Форт Росс. В поисках приключений - Дмитрий Полетаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отряд залегших по обе стороны от Завалишина гардемаринов и солдат пришел в движение, защелкав ружейными затворами.
– Нахимов, – тихо позвал Завалишин. На зов к нему подполз такой же молоденький офицер в новеньком мичманском мундире.
– Как полагаешь, мичман, каким маневром их удобней брать будет? – спокойно, как на лекции, спросил Завалишин мичмана, кивнув головой в сторону вражеского десанта.
Нахимов обвел взором местность.
– Что ж тут полагать, господин лейтенант? Взять их на высоте труда не составит. Но хотелось бы тихо – так, чтоб главный приз не уплыл. Верно я понимаю? – мичман кивнул в сторону сокрытой пока в тумане шхуны.
– Ты, душа моя, прямо мысли мои читаешь, – с полуулыбкой ответил Завалишин. – Так что вот тебе первое боевое задание. Возьми половину людей и укройтесь вон там, за выступом ниже по тропе. Пропустишь их на меня. А там уж не медли: как мы штыками в них уткнемся, так ты со своими сзади их и припри! Попортим сукнишко-то им сразу и со спины, и с пуза.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Не разгибаясь в полный рост, Нахимов вскочил на ноги и тихо отдал пару команд. Группа солдат, используя выступы скал и кусты, чтобы не выдать себя раньше времени, короткими перебежками последовала за Нахимовым.
«Хороший офицер получится, – глядя ему вслед, со знанием дела подумал Завалишин. – Толковый…»
Глава седьмая
Лета 1820-го. Форт Росс. Продолжение
Широко улыбаясь и протягивая руку, Кусков подошел к человеку в балахоне.
– Не в добрый час уходить вы собрались. Переждали бы.
Незнакомец, сунув в котомку что-то, бывшее у него в руках, сделал шаг навстречу Кускову и пожал протянутую руку.
– Да нет, мы до того, как все начнется, уйти должны. Прощайте, Иван Александрович. Так надо. Бог вам в помощь!
На Кускова приветливо и уважительно глядели серые глаза. Длинные русые волосы, выбившиеся из-под капюшона, нисколько не лишали незнакомца мужественности. Был он небрит и помят – что, вероятно, являлось следствием полного тягот путешествия, но при этом от него веяло какой-то непонятной свежестью, что ли. Кусков никак не мог подобрать подходящего слова. Но то, что он не имел ничего общего с францисканцами, уж это точно! Насчет этого Кусков мог побиться об заклад. Монахи, соблюдая обет нищеты, годами не мылись и за версту воняли, как стадо баранов. Этот же не только не пах, но даже, как казалось Кускову, источал какой-то необыкновенный, удивительно приятный аромат.
– Ну, раз надо, не смею вас задерживать, святой отец, – продолжая улыбаться, тихо проговорил Кусков. – Мы и так вам за то, что прозорливо упредили беду нашу, по гроб жизни обязаны. За то вам поклон нижайший! И от компании, и от России, и от всех нас, грешных!
– Да не стоим мы такой благодарности от вас, Иван Александрович. И не священник я вовсе. Мы… как бы вам это объяснить… – Незнакомец замолк на минуту, подбирая слова. – Странники мы, я же говорил вам…
– Ну, странники так странники, – миролюбиво согласился Кусков, – будь по-вашему. Только вот невдомек мне, однако. Говорите вы вроде по-нашему, а чудно как-то…
– Что ж тут чудного, Иван Александрович, – насупился незнакомец, – давненько ходим по местам далеким, неведомым, с разными народами встречаемся. Иные и совсем говор родной забывают, а мы вишь, помним. – Странник вдруг перешел почти на былинный язык.
Кусков, продолжая делать вид, будто не замечает смущения гостя, добавил:
– Да и потом, люди брешут, будто вы про то, что будет, ведаете? Не знаю, как здесь, а у нас на Руси это только святым отцам-праведникам испокон веку было под силу. Да вот и снеди никакой в дорогу не взяли, опять же. Святым Духом, что ли, питаетесь? Так кто же вы тогда, как не святые? – очень довольный, что «поддел» гостя, тем не менее вполне дружелюбно улыбался Кусков.
Странник неуютно переминался с ноги на ногу.
– Иван Александрович, оставим святость. Нет безгрешных людей. А мы еще и погрешней вас, пожалуй. Но вот насчет будущего действительно совет могу дать. То нападение, которое сегодня учинили… то есть еще учинят пираты, – это лишь начало! Дальше хуже будет! И не только пушнину красть будут, а скоро и зверя в ваших… э-э-э, наших водах бить будут. Отсюда и до самого Севера!
Улыбка и благодушие сошли с лица Кускова. Он это и сам прекрасно понимал. Единственное, чего он не мог взять в толк, это упорное молчание руководства компании на все его рапорты и донесения касательно последних провокаций в российских территориальных водах. Один только раз получил он намек, что решение вопроса связанно с высочайшим волеизъявлением, точнее, отсутствием оного, и над получением коего руководство компании денно и нощно трудится. Вслух он, однако, сказал:
– Да какой же их интерес тут, свят… странник?! Бостонцы, эвона, за тысячи верст на востоке, только что свою государственность завели, Соединенными Штатами обозвались. Британцы свои земли обширные в Америке имеют. А тут – наши, законно выкупленные у индейцев, российские ныне земли! Ладно бы ужо испанцы. Этих еще бы мог понять, соседу всегда лучше, когда тебе хуже, – так ведь с ними-то как раз в мире торгуем! А эти-то куда лезут?!
Странник снова тяжело вздохнул.
– Эх, Иван Александрович! Если бы все в мире так думали: тут мое, а тут чужое и я туда не лезу, то по-другому бы этот мир и выглядел бы… однажды! Эх, не могу я вам всего объяснить, – развел он руками. – Но не думайте только, что то, что сейчас происходит, только пиратами да злодеями учиняется. Иные правительства подчас такими же средствами политику свою ведут! Господства надобно и экономических привилегий. И если ценят шкуру морского бобра в кантоне на вес чистого золота – то все! Ждите гостей и званых и не званых! Всем к этому куску пристроиться захочется. Бостонцев-то вон Александр Андреич Баранов, правитель наш на Аляске, к службе привлекает, взаимовыгодной, а с британцами у вас разговора не получится. Даже не старайтесь. У них спесь раньше их родилась. Для них вся земля это их огород, и другого быть не должно! И еще – помните, что с нашим российским благодушием и совестливостью Америки вам не удержать! Другие времена грядут, Иван Александрович, – совсем мрачно заключил он.
У Кускова тоже испортилось настроение. «Странник – от слова “странно”, – подумал он про себя. – Из России, говорит, давно, а вишь ты, о державе-то как радеет. Да и говорит дело. Только здесь ведь не в “благодушии” заковыка, а в медлительности нашей вечной. Ведь, право, как медведь в берлоге. Пока повернется Россия-матушка, пока сообразит, пока ответ на вопрос свой получишь – тут у тебя все прямо из-под носа и уведут!»
Кусков поднял голову и взглянул на флаг с русским гербом, чуть ожившим на флагштоке.
– Мудрено речешь ты, брат. Ну да постараюсь осмыслить советы твои. Уж это я тебе обещаю…
– Да, и последнее, – Странник вновь в неуверенности остановился, – вы это… Иван Александрович, вы как-нибудь мастеровых своих попросите в земле покопаться. Вдруг полезные минералы какие найдете.
Кусков чуть слышно рассмеялся.
– Уже и про золотишко индейцы наши тебе поведали? Так об этом они и нам давно рассказали. И не только рассказали, а и показали, где добывать. Мы ведь к монетам нашим, что компания льет, давно уже местное золото добавляем. А как же!
С этими словами Кусков извлек из кармана новенькую пятирублевую монету с российским гербом и буквами РАК – Российская Американская Компания. Взвесив монету в своей широкой ладони, Кусков вдруг подкинул ее в воздух. Золотой, сверкнув на солнце, послушно опустился обратно на ладонь.
Иван Александрович протянул монету Страннику.
– Вот, возьми-ка на память. И спасибо за совет. Может, еще и свидимся когда. Так что не вешай носа, брат. Всему свое время. Авось все из землицы нашей достанем в свое время. Дай только срок да рук мастеровых, умелых!
– Ох уж мне это «авось», – вздохнул Странник, почтительно беря монету с огрубелой, мозолистой ладони коменданта.
– Кстати, Иван Александрович, все время хотел спросить вас… – помолчав, начал было он, но договорить не успел.
Глава восьмая
Лета 1820-го. Индейская деревушка неподалеку
от форта Росс. То же самое утро
Через вход в вигвам отлично просматривались избы русской деревушки по другую сторону реки. Устье безымянной речки, смиренно вливавшей свои воды в Великий океан, так же хорошо было видно слева от индейского поселения. За околицей русской деревни начиналось поле созревшей ржи, которое взбегало вверх по холму почти до самых стен пристроившегося на вершине форта. Чуть вверх по течению реки и параллельно морю тянулась наезженная дорога. На север за фортом вновь начинался лес, который с юга подступал к индейскому поселению и таким образом плотным кольцом обхватывал небольшую долину. Ничто не нарушало сонного утреннего спокойствия.
