Забвение Миров (СИ) - Кулеш Мирослава (Мира)

В тронную залу ввели сначала Энифа, а потом пленных Видящих. Андрей прошёл к трону, поднялся на пьедестал, какие-то доли секунд смотрел на трон, что-то обдумывая, а затем резко вытянул руки ладонями вверх и повернул, прибегая к частичному обращению. Когда его руки покрылись чешуёй, он схватился за подлокотники трона, выломал его из пьедестала и отбросил в строну Энифа. Тот отшатнулся, но наткнулся на крепкие руки других Драконов, которые не дали ему отступить.

– Отец, помоги мне.

Андрей прошёл к двери за троном, и Павел проследовал за ним. На постаментах в тёмной небольшой каморке в бархатных подложках покоились конвертеры. Все двадцать. Посохи управления стояли у стен, их было больше сотни. Андрей мысленно поманил к себе Машу, и та незамедлительно появилась в дверном проёме.

– Возьми пару парней, их надо вынести отсюда, – он указал на посохи.

– Окей, – она кивнула и удалилась, через мгновение вернувшись с несколькими крепкими парнями.

Андрей оглядывал каморку с особой тщательностью. Ему всегда казалось, что подобные комнаты должны быть больше, древние короли любили помпезность и простор. Но нет, иначе как каморкой эту комнату нельзя было назвать. Отец не мешал ему, также разглядывая убранство комнаты. В дальнем углу стоял шкаф, где за стеклянной дверью висела алая мантия. Она отличалась от той, что была надета на Энифе. Размер был детский, а может, просто женский. Алая мантия с золотой конвой на капюшоне, по краю подола, на манжетах, по линии борта, золотые завязки на воротнике с кисточками. Андрей проследил взгляд отца и подошёл к шкафу. Открыв дверцу, он снял с вешалки мантию и стал разглядывать. Она точно не принадлежала Энифу. Перекинув её через руку, Андрей вернулся к конвертерам, аккуратно поднял один и передал его Павлу. Тот молча принял конвертер и вынес его в тронную залу. Андрей рассматривал оставшиеся конвертеры и решал. Уничтожать их сейчас было бы верхом безрассудства. Освободить души можно и другим способом, например, умертвить мертвецов дыханием Дракона, ловить души больше некому, а значит, они будут свободны, их энергия присоединится… А к чему она присоединится? Куда они уходят? Если есть мир живых, значит, есть и мир душ? И есть ещё мама, если захочется избежать насилия. Пока в их теле заключена энергия душ, сами они точно не умрут, а будут влачить бесцельное существование. А если использовать конвертер, то как они умрут? Стоит это проверить. Андрей вышел из каморки, прихватив ещё один конвертер.

– Вести с тобой беседы и допрашивать никто не будет, – заявил он.

Эниф поднял на него пустые глазницы, сияющие голубыми огоньками. Сапфиры? Он ими видит?

– О, ты меня понимаешь, – усмехнулся Андрей. – Прекрасно. Можешь не утруждать себя оправданиями. Мне неинтересны твои мотивы, твои планы и желания. Тому, что ты сделал, нет оправдания.

Эниф не смотрел на Андрея, его взгляд был прикован к мантии. Гохус оторвал взгляд от посоха, который изучал с нетерпением ребёнка, которому подарили новую игрушку, и выронил его. Тот с грохотом упал на каменный обледенелый пол и покатился к трону…

У Гохуса были чувства. Андрей на автомате потянулся к его сознанию, хотя этого можно было и не делать, ведь на глазах старика выступили крупные слёзы. Секундное замешательство и Гохус буквально подбежал к Андрею, трясущимися руками забрал у него мантию и трепетно прижал плотную ткань к сердцу. Его память всколыхнулась, а сердце защемило. Это было похоже на круги на воде, словно в тихий омут бросили камень, и до этого ровная гладь пошла рябью. И имя этой ряби – горе, всеобъемлющее, невыразимое, заставляющее выть. Его горе поглощало всё, оставляя тьму и пустоту, лишало эмоций, оставляя только мысли и планы. Это была не защита, а горе, сломавшее старика тысячи лет назад, и он проживал его снова и снова, не давая себе поблажки и прощения. Ядовитое, отравляющее всё его существование, настолько живое, настолько свежее, что Андрей мог поклясться, что оно обрушилось на него сейчас, сию секунду, но ведь ничего не случилось, он всего лишь вынес мантию. В сознании Гохуса возник образ девочки лет тринадцати, на вид не старше Рогнеды, с по-детски пухлыми щёчками, курносая, с пухлыми губами, с россыпью веснушек, светлыми волосами и серо-голубыми глазами-льдинками. Молодой Гохус, на вид не старше двадцати, с чёрными, как воронье крыло, волосами ниже плеч и тёплым живым взглядом укутывал девочку в эту мантию. Она смеялась и что-то щебетала звонко, как птичка. Кто она? Ни на сестру, ни на дочь она не была похожа. Она много значила для старика. Его горе и сожаление стали трясиной, из которой Андрей с трудом вырвался, чтобы услышать, как старик произносит:

– Sham…*

Эниф бросился на Гохуса, протягивая костлявые руки к мантии. Маша резким движением остановила мертвеца, ударив в живот, тот упал на колени, но, обретя опору, снова потянулся к мантии.

– Ну что ж, у всех нас есть свои тайны, – пробормотал Андрей.

Гохус смахнул слёзы и уставился на него пустым взглядом. Андрей молча протянул конвертер Гохусу, и тот машинально покрутил небольшую пружину сбоку, вряд ли он сейчас осознает, что делает. Андрей поднёс конвертер к Энифу. Первый оборот колец вокруг сферы заставил того изогнуться, второй – окутал слабым голубым сиянием. Третий виток вынудил выйти из его тела несколько голубых сгустков энергии, заполняя сферический механизм внутри. Четвёртый виток превратил сгустки энергии в поток, тянущийся и заполняющий конвертер. Механизм постепенно заполнялся и закрывался, превращаясь в сферу. Последним из Энифа вышел тёмно-синий сгусток энергии, его тело упало безжизненной куклой, но даже теперь казалось, что он словно тянется к мантии. Конвертер захлопнулся. Кто-то в толпе Видящих всхлипнул, кто-то облегчённо выдохнул, а кто-то выругался. Их всех предстоит проверить на предмет преданности Энифу, и те, кто слишком предан, будут и заключены под стражу…

– И всё?

Гохус коротко кивнул, Рогнеда пнула тело Энифа, после чего зашипела от боли.

– Сжечь его, – приказал Андрей.

– Тиран и деспот, – проворчала Маша.

Она сняла со стены факел и подожгла тело Энифа. Гохус повернул пружину в другую сторону, конвертер снова пришёл в движение, освобождая души, выпуская их потоком куда-то сквозь потолок и пространство. Они были свободны. После того как поток закончился, Андрей с силой бросил конвертер на пол, разбивая. Гохус посмотрел на него безумным взглядом. Ещё более безумным, чем он смотрел на мантию.

Затем он поднял посох и с силой ударил наконечником по полу. Что-то коротнуло. Сваленные посреди зала посохи мёртвых всадников заискрились и задымились. Андрей только хмыкнул. Главный механизм управления был уничтожен. Рогнеда снимет свой морок, мама вылечит одурманенных опиатами Видящих, правление Энифа закончено.

– Изучать его мы не будем, – отрезал Андрей, указывая на посох.

Тело Энифа горело медленно, но ярко, вещества, которыми он пропитал своё тело, сделали его устойчивым к огню, но не неуязвимым. Андрей молча смотрел, как сгорает многотысячелетняя война. Но это был ещё не конец, нужно было проверить другие миры, освободить души, заточённые в телах мертвецов, восстановить жизнь на Арксе и закрыть порталы. Гохус всё ещё прижимал к себе мантию и выглядел так, словно постарел ещё на десяток лет.

– Мам…

– Да, – Кира подошла к сыну и взяла его под руку.

– Надо найти порталы, которые ведут в другой мир, и закрыть их на выход, оставить только на вход.

– Проще сказать, чем сделать.

– Я думаю, что информацию о расположении порталов мы легко найдём в памяти Видящих.

– Ритуал я помню наизусть. Столько времени потратила на то, чтобы его снять, – она покачала головой.

– Если в других мирах кто-то остался, то они вернутся сюда.

– Вряд ли, – возразила Кира, читая сознание сына, куда он великодушно её пустил. – Конвертеры все здесь. Видящие под воздействием наркотика, их могли обмануть.

– Спасибо, – прошептал он.

– За что?

– За то, что с тобой мне не нужно слов…