Конституционно-политическое многообразие - Константин Старостенко

Действительно, порой нормы-принципы оперируют понятиями, которые носят предельно абстрактный характер («правовое» или «социальное государство», «демократия», «соразмерное ограничение основных прав» и т. д.). И чтобы быть реально действующими элементами механизма конституционно-правового регулирования, эти понятия должны пройти сквозь фильтр представлений о них, создаваемых, как правило, высшими судами[43].

Еще сложнее дело обстоит с классификацией конституционно-правовых принципов. Так, в учебнике для вузов «Конституционное право Российской Федерации» под редакцией М. В. Баглая, можно встретить классификацию конституционных принципов в соответствии с первой главой Конституции РФ «Основы конституционного строя». По мнению ученого, они составляют определенную систему и могут быть разделены на четыре основные группы[44]:

1) гуманистические основы конституционного строя;

2) основные характеристики российского государства;

3) экономические и политические основы конституционного строя;

4) основы организации государственной власти.

Выше нами была подробно рассмотрена классификация, предложенная Г. Загребельским. Он подразделяет нормы, закрепленные в конституциях государств, на нормы-принципы и конкретные конституционные нормы. В целом, это правомерно. Однако в Конституции РФ встречаются и такие нормы, которые, с точки зрения Г. А. Гаджиева, на первый взгляд относятся ко второй группе, но их нормативное содержание в системном единстве с другими конституционными положениями позволяет обнаруживать неявные конституционные принципы.[45]

В качестве обоснования ученый приводит положение ч. 3 ст. 81 Конституции Российской Федерации, в силу которого одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд. Казалось бы, эта норма, как регулирующая срок легислатуры главы государства, адресована только к нему. Однако «в недрах» этой конкретной конституционной нормы Конституционным Судом Российской Федерации был обнаружен конституционный принцип.

В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июля 2002 г. по делу о проверке конституционности положений п. 5 ст. 18 и ст. 301 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», ст. 108 Конституции Республики Татарстан, ст. 67 Конституции (Основного закона) Республики Саха (Якутия) и ч. 3 ст. 3 Закона Республики Саха (Якутия) «О выборах Президента Республики Саха (Якутия)» сделан вывод о том, что принципы конституционного строя Российской Федерации как демократического федеративного правового государства с республиканской формой правления, обусловленные народовластием и реализуемые через свободные периодические выборы, в силу федеративного устройства, основанного на государственной целостности Российской Федерации и единстве системы государственной власти (ч. 1 ст. 1 и ч. 3 ст. 5 Конституции Российской Федерации), распространяются на организацию государственной власти, ее формирование и условия замещения соответствующих должностей в субъектах Российской Федерации.[46]

Наиболее простую и приемлемую классификацию конституционных принципов, по нашему мнению, предложил авторский коллектив учебника «Правоведение», выделивший две основные группы. К первой группе ими отнесены принципы построения (единство документа, структурированность, непротиворечивость, отсутствие пробелов, четкость и ясность формулировок и др.). Вторую группу, по их мнению, составляют принципы содержательные (народовластие (ст. 3), суверенитет (ч. 1 ст. 4), высшая ценность человека, его прав и свобод (ст. 2), федерализм (ст. 5) и др.)[47].

В заключение необходимо отметить, что конституционные принципы, выраженные в конституциях конкретных государств, как основополагающие начала, определяют содержание общественных отношений, являющихся объектом конституционно-правового регулирования. Конституционные принципы могут относиться как к конституционному строю государства в целом («Основы конституционного строя»), так и к его отдельным элементам (институтам), таким как политическая система, правовой статус гражданина и человека, территориальная организация государства, экономическая система.

Конституционные принципы подчиняют логически и юридически все содержание конституции конкретного государства и издаваемых в ее развитие законов. Мы полностью солидарны с позицией Г. А. Гаджиева, согласно которой представления о конституционных принципах должны быть достаточно эластичны, однако это не флюгер, который меняет направление в зависимости от направления ветра. Устойчивость в представлениях о конституционных принципах должна обеспечиваться, в частности, путем выявления объективной природы каждого конституционного принципа.[48]

В контексте социальной обусловленности правовых явлений в юридической литературе выделяются и анализируются те из конституционных принципов, которые выступают непосредственным выражением, ближайшим воплощением и проводником глубинных требований социальной жизни. К числу таких явлений относят, прежде всего, принципы права – отправные начала, направления права, на которых строится вся правовая система и без которых она не может существовать[49].

Эластичность же конституционных принципов позволяет конкурировать на арене различным политическим силам, социальным и территориальным группам населения, без изменений конституционного текста. Некоторая неопределенность, непредсказуемость нормативного содержания конституционных принципов, релятивизм конституционного толкования являются, таким образом, не недостатками, снижающими демократическую легитимацию конституционной юстиции, а, наоборот, способом создания условий для конкуренции различных политических, социальных сил. Это в свою очередь способствует реализации закрепленного в Конституции Российской Федерации конституционно-правового принципа политического многообразия, на котором мы остановимся ниже.

§ 2. Политическое многообразие: понятие и сущность

12 декабря 1993 г. всенародным референдумом принята Конституция Российской Федерации, создавшая основу для формирования новых политических отношений в обществе и закрепившая демократический характер государства. Провозглашение в ст. 13 Конституции РФ идеологического многообразия и отказ от единой идеологии, по мнению авторов документа, должно обогатить политическую жизнь страны, дать возможность гражданину самостоятельно выбирать систему взглядов и представлений и следовать ей.

В этой же статье Конституции содержится и другой важный для политической жизни российского общества принцип – принцип политического многообразия.

Прежде чем рассмотреть теоретико-правовые основы принципа «политическое многообразие», мы считаем целесообразным остановиться на таком принципиально важном моменте, как выявление сущности данного понятия. Отдельные исследователи сводят политическое многообразие к многопартийности, основанной на идеологическом многообразии. Представляется, что это неправомерно, поскольку в той же ст. 13 Конституции РФ прописано, что в «Российской Федерации признается идеологическое многообразие» (п. 1). Таким образом, идеологическому многообразию отводится особое место в системе общественно-политических отношений. Комментируя ст. 13 Конституции Российской Федерации, Е. В. Бархатова упускает из вида понятие «политическое многообразие»[50], а С. А. Авакьян, объясняя положения п. 3 ст. 13, сосредотачивает внимание на многопартийности, понятие «политическое многообразие» остается вне поля его зрения и оказывается не рассмотренным.[51]

Некоторые ученые напрямую соотносят принцип политического многообразия с принципом многопартийности, однако это принципиально неверно. Необходимо отметить: политика это не только прерогатива политических партий, ею в рамках государства занимаются нации, классы и страты, различные социальные группы, проживающие на его территории, в последнее время все чаще говорят об «этно-политике». Ведя разговор о нации, мы не имеем в виду отдельное государство. Так, в преамбуле Конституции Российской Федерации, в самом начале говорится о «многонациональном народе» Российской Федерации, что свидетельствует о том, что «многонациональность» у нас декларируется на уровне государства.