Экстрасенс - Валерий Воскобойников

Держаться он старался бодро, но Николай заметил, что дается это ему с трудом.

– Просигналь им, – сказал Алексей, когда они отъехали от джипа метров двадцать. – Они там должны скукожиться от холода, сначала на полусогнутых пойдут.

Когда впереди засветился аэропорт, Николай принял решение и, еще раз покосившись на Алексея, предложил:

– Мой друг – врач «скорой помощи», подруга у него – медсестра. Они вам рану обработают.

– А если?..

– Тайна вкладов гарантируется, – улыбнулся Николай. – Полное молчание.

Алексей секунду подумал и махнул здоровой рукой:

– Не надо. У меня все есть.

– Тогда давайте я сам сделаю, что надо. Может, еще раз перевязать?

– Обойдется. Ты и так все сделал правильно.

Прощание у машины было коротким.

Николай побежал на регистрацию. Потом в общежитие отдавать другу ключи от машины. Ему еще хватило несколько минут, чтобы позвонить домой.

Алексей тоже, подхватив здоровой рукой рюкзак, пошел в сторону аэропорта и мгновенно растворился в полумраке среди людей.

То взлет, то посадка

Пассажиров набиралось лишь на треть самолета: видимо, лететь десятого декабря желающих было мало – все устремятся в свои города ближе к Рождеству. Поэтому садились на любые места.

Николай выбрал свободное кресло у окна. Он с удовольствием вытянул ноги, расслабился. На этот раз приключение кончилось вполне благополучно. Он представил, какие купит подарки на сто долларов жене, сыну, да и кое-что даже останется. Потом достал из сумки прозрачную папку с докладом. Доклад он распечатал на принтере по-английски, и текст было бы неплохо повторить, чтобы на трибуне, отодвинув бумаги в сторону, заговорить свободно. Это всегда производит хорошее впечатление. А хорошее впечатление Николаю Николаевичу ой как требовалось!

Пассажиры были, видимо, уже все в сборе, потому что хождение по проходу прекратилось. Но вдруг от открытых дверей, из которых дуло холодом, появилась стюардесса. За ее спиной стояли женщина с девочкой лет семи.

– Куда же я сяду?! Мы же специально билет брали, чтоб у окошка, – говорила громко и недовольно женщина. – Я хотела дочке землю с неба показать.

– Пойдемте в другой салон, я вас там посажу, – предложила бортпроводница.

Николай поднял глаза и увидел стоящего за ними Алексея. Был он одет в другую куртку и приветливо скалил зубы.

«На стимуляторе держится», – подумал Николай.

– А вы, мужчина, займите место рядом с тем пассажиром. – И бортпроводница указала Алексею на свободное место у прохода.

– Похоже, я тебя снова чуть побеспокою, – беззаботно сказал Алексей, усаживаясь рядом. А усевшись, посоветовал: – Ты чего такой напряженный? Врачи рекомендуют расслабляться.

Когда самолет набрал высоту, Николай Николаевич снова вернулся к докладу. Сосед, чуть посапывая, спал. Николай Николаевич, шевеля губами, беззвучно читал английский текст абзац за абзацем, а потом, откинувшись на спинку и закрыв глаза, повторял.

– Извини, тут у тебя смешно написано, – вдруг абсолютно бодро, но негромко заговорил сосед.

А когда Николай покосился на него с недоумением – он что, латинский шрифт впервые видит? – тот на чистом английском, Николай это сразу почувствовал, что на чистом, воспроизвел фразу, напечатанную посередине страницы. Это было идиоматическое выражение, взятое Николаем из миллеровского словаря.

– Так уж сто лет не говорят. Лучше по-другому скажи. – И Алексей произнес фразу, которую Николай, мгновенно оценив, начал вписывать в текст. – И здесь у тебя опечатка. Буква «ай» пропущена. А так все в порядке, нормальный текст, – проговорил одобряюще сосед и снова заснул.

И все же в последние минут двадцать полета они разговорились.

– Прочитаешь доклад и домой? – спросил Алексей.

– У меня дом в Питере. Жена, сын.

– Сын большой?

– Десять.

– Самый возраст, когда отец нужен.

– В Мурманске жили. Потом у него началась аллергия, астма, пришлось отправить. Но сейчас-то мне придется в Курск лететь.

Этот едва знакомый человек продолжал вызывать у Николая доверие. И он ни с того ни с сего, торопясь, потому что самолет уже заходил на посадку, перебивая самого себя, рассказал ему о новой своей беде.

– Оставь визитку, если есть. Для конгресса наверняка подготовил, – проговорил вместо ответа Алексей.

Визитных карточек Николай и в самом деле накануне напечатал сотню. На двух языках. И с удовольствием вручил одну соседу.

По тому, как не очень ловко сосед поднялся с кресла, Николай понял, что у него опять разболелась рана.

– Я так понимаю, вам еще рюкзак получать, а потом с ним ехать. Давайте я помогу, – предложил он.

– Да? – ответил Алексей, мгновение подумал и согласился: – Ну помоги. Спасибо.

Багажа ждало лишь несколько человек, и его привезли быстро. Николай взвалил рюкзак Алексея на себя, и они двинулись к выходу.

– У меня тут машина рядом, – сказал Алексей.

Несколько лет назад здание аэропорта постоянно гудело от людских голосов. К стойкам регистрации днем и ночью стояли очереди, у которых не было конца, а диктор по радио объявляла один рейс за другим. Теперь то же здание походило на фантастический вымерший город. Немногочисленная группа пассажиров, с которой они прилетели, быстро растворилась в сумраке.

Невдалеке стояло несколько десятков пустых, засыпанных снегом машин.

– Вон она, серая «Нива». – И Алексей кивнул в ту сторону.

– Вот что, – решился Николай. – Как вы поведете сейчас по городу, с рукой? Давайте я вас до дома доставлю. А дальше уж вы сами…

– Ну раз уж ты такой добрый… – шутливо согласился Алексей.

Николай свалил рюкзак на заднее сиденье и, пока прогревался двигатель, сбил щеткой снег с крыши и окон.

На «Ниве» ему приходилось ездить в Беленцах, когда запивал шофер, и он сел за руль без особого страха. Только сначала помог усесться Алексею.

– Куда, начальник?

– На площадь Восстания. Чего жену-то не порадовал, что прилетел?

– Да некогда было.

– Выруливай пока и говори мне номер, я наберу и тебе дам трубку. – И Алексей вынул крохотную трубочку.

Николай продиктовал свой телефон. Алексей быстро набрал его, протянул Николаю, и тот после гудка услышал родной голос жены.

– Коля, ты где? – радостно спросила Вика.

– Я уже прилетел, скоро буду. Димка как? Еще не спит?

Вика сказала, что у Димки был небольшой приступ, но, к счастью, его удалось быстро купировать. А сейчас он спит.

От этого у Николая сразу поднялось настроение.

– А я думаю, чего нам не хватает для комфорта, – проговорил Алексей, когда он вернул трубку. – Потом понял – душевной беседы с супругой. Вот теперь полный комфорт.

Разговор снова съехал на неприятное дело, которое Николаю Николаевичу поручили исполнить после конгресса. И, пока они катились по Московскому проспекту, потом по Обводному, Алексей слушал, не перебивая. Лишь произнес в конце разговора:

– Ты уж так-то не умирай раньше времени. Все будет тип-топ, сам увидишь.

Он попросил поставить машину на стоянке со стороны Лиговки.

– Ты-то домой, ты – счастливчик. А у меня еще дорога дальняя, – объяснил он Николаю.

– Может, помочь к поезду рюкзак поднести или в камеру хранения? – предложил Николай.

– Хватит, ты и так потрудился как мог.

Николай не любил навязывать ни себя, ни свою помощь и потому, ничего больше не спрашивая, только сказал:

– Если что будет надо, мало ли, в общем, звоните…

Он ушел в сторону Невского, и Алексей внимательно провожал его глазами. Потом посидел в машине еще минут десять, передвинувшись уже на водительское место и иногда поглядывая в зеркало заднего вида. Наконец тронул машину и вырулил в общий поток.

С тех пор как Анна Филипповна три года назад случайно, вместо заболевшей подруги, участвовала в телевизионной передаче «Книжный календарь», ее жизнь пошла кувырком.

Напрасно великий классик русской прозы посмеивался над мечтой простого человека стать известным хотя бы на мгновение и для этого написал юмореску «Прославился». Что поделаешь, если в душе каждого горожанина и горожанки, словно тайный огонек, горит желание стать известным. Хотя бы на минуту, а еще лучше – надолго, навсегда, но чтобы люди смотрели на тебя с заинтересованным добрым вниманием. Психологи объясняют такую жажду простым голодом на это самое внимание. Так уж устроен наш мир: кому-то его достается чересчур много, зато другим – не хватает. Кумиры стонут от назойливых приставаний поклонниц и поклонников, а всех остальных воспринимают как людей из толпы – без лица и души. Нас в городе миллионы, а телевизионных каналов, газет намного меньше. И поэтому для обычного человека попадание на страницу газеты или на экран телевизора и в самом деле может стать огромным событием в жизни. Так и с Анной Филипповной.