Жития русских святых. В 2 томах. Том 1: Март-Август - Коллектив авторов

Так поступила Фотиния не один раз, не дважды, но много раз. Однажды пришла она в церковь и, став на месте, где всегда обычно молилась, воздела руки кверху и, воззрев на образ Пречистой, горько стеная и умильно плача, сказала: «О всемилостивая Госпожа, Владычица Богородица! Нет у меня иной надежды, кроме как на Тебя, Госпожа Богородица: никто не уходит от Тебя посрамленным, но просит и получает; и ныне, Госпожа, сотвори мне знамение во благо и исполни просьбу нашу. Тебя же ублажают все роды и все века, аминь».

Пала она ниц на землю и от великого плача и рыдания пришла как бы в исступление ума, или впала как бы в сон. Вдруг увидела она великое сияние и в свете том Жену некую, светлообразную, на лицо Которой невозможно смотреть, как на лучи солнечные. Была Она облечена в багряную ризу и Ей сопутствовало много святых мужей в белых ризах. И еще увидела женщина старца светолепного, украшенного сединами. Указывая на старца, светлообразная Жена сказала: «Веселитесь ныне, добрые супруги! Ибо по прошению вашему, молитвами старца сего, подаст вам Бог сына знаменитого», — и назвала старца Кириллом. «Сим отроком прославится имя Господне, и Бог прославит его, и многие через него спасение получат».

Поднявшись с земли, Фотиния не могла сказать ни слова от радости и ужаса и не поняла случившегося в то время. Потом начала она воздерживаться от зачатия детища, отлучилась от законной любви и от ложа, отдельно и в чистоте тела желая себя сохранить до конца своей жизни.

Благ Господь всем призывающим Его и молитвы их услышит (Пс. 144, 18–19). И услышал Господь моление их, как и прочих праведников, ибо сказано в некоем писании: лишь только человек возведет свои мысли к Богу с верою, вселится Бог в сердце его и, сияя как солнце, просветит ум его и житие светом разума.

Спустя некоторое время родился у супругов младенец и нарекли ему имя Алексий. Родился блаженный младенец, как мы узнали, в 1427 году, в 17-й день месяца марта, при державе царя и великого князя всея России Василия Васильевича, при великом князе белозерском Андрее Димитриевиче и при митрополите Киевском и всея России Фотии. Родители блаженного младенца весьма обрадовались и прославили Бога.

Немного времени спустя еще раз возродили они детище свое — водою и Духом, просветили его Божественным Крещением. Блаженный же отрок укреплялся духом о Господе и хорошо рос. Когда достиг он поры учения, отдали его на обучение грамоте и святым книгам одному из бывших там учителей дьяку некоему. Отрок быстро освоился с книжными занятиями и получил навык в Божественном Писании. Учитель отрока удивлялся столь быстрым его успехам и сказал себе: «От Бога далось ему понимание книг, а не от моего преподавания». А было это все по смотрению Божию, ибо всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе Отца светов! (Иак. 1, 17).

В один из дней пошел освященный отрок Алексий, по обычаю своему, в церковь Пречистой Богородицы, честного Ее Успения, пал ниц перед образом Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Его Матери и сказал со слезами: «Господи Иисусе Христе, Сыне Единородный! Не скрой от меня заповедей Твоих, но подай разум мне, ищущему Тебя, во всем, ибо Ты благословен во веки. Аминь».

Когда блаженный отрок лежал на земле, проливая многие слезы, явилось ему некое явление Божие и услыхал он глас: «Встань без боязни! Получишь ты, о чем просишь».

Услышав сие от Божественного гласа, отрок тотчас поднялся с земли, воздал благодарственные молитвы к Богу и удалился в дом свой, весьма радуясь. Видя сияющее лице сына, родители возрадовались душою, уразумев, что было ему посещение от Бога. Благодарили они за сие Господа, еще большая любовь к сыну овладела ими и, повседневно глядя на него, не могли наглядеться. И не только родители радовались разумности отрока, но ближние и соседи их говорили, что сей блаженный отрок какой-то особенный, просияет добродетелями, красотой телесной и многой мудростью. Ибо отрок был благообразен и весел душою; преуспевая в учении, день и ночь внимая чтению Божественных книг, пребывал во всяком повиновении родителям своим, стараясь ни в чем не преслушать их.

И предался он воздержанию, изнуряя тело свое постом; по всем дням единожды вкушал он хлеб, и то в меру и не досыта, от ранней пищи он воздерживался. Ночью мало вкушал сна. Родители изумевались чудному воздержанию его, ибо необычно для такого возраста усиленное подвижничество. Мать стала ласково увещать его, говоря: «Возлюбленное мое чадо, зачем ты сокрушаешь свое тело? Разве ты не знаешь, что многое воздержание причиняет вред телу, особенно когда оно молодо и расцветает? Нам ты этим доставишь немалую скорбь. Поэтому, чадо, не преслушайся нас, но вместе с нами вкушай пищу и спи, подобно нам».

На это благоразумный отрок отвечал: «Зачем, мать, ты так говоришь мне, отлучая меня от сладостного для меня воздержания? Я думаю, что нет ничего полезнее воздержания для тех, кто им обладает, и я не слышал, чтобы родители научали своих детей злому и неполезному. Ибо, угождая плоти, они удаляются от Бога, особенно когда дитя юно и борется с плотью. В Писании ведь сказано, что брашно и питие нас не поставляет перед Богом (1 Кор. 8, 8). Позволь же мне, мать, совершить с Божией помощью то, что я начал».

Мать отрока удивилась премудрому ответу и, видя его доброе о Боге произволение, ответила ему: «Как хочешь, чадо, так и твори, возлюбленный». Затем со вздохом сказала ему: «Послушай, чадо, что скажет тебе мать твоя, и слова эти вложи в сердце твое».

И стала ему рассказывать все подробно, как она молилась Пресвятой Богородице и как ей явилось чудное видение и свет неизреченный, а в свете том увидела она Жену светлообразную, одетую в багряную ризу, и светоносного старца, на которого Жена показывала перстом; передала она ему подробно и слова, произнесенные Ею. Услышав это от матери, блаженный отрок удивился и, увлеченный ее рассказом, спросил: «О мать моя, слышу о чуде и удивляюсь; я понял, что та Жена была Пречистая Богородица, но не знаю, кто был чудный тот старец, где жилище его, или монастырь, или пустынь, жив ли он, или преставился. Не скрывай, мать, сию тайну от чада своего!»

Ласково улыбнувшись, мать ответила ему: «Чадо Алексий, как мне утаить того, кого Господь Бог по всей вселенной прославил чудесами? Верст шестьдесят или несколько далее от нашего селения, по правую сторону Бела озера, есть монастырь, Кириллов называемый. А сей Кирилл был в том монастыре игуменом: велико было о Боге житие его, и тот монастырь создал он, и церкви воздвиг, и собрал братию. Монастырь его чуден и славен и братия его отличается великим воздержанием. Сам игумен Кирилл преставился в созданном им монастыре, но не знаю, сколько лет прошло по преставлении его. Только мы слышим, что многие чудеса проистекают от раки его. Память же преставления его празднуется 9/22 июня. Многие из нашего селения ходили на тот праздник памяти его и получали пользу».

Выслушав эти слова от матери своей, блаженный юноша скрыл их в своем сердце и стал еще более приучать себя к подвигам. И никогда ум его не отклонялся, как это свойственно детям, к играм и смехотворным словам. Но вместо смеха предавался он изнеможению и печали. И насколько он заботился о простоте, настолько питал он ум свой премудростью и насыщался постоянным воздержанием, голод и холод считал он наслаждением. Было видно, что по разуму своему он далек от детского возраста, так что все говорили: «Новое некое знамение проявится в сем отроке, ибо на нем благодать Божия».

И отсюда произошло начало премудрости — страх Божий. Вместе с тем отрок становился причастником Божественной любви, и день ото дня разгорался в нем огонь непрестанного желания. Славу, богатство и все мирское называл он многомятежным и непостоянным, видимую красоту и роскошную жизнь считал за тень, обильную пищу, веселие и все, что есть человеческого на земле, полагал он как суетное и несущественное. По правому пути пошел он, упражнялся в поучении Божественных книг и ежедневно без лености посещал церковь; хотя и далеко от церкви было его жилище, но он был близок к ней верою и теплою любовью. И не причинила ему вреда никакая тварь, ни жар дневной, ни зной солнечный, ни дождь, ни ярость зимы, ни лютость мороза, ни буря и вихрь, ни иней, ни снег во время хождений в храм Божий. Приходя в церковь, слушал он Божественное пение и сам пел и читал жития и поучения святых отец. Слушал он и старался все так исполнить.

Любил он пост и сухоядение; празднословие же, смехотворение бесчинное, песни нечистые и душевредные, юношескую страсть — все, что оскверняло его душу, — он бесконечно ненавидел. Был он благ, кроток, приветлив ко всем, весьма нищелюбив, но более всего любил и почитал иноческий сан, так что и сами родители его удивлялись, видя столько сдержанности и благонравия в юном его возрасте, как будто не от них он был рожден, но воистину дан Богом.