Око за око - Гарри Тeртлдав

Рука Ягера потянулась к медали. Он получил ее за помощь Отто Скорцени при взятии города Сплита на побережье Адриатического моря.

— Сержант, во время предыдущей войны я служил в пехоте, — ответил Ягер. — Тогда я думал, что одного раза мне хватит до конца жизни. Оказывается, далеко не всегда человек с возрастом становится умнее.

Майнеке рассмеялся, словно полковник остроумно пошутил. Однако лицо Ягера оставалось совершенно серьезным. Сражение во дворце Диоклетиана оказалось не менее страшным, чем окопная война во Франции за четверть века до нынешних событий.

Эльзасский город Руфах, через который танки Ягера с грохотом прокатили несколько минут назад, стал частью германского рейха во время Первой мировой войны. Франция рассталась с этими территориями после франко-прусской войны. Теперь он опять принадлежит немцам… до тех пор, пока рейх сдерживает натиск ящеров.

Ягер снова высунулся из башни танка и посмотрел через плечо назад. Шпили церкви Нотр-Дам по-прежнему высились на фоне неба. Рядом Ягер разглядел башню Ведьмы — так ее называли местные жители, — которую венчало большое и неаккуратное гнездо аистов.

— Красивая страна, — заметил Ягер, вновь усаживаясь на свое место.

— Понятия не имею, — проворчал Клаус Майнеке. — Мне мало что видно через прорезь прицела. Только после того, как мы останавливаемся на ночлег, удается что-то разглядеть. — Он облизнул губы. — Я знаю, что здесь делают хорошее вино. Этого у них не отнимешь.

— Точно, — кивнул Ягер. — Впрочем, на юге у них тоже неплохо получается.

Он не стал спорить с Майнеке. Когда он оставил бронетанковые войска на западе и отправился в Хорватию, им удалось остановить ящеров между Безансоном и Бельфором. С тех пор Бельфор пал, а вслед за ним и Малу; ящеры пробились к самому Рейну.

«Будь я там…» — подумал Ягер.

И тут же покачал головой. Почти наверняка ему бы ничего не удалось изменить. Он был превосходным офицером бронетанковых войск, однако отнюдь не военным гением — впрочем, даже гений не сумел бы остановить ящеров, когда они перешли в наступление.

— Может быть, нам удастся выбить их из Малу, — с надеждой проговорил он.

— Так говорили когда-то и в Колмаре, — ответил Майнеке.

Будучи ветераном, он понимал: существует огромная разница между тем, что говорят, и тем, что происходит на самом деле. Он поджал губы, а потом негромко добавил, словно боялся, что его подслушает злая судьба:

— Двигатель работает на удивление хорошо — стучу по дереву. — Он сжал пальцы в кулак и стукнул себя по голове.

— Будем надеяться, что он нас не подведет, — проворчал Ягер.

Производство танков пришлось заметно ускорить, они стали более громоздкими, к тому же постоянно возникали проблемы с топливным насосом. Однако инженеры рейха сумели сделать огромный шаг вперед — по сравнению с предыдущим поколением немецких танков новые могли похвастать 75-миллиметровой пушкой и толстой броней, идею которой позаимствовали у советского Т-34.

В результате теперь, чтобы выступить на таком танке против ящеров, требовалась лишь безрассудная храбрость — раньше нужно было окончательно спятить.

— Жаль, у нас нет бомбы, при помощи которой русские отправили ящеров в ад, — заметил Майнеке. — Когда и у нас будет такая же?

— Будь я проклят, если знаю! — ответил Ягер. — Видит бог, я бы тоже этого хотел.

— Но если не знаете вы — тогда кто? — спросил стрелок.

Ягеру оставалось лишь проворчать что-то маловразумительное. Он не имел права распространяться на эту тему. В России полковник участвовал в похищении взрывного металла у ящеров. «Как Прометей, укравший огонь у богов», — прошептала тень того Ягера, который собирался заняться археологией после окончания Первой мировой войны. Ягер вез доставшийся немцам взрывчатый металл через Польшу на лошадях, но ему пришлось отдать половину еврейским партизанам.

«Мне еще повезло, что они меня не прикончили и не забрали все», — подумал Ягер.

В России, а потом и в Польше он узнал, что Гитлер творил с евреями, находившимися на территории рейха; это вызывало у него отвращение. Ягер прекрасно понимал, почему польские евреи перешли на сторону ящеров — чтобы воевать против немцев.

Он также принимал участие в попытках немецких физиков создать атомный реактор в Геттингене — и здесь ему в очередной раз повезло: когда реактор вышел из-под контроля и в результате катастрофы погибло много талантливых физиков, включая Вернера Гейзенберга, сам Ягер сражался в восточной Франции. Никто не знал, сколько потребуется времени на восстановление реактора.

Между тем уставшая пехота и потрепанные бронетанковые войска защищали родину от наступающих ящеров. Если их постигнет неудача, то высоколобым никогда не удастся довести свои исследования до конца и сделать грандиозную бомбу. В Геттингене Ягер чувствовал себя бесполезным. Теперь он снова занимался тем, что умел лучше всего.

С противоположной стороны дороги раздались орудийные выстрелы.

— Восемьдесят восемь, — определил Ягер по звуку. — Хорошо.

Майнеке отлично понял своего командира.

— Значит, они могут сделать залп, а потом убраться отсюда ко всем чертям?

— Ты понимаешь все с первого раза, сержант. Они легко меняют позиции — гораздо быстрее, чем большие пушки. — Ягер немного помолчал. — Ящеры умеют вести ответный огонь как никто другой.

— Какая грустная истина, верно, господин полковник? — со вздохом согласился Майнеке. — Иногда создается впечатление, что они в состоянии забить гвозди в твой гроб, находясь на другом конце света. Если бы их было больше и они знали, как следует обращаться с такой классной техникой…

— Нам бы уже давно пришел конец, — закончил Ягер.

Майнеке расхохотался, хотя полковник сказал чистую правду. Снизу донесся смех Вольфганга Эшенбаха, заряжающего, крупного светловолосого деревенского паренька. За день он не произносил и дюжины слов.

Кроме очевидных достоинств, 88-миллиметровые орудия имели свои недостатки. Они не могли стрелять тяжелыми снарядами, да и били недалеко. Из чего следовало…

— Через пару километров мы ввяжемся в сражение, — сказал Ягер.

— Вы хотите сказать, что мы столкнемся с теми, в кого стреляет наша артиллерия? — поинтересовался Майнеке. Когда Ягер кивнул, он протянул: — Пожалуй, вы правы. Кроме того, нам ведь говорили, что мы встретим неприятеля к югу от Руфаха, не так ли? Не всякий же раз они ошибаются.

— Твоя вера в наше командование достойна всяческого поощрения, сержант, — сухо ответил Ягер, что вызвало новый взрыв веселья. — Остается надеяться, что ящеры будут так же охранять свои фланги, как это делали мы, когда наши порядки растягивались во время сражений с русскими.

— Как именно, господин полковник? — спросил Майнеке. — Я в то время воевал в пустыне с англичанами, а сюда меня перевели сравнительно недавно. Когда новые «пантеры» и «тигры» начали сходить с конвейера, вермахт комплектовал их только лучшими танкистами.

— Ты мало что потерял, — ответил Ягер, продолжая подразнивать стрелка. — Но иногда нам приходилось концентрировать войска в ключевых местах, а наши фланги прикрывали румыны, венгры или итальянцы.

— Спаси нас Господь. — Вольфганг Эшенбах выдал половину дневной нормы слов.

— Ну, они не самые плохие солдаты из тех, кого мне доводилось видеть, — вступился Ягер. — Более того, они вполне прилично сражались, если были нормально экипированы. Но иногда русские умудрялись наносить им серьезные удары — и тогда у них начиналась настоящая паника. Надеюсь, ящеры сосредоточили свои лучшие войска именно в том месте, где планируют перейти в наступление. Я бы не хотел все время иметь дело с их элитными частями.

— Аминь, — сказал Эшенбах; теперь Ягер не сомневался, что заряжающий будет помалкивать до завтрашнего утра.

Полковник вновь выглянул из башни. Конечно, трудно придумать более эффективный способ получить пулю, но, с другой стороны, необходимо оценить обстановку — без чего никак не обойтись, если ты командуешь танком, не говоря уже о полке. Естественно, захлопнув крышку люка и глядя в перископ, чувствуешь себя в большей безопасности, однако вполне можешь не заметить чего-то важного — и тогда тебе конец.

Над головами у них проносились снаряды — очевидно, ящеры отвечали на залпы немецких 88-миллиметровок. Ягер надеялся, что артиллеристы успели сменить позицию.

Вскоре окружающий пейзаж стал похож на поле боя: разрушенные, горящие дома, сломанные деревья, вздувшиеся трупы домашних животных, воронки от разорвавшихся снарядов. Ягер печально покачал головой, заметив обгоревший остов немецкого грузовика. Танк катил мимо траншей и одиночных окопов: раньше здесь проходила линия фронта. Спустившись обратно, Ягер сказал: — И все-таки мы продвигаемся вперед. В войне против ящеров такое выпадает нечасто.