Особа (этнографический очерк) - Коста Хетагуров

Пир близок к концу; уже за полночь, тосты идут двойные и тройные – турий рог с одним воловьим рогом и турий рог с двумя воловьими рогами; в последнем случае турий рог помещается под мышкой левой руки, – выпивают сначала арак, а за ним пиво – всё под веселый напев с дружным хлопаньем в ладоши. Доходило даже до 4 рогов – два «тура» под мышками и по «быку» в каждой руке… К часу ночи получается какой-то хаос.

Шум, пляска и игры не прекращаются. На женской половине не весела только одна невеста, – все происходящее вокруг нее кажется ей сном, виденьем.

Между тем хозяин одолел гостей и их всех уложил спать… Спят долго… Завтрак уже готов, а из гостей многие еще не просыпались, пришлось растолкать их…

– Ну, что вы нам принесли в мешке? – весело встречает их хозяин. Те достают мешок со всякого рода подарками, передают его хозяину и затем так же весело сами спрашивают его: «А где же наша доля? Пора и ее завернуть». Выносят все приданое невесты, бешмет и черкеску для отца жениха, длинный женский бешмет для свекрови, штуку белого сукна локтей 18-20 – гостям на ноговицы, от 8 до 12 бешметов мужских и женских для родни жениха, целую кожу – гостям на обувь и множество мелких вещей – тесемки, галуны, кисти и т. д. Очень часто из подарков, принесенных гостями в мешке, некоторые возвращаются и попадают в приданое. Окончив это, гости отправляются завтракать.

Затем из женского отделения удаляют всех, исключая невесты и двух пожилых женщин, которые чуть не волоком тащат туда жениха и сажают его рядом с невестой. Перед ними ставят столик с тремя пирожками, которые должны быть съедены исключительно женихом и невестой. Картина в высшей степени комичная, если принять во внимание, что жена и муж за всю свою жизнь только в этом случае садятся за один стол.

Затем шафер – къухылх?ц?г (руководящий невестой) встает из-за стола. Несмотря на просьбы хозяев, он оставляет пирующих и отправляется на «женскую половину». Недружелюбно встречают его здесь, толкают, бьют и не подпускают к невесте, чтобы промедлить хоть лишних полчаса. Он просит взятку, – ему дают какую-нибудь безделушку. Но вот проходит и этот срок, шафер встает и уже не соглашается ни на какие сделки. Начинаются долгие прощальные объятия (целоваться не принято), невеста дает полную волю слезам, плачут и другие.

Шафер начинает освобождать «свою сестру» из объятий подруг и родственниц. Установив порядок, он обнажает шашку и берет правую руку невесты… Сотни самых искренних пожеланий и горячих молитв приветствуют со всех сторон. Невеста спускает свой платок, а любимая подруга накрывает ее голову поверх платка красным сукном.

Шафер делает шашкой знак, – все расступаются и дают дорогу «брату и сестре».

– Фарн ф?ц?уы! (мир, благодать грядет к вам!) – возвещает шафер в дверях х?дзар'а.

Шафер ведет невесту вдоль правой стороны очага и ставит ее в угол. Все снова садятся, и возобновляются тосты.

– Ну, что же, тестюшка, – обращается шафер к отцу невесты, – в чем твоя дочь станет греть воду, чтобы мыть себе голову?

Медный котел подается в ответ на вопрос шафера. Зятю своему тесть делает более ценный подарок – ружье или шашку. Затем шафер подходит к невесте и обнажает шашку. Все встают. С молитвой на устах шафер обводит невесту три раза вокруг очага, ударяя шашкой при каждом обходе в висящую над очагом цепь. Невеста, обходя с ним вокруг очага, делает приседание, очень похожее на реверанс. Затем при громких пожеланиях всех присутствующих шафер с невестой выходят из х?дзара и при ружейных выстрелах оставляют аул. Жених тем временем уже далеко впереди. Но перед тем как шафер оканчивает обряд обхода очага, молодежь в сенях бросается на жениха и бьет его чем попало. Защищая главным образом голову, он кое-как освобождается от толпы и, избитый иногда до синяков, убегает в дом своего шафера, который также не гарантирован от тумаков. Столы еще не убраны, а вставать из-за стола раныпе старших считается неприличным. Надо «подкупить прислуживающих», – каждый гость в этом случае считает своей обязанностью положить какую-нибудь вещь на стол (огниво, нож, пули, порох и т. д.). От стариков не принимается ничего. Удовлетворенная таким порядком, прислуживающая молодежь освобождает, наконец, своих гостей. Выпив еще по одному рогу во имя покровителя путников Уастырджи, гости догоняют шафера с невестой. Невесту, кроме дружков, сопровождает какая-нибудь пожилая родственница или ее к?вд?сард, чтобы прислуживать ей в первое время.

Если невесту ведут мимо другого аула, то жители его, желая почтить «свадебный поезд», открывают пальбу из ружей. Приближаясь к своему аулу, дружки возвещают о себе выстрелами, на которые из аула отвечают более продолжительной и усиленной пальбой. С знакомым уже читателю возгласом шафер вводит молодую в новую семью. Х?дзар тем временем уже полон народом. Шафер с известными уже приемами обводит три раза вокруг очага молодую, потом подводит ее к свекрови; молодая низко кланяется и смазывает маслом чувяки старухи, которая в свою очередь посыпает ей поверх сукна голову порошком солода. Делается это в знак безграничной покорности со стороны молодой и в знак пожелания сладкой жизни со стороны свекрови. По окончании этого обряда молодую ставят в угол и дают ей взять на руки ребенка-мальчика, которому за это полагается особый подарок. Затем шафер уводит «сестру» в приготовленный для нее уат, в исключительно женское общество. Так же закрытая, безмолвная, стоит она в углу на войлоке и слушает несмолкаемый шум, говор и беззаботный смех своих новых родственниц, подруг и соседок, не принимая участия ни в пляске, ни в разговорах, ни в шалостях своих однолеток. Шафер возвращается в х?дзар. Все присутствующие, не исключая старух и стариков, становятся в круг, берутся под руки и начинают танец вокруг очага с песней и припевом «ой-алай», хлопаньем в ладоши и в доску. Пляшущие доходят до такого экстаза, что стреляют в потолок и всячески стараются выразить свою радость. Затем все, исключая молодежь, занимают соответствующие возрасту места. Появляются столики, пироги, мясо, арак, пиво; между прочим и шесть пирогов, – три больших и три поменьше, – которые были принесены от тестя. Во время обеда парни силою приводят жениха и, втащив его в сени, посылают депутатов к старикам с требованием выкупа за пленника; им высылают порцию арака и съедобного; освобожденный жених убегает к шаферу.

Вечером шафер снова вводит молодую в х?дзар; к головному убору присоединяются еще кусок коленкора между сукном и платком; шафер снимает красное сукно и передает его свекрови, затем обнаженной шашкой снимает коленкор и вешает его в углу, где висят такие же куски коленкора от прежних свадеб. С этой вешалки его уже не снимает никто никогда. После этого шафер опять уводит свою «сестру» в ее помещение, где она остается до ужина. Во время ужина она уже не стоит в углу, а держится поодаль, как младшая в семье, и не прислуживает. В эту же ночь, как осторожный вор, пробирается жених к своей брачной постели.

Семейная и общественная жизнь.

Итак, перед нами 14-летняя женщина; вместо чуба у нее уже два локона; вместо шапочки платок, и повязан он так, что кроме глаз и носа ничего не видно. Никто не слышит ее голоса, никто не видит ее сидящей. Встает она раньше всех, везде подметет, уберет, всем прислуживает, ест наскоро и позже всех, ложится спать позже всех.

В продолжение двух месяцев она не показывается нигде в ауле. Первый выход ее носит праздничный характер. К ней собираются девушки и молодые женщины, с которыми она отправляется по воду с небольшим деревянным ведерочком или с кувшином. На берегу шумящего горного потока они устраивают пляски, в которых молодая не принимает участия.

С этого дня она уже свободно исполняет все свои обязанности вне дома. На ее плечах все заботы о семье у домашнего очага, она должна всех обшить, напоить и накормить. Она полновластная хозяйка всех съестных продуктов и напитков. Мужчина почти гость в доме, он ей доставляет дрова, смотрит за скотиною и пр., но он, как гость, и ест плотнее и ложится раньше, и встает позже; жена, пока не снимет обуви у мужа, никогда не ляжет спать.

Зато все работы вне домашнего очага почти всецело лежат на обязанности мужчины. Женщина помогает ему в доставке навоза на пашни и плетенок на сенокос; полоть и жать – это их общий труд. Исключая платья, женщина не имеет никакой собственности; ни от отца, ни от мужа ничто не переходит к ней по наследству. Она трудится ради того, чтобы ее кормили, одевали и по смерти похоронили в установленном обряде. Все это делает отец, пока она девушка, по выходе замуж это ложится на мужа, в случае его смерти – на детей, а если их нет, то опять на отца и братьев ее.

При разводе по вине жены отец ее возвращает весь ир?д да еще в виде неустойки известное число коров; если же развод состоялся по вине мужа, то ему возвращается только часть ир?д'а в размере от 54 до 126 коров. Дети безусловно принадлежат мужу, даже ребенок, родившийся в первый год после развода, отбирается мужем. Развод считается окончательным только тогда, когда муж сделает выстрел из ружья и пригласит всех слышавших этот выстрел свидетелями. К счастью, такие случаи очень редки.