Демоны рая - Михаил Кликин

Гнат махнул рукой, откинулся на спинку стула, вытянул ноги. Лицо его словно оплыло, глаза потухли, уголки рта опустились.

Он очень устал. Он был нездоров.

— Где ты это слышал? — тихо спросил Яр, неожиданно для себя переходя на «ты».

— Слышал? — Гнат хмыкнул. — Я сам додумался до этого. Когда отлеживался в подвале одного дома. У меня не было ни комми, ни медийного центра — ничего не было. Мне нечего было читать, мне не с кем было поговорить, нечего было слушать или смотреть — и тогда я стал разговаривать с собой. И вдруг открыл, что могу развлекаться сам: размышляя, думая.

— Но история не кончилась, — неуверенно возразил Яр. — Ведь мы живем. Человечество по-прежнему существует.

— Возможно, это был не предохранитель, а переключатель, — помолчав, сказал Гнат. — Но я не вижу большой разницы… Позвони жене. Отмени встречу. И не вздумай хитрить — если что-то покажется мне подозрительным, я тут же перережу тебе глотку.

Яр дернул головой и подавился плохо пережеванным куском мяса.

Разговор получился недолгий.

— Привет. Это я.

— Наконец-то! Я места себе не нахожу! Опять не могла до тебя дозвониться! И журнал твой пуст!

— Я отключал комми.

— Зачем?

— Он не работал.

— У тебя что, нет другого?

— Где-то валяется. Но надо искать.

— Я не понимаю, что с тобой происходит, дорогой. У тебя какие-то проблемы?

— Нет-нет. Все хорошо, не волнуйся. Мне просто надо немного отдохнуть. Мы не сможем завтра встретиться.

— Что?

— Я буду очень занят. Завтра я не могу. Никак не могу.

— Занят? Как это? Чем?

— Извини.

— Я не понимаю, что ты говоришь. Я должна тебя увидеть! Нам надо поговорить!

— Давай немного позже. Через несколько дней. Я свяжусь с тобой.

— Ты не один? Ты сейчас не один? Покажи мне комнату!

— Я… Я один…

— Покажи немедленно!

— Извини, я не могу больше разговаривать. Мне надо идти.

Яр выключил комми.

Холодная острая сталь соскользнула с его шеи.

На следующий день незадолго до обеда Гнат вновь отвел хозяина квартиры в ванную комнату и примотал его к стулу.

— Минут двадцать посиди спокойно, — сказал он, проверяя надежность клейких пут. — Мне надо поболтать с одним человеком. Ты не будешь против, если я воспользуюсь кое-какой твоей техникой?

Яр осторожной мимикой показал, что он не то чтобы «за», но, учитывая сложившиеся обстоятельства, то, в общем-то, не против…

— И помолчи пока, — затыкая рот пленника полотенцем, велел Гнат. Он открыл воду, включил музыку и притворил дверь. Теперь Яр не мог слышать, что происходит в других комнатах квартиры.

Двадцать тоскливых минут показались ему вечностью. Потому возвратившегося Гната он встретил почти как избавителя. Сам языком вытолкнул изо рта мокрое от слюны полотенце, подвигал челюстью, поинтересовался:

— Ну что?

— Послезавтра, — объявил Гнат. — В полдень.

Этих слов для понимания ситуации было явно недостаточно, но Яр предположил, что послезавтра перед обедом он будет освобожден и жизнь его вернется в привычную колею. Такая перспектива была весьма привлекательна, и он, боясь разочароваться, не стал ничего уточнять.

Гнат небрежно разрезал петли клейкой ленты, движением ножа велел Яру подняться, кивнул на дверь.

— Выбирайся.

Они прошли в гостиную: пленник и конвоир. Сели на диван. Гнат огляделся, снял со стены джойстик, покрутил его, изучая, надел на одну руку.

— Пара к нему есть?

— Да.

Второй джойстик пылился под диваном. Яр вытащил его, обдул, потер об штаны, протянул Гнату:

— Вот.

— Надевай… Во что предпочитаешь сыграть?

— Не знаю… Все равно.

— Тогда выберу я.

Стена раздвинулась; на экране появился список доступных игр.

— Давно не брал я в руки джойстик, — пробурчал Гнат. И, повернувшись к Яру, сказал: — Вот смотри, джойстик надевается на руку, но мы говорим, что берем его в руки, — не странно ли?

Яр никогда над этим не задумывался. Он дернул плечом и ответил:

— Наверное, раньше были другие джойстики.

— Наверное, — согласился Гнат, листая отсортированный в алфавитном порядке список. — Пожалуй, вот во что мы сейчас сыграем….

Игру эту Яр увидел впервые. Она была столь непритязательна, что поначалу вызывала отвращение. Нужно было с помощью подвижной платформы отбивать летающий мяч, уничтожая им блоки с выпадающими бонусами. У противника был точно такой же мяч, но другого цвета. Победитель определялся по набранному числу очков.

— Когда-то я числился здесь чемпионом, — сказал Гнат, увлеченно гоняя по экрану прыгающий шарик. — А знаешь почему? Потому что соперников не было. В эту игру никто не хотел играть. А теперь подумай, чем занимаются рекордсмены, о которых так часто нам сообщают в новостях? Все эти укротители сиберов, жонглеры тарелками, пожиратели пирожков. Они пытаются доказать нам, что они лучшие, что они чемпионы. А в действительности у них просто нет соперников. Они сами устанавливают правила своих достижений… К чему это я?.. Уже не помню… В голове сумбур, мысли разные — туда-сюда, туда-сюда. Вот как этот мяч… Я изменился, Яр. Очень сильно изменился. Изменился настолько, что иногда сам себя начинаю бояться…

Они играли два часа. Потом прошлись по вещательным каналам, но так ничего и не выбрали, выхватили только обрывки новостей и кусочки каких-то фильмов.

— Это все такое пустое, — приговаривал Гнат, переключая каналы с помощью игрового джойстика. — Но почему-то всегда верится, что где-то здесь прячется важное, главное. Но на самом-то деле оно, это главное, вот тут, — он стучал себя пальцем по виску. — Здесь, в голове. А не там, на экране.

Яр кивал, не собираясь спорить с умалишенным, не вслушиваясь даже, о чем тот бормочет.

Было сонно и скучно.

А потом в заваленную дверь кто-то громко заколотил, и разомлевший, расплывшийся Гнат вмиг обернулся страшным чудовищем. Схватив нож, он перелетел через спинку дивана, метнулся к окну, быстро глянул на улицу, тут же пригнулся и завертел головой, то ли укрытие выискивая, то ли место для боя выбирая.

Яр с нарастающим ужасом следил за ним.

— Кто это? — прорычал Гнат.

— Я не знаю.

— Ты вызвал кого-то?

— Нет! Честное слово, нет!

— Если это они… Если это… — Глаза Гната сделались совсем бешеными.

В дверь колотили беспрерывно.

— Послезавтра! — застонал Гнат, мотая головой. — Совсем немного же оставалось!

Яру хотелось забиться под диван.

Или забраться в угол за кресло.

— Подойди, — зашипел на него Гнат. — Спроси, кто это. Что надо. Я буду рядом…

И он был рядом. Стоял за спиной, дышал тяжело и страшно. Особым хищным способом держал в руке нож.

— Кто? — крикнул Яр не своим голосом.

— Ты не один! — донеслось из-за двери. — Открой немедленно. Я хочу ее видеть!

Это была Ольша. Его жена.

Яру хотелось кричать.

«Все из-за тебя! Ты виноват! Ты разрушил мою семью! Убирайся из моей жизни!»

Ему хотелось хлестать Гната по лицу, бить его кулаками в грудь, душить, царапать.

Но он смотрел на нож, смотрел в равнодушные, словно бы мертвые глаза и понимал, что никогда не сделает ничего подобного…

Ольша ушла. Убежала.

Он не мог впустить ее в квартиру. И не мог ничего объяснить. Он просто стоял перед заваленной дверью и орал во всю глотку:

— Мне надо побыть одному! Еще один только день!

Она тоже кричала что-то однообразное. Называла его нехорошими словами. Обвиняла в измене и трусости. Требовала открыть дверь.

Рядом молча и угрюмо стоял Гнат, чужой, совершенно ненужный здесь человек.

Это он был во всем виноват.

Он один…

Яра трясло. Оттеснив Гната плечом, он прошел в гостиную. Встал у окна, прислонился лбом к холодному стеклу, заглядывая вниз и ожидая, когда из подъезда появится Ольша.

Она вышла через несколько секунд. Вскинула голову, будто зная, что муж сейчас на нее смотрит. Махнула рукой, посылая ему прощальное оскорбление.

— Извини, — сказал вставший за спиной Гнат. — Я не думал, что так получится.

Яр отодвинулся. Он не желал находиться рядом с этим человеком. Не хотел его ни видеть, ни слышать.

Крохотная взбешенная Ольша направилась к стоянке такси. Яру казалось, что он и отсюда слышит яростный стук ее каблуков.

— Она беременна, — сказал вдруг Гнат.

— Что? — изумился Яр.

— Она беременна, — повторил Гнат. — Именно об этом она хотела с тобой поговорить.

— Откуда ты знаешь?

— Не могу тебе объяснить… Можешь считать, что я это просто чувствую.

— Я должен с ней связаться! — Яр кинул взгляд на столик, где лежал его отключенный комми.

— Нет! — Гнат заступил ему дорогу. — Ты наговоришь еще больше глупостей, все только испортишь. Пусть она успокоится. Успокойся и сам.