Парадокс лося - Антти Туомайнен

ней ты тоже знаком). Недавно она уволилась, – сказал я, стараясь, насколько возможно, придать голосу нейтральную интонацию. – Работа непростая, разносторонняя, как ты и сам знаешь, и требует полной отдачи. Я в курсе, что раньше ты не занимался практическими делами Парка, оперативным управлением и повседневной текучкой, не говоря уже о всяких там ремонтах. Но это место вакантно.

Юхани несколько секунд смотрел на меня, прежде чем ответить. Затем улыбнулся.

– Я могу приступить прямо сейчас, – сказал он.

3

Я уже второй час неподвижно сидел на табурете у окна в пропахшей красками комнате. Мне нужно было позировать. В расслабленном состоянии. Поначалу эта задача показалась мне легкой. Но чем дольше я сидел и размышлял над тем, как выглядеть расслабленным, тем труднее казалось полученное задание. За прошедший час я успел передумать о многом. В том числе и о том, что я, пожалуй, никогда не бываю по-настоящему расслабленным и даже не уверен, знаю ли я вообще, что означает полностью расслабиться. Это, в свою очередь, заставило меня задуматься, как бы я выглядел, если бы все-таки знал и, соответственно, сумел бы достичь нужного состояния расслабленности. Эта мысль потребовала от меня усилий изобразить нечто такое, чего я в принципе не понимал и не мог изобразить. То есть я был уподоблен прыгуну с трамплина, оказавшемуся за штурвалом самолета просто потому, что ему уже доводилось приземляться. Или, наоборот, летчику, которого со всей силы столкнули с трамплина, поскольку тому уже доводилось прокладывать путь в воздухе.

От этих нелегких мыслей я непроизвольно вздохнул.

Это повторялось всякий раз, когда мы с ней встречались. И разумеется, всегда, когда она смотрела на меня пристальным взглядом, я не смел шевельнуться. Часами.

Я был моделью для Лауры Хеланто – она писала мой портрет. Портрет был ее подарком мне, за что я, естественно, был ей благодарен.

Лаура Хеланто не покидала моих мыслей и тогда, когда я о ней не думал.

Мое утверждение кажется нелогичным и трудным для понимания, но на самом деле так оно и есть. Это явление невозможно объяснить иначе, чем с помощью средств поэзии, – выражения точнее я подобрать не могу. Когда я сравнивал надежность математического и поэтического подхода для оценки успешности разных проектов – от строительства небоскреба до новой конструкции сырорезки, – я твердо знал, что математическому методу, разумеется, нет альтернативы. В случае с Лаурой Хеланто дело, похоже, обстояло иначе. Словно я мгновенно позабыл все, на что привык опираться в жизни. И что самое странное – это совершенно не причинило мне дискомфорта, которого следовало бы ожидать.

Мы встречались всего дважды после того, как она кинула меня на сто двадцать четыре тысячи восемьсот шестьдесят один евро и тринадцать центов. Ну не совсем меня: деньги были криминального происхождения. И она не то чтобы их присвоила. Лаура своим поступком спасла меня и Парк. Я понял это через несколько недель после того, как она оставила нас – и Парк, и меня.

Об этом я думать не хотел. Вспоминал, как мы ходили гулять и пить какао с Лаурой и ее дочкой Туули. Прогулка проходила в режиме интервальной спортивной тренировки, темп задавала по преимуществу Туули. Это в корне противоречило моей привычке к размеренной ходьбе и выбору кратчайшего расстояния между двумя пунктами. Мы метались туда-сюда, останавливаясь на неопределенное время, чтобы поглазеть на массу всего интересного: на других детей, взрослых, птиц, мусорные контейнеры, фаркопы автомобилей. Цели этих остановок были для меня по большей части покрыты мраком неизвестности. Я так и не смог подыскать объяснения нашим блужданиям. Просто находился в обществе Лауры Хеланто и чувствовал, что мне хорошо независимо от того, движемся мы или стоим, и не имело значения, куда именно мы идем и где остановились.

У дочки Лауры возникали вопросы, на которые я с удовольствием дал бы и более развернутые и основательные ответы. Но едва я успевал открыть рот, как она уже выстреливала следующий вопрос. Кажется, Лаура была в восторге от нашей беседы, несмотря на ее хаотичность. Она улыбалась мне, брала за руку и даже иногда ласково ее сжимала. А когда я проводил их до станции метро, мы с Лаурой Хеланто поцеловались. Поцелуй не был долгим и по своему характеру далек от тех, какими мы обменивались в ночь любви, когда наши языки соприкасались и скользили друг по другу. Несмотря на то что по различным биологическим и физиологическим причинам это невозможно, мне кажется, я до сих пор ощущаю вкус этого поцелуя на своих губах.

Кисть касалась холста, пахло масляной краской. Кроссовки Лауры шуршали по бетонному полу.

Мне казалось, что каждая секунда с Лаурой Хеланто была более насыщенной и плотной, чем любая другая. Разумеется, это явление трудно объяснить с математической точки зрения, но…

– Хенри. Слышишь меня, Хенри?

– Что?

– Что-то не так? – спросила Лаура, и, поймав ее взгляд, я был, как всегда, сражен им. Эти синие с зеленым глаза, цвет которых подчеркивала темная оправа очков, вызывали у меня нечто похожее на удар электрическим током.

– Нет, с чего ты взяла, – сказал я.

– Хорошо, – кивнула Лаура. – Мне показалось, что тебя что-то… гнетет.

– Я неправильно сижу? – спросил я.

– Нет, – ответила Лаура, и мне показалось, что она сдерживает улыбку. – Ты очень правильно сидишь. Просто подумала, что ты немного устал. У тебя все мышцы напряжены.

– Сейчас расслаблюсь.

– Может, все дело в том, что ты ищешь расслабленное положение. И напрягаешься. Кто не ищет, тот найдет. Или так нельзя сказать?

– Пожалуй, так можно сказать, – согласился я. – Но мне это утверждение кажется вводящим в заблуждение и, к сожалению, ненаучным. Истина заключается ровно в противоположном. Именно путем поиска человек находит. Это основное условие. Ничего никогда не было бы изобретено, если бы люди просто решили: давайте перестанем искать, и ответ найдется, и если…

– Хенри.

Теперь Лаура не скрывала улыбки. Она опустила кисточку на стоявший рядом мольберт и направилась ко мне. Я все еще пытался заставить себя расслабиться. Приближение Лауры этому не способствовало.

– Как-то я говорила тебе, что никогда не встречала никого, похожего на тебя, – произнесла она, остановившись передо мной, – но это слишком мягко сказано.

– И я никогда не встречал никого, похожего на тебя, – честно признался я. – Кого-то, кто сумел бы заставить меня так сильно удалиться от математической логики и одновременно был бы мне интересен во многих других отношениях. По правде говоря, и то и другое случилось со мной впервые.

Лаура стояла передо мной. Я чувствовал запах, исходивший от копны ее волос,