас на даче! Тот самый, что меня изнасиловать хотел!

— Да ты что? — округлила я глаза. — Веселенькое дело! Ну и ладно, а чего все-таки трястись-то так?

— Ты ничего не понимаешь! — повторила Ольга. — Что мне теперь делать?

— А что делать?

— Ну, я же должна сообщить милиции, что узнала его?

— Зачем? — опешила я.

— Ну как же? Ведь это сокрытие фактов!

Я начала закипать.

— Какое еще, к чертям собачьим, сокрытие фактов? Ты ничего никому не должна! Милиция пусть сама этим занимается, ей за это деньги платят! А ты при чем? Ну, был он на твоей даче — и что? Не ты же его убила? Или ты знаешь, кто это сделал?

— Не знаю. Но вдруг… Вдруг им каким-то образом станет известно, что я его знаю? Ведь меня тогда посадят!

— Какая ты дура! — с досадой ответила я. — Никто тебя не посадит, тюрьмы и так переполнены. За что тебя сажать? Ты его могла и не узнать — у тебя зрение плохое!