Обаятельный гарем желает познакомиться - Наталья Филимонова

— Так где, говорите, вы находитесь, по вашему мнению?

— В райском са…. аааааа! — начал принц довольно злобно, однако тут же вынужден был прерваться. — Во дворце Ирмаина ай-Мируза!

Стоило ему сказать правду, как боль исчезла, однако Фарид баюкал руку, прижатую к груди. Мда… вряд ли его когда-нибудь наказывали болью.

— Котик?! — Сафира перевела ошеломленный взгляд с меня на молодого человека. — Ты что, ты… врал мне?!

— Нет! Ааай, то есть да! Но не во всем! — взгляд принца, который снова метнулся ко мне, вдруг стал затравленным. — Клянусь, я не замышлял ничего дурного!

*

Ничего дурного, значит. Ну-ну. Всего-то отца планировал укокошить, а так ни одной задней мысли!

Самое занятное, что душка Фарид, судя по всему, сам себе верит — на последнее заявление браслет никак не среагировал. Может, “котик” считает задуманное общественным благодеянием? Ну в самом деле, зачем стране старый толстый халиф, когда мог бы быть молодой, энергичный и красивый!

Зато Сафира перестала смотреть на меня как на врага народа и разглядывала теперь своего “котика” совершенно по-новому, чуть наклонив голову к плечу. Ой, не нравился мне этот взгляд… на месте принца я бы отодвинулась подальше. И вообще не поворачивалась к ней спиной.

Дальнейший допрос, на котором принц упорно пытался юлить, за что регулярно и огребал, показал несколько важных вещей.

Во-первых, заговор таки был.

Во-вторых, принц идиот. Ничего страшного, конечно, не всем же быть семи пядей во лбу, но как-то печально, когда идиот может оказаться у власти. С другой стороны, идиот все-таки гораздо лучше, чем убийца.

Впрочем, может, я к нему не совсем справедлива, а Фарид у нас всего лишь “несколько наивен и инфантилен”…

Потому что, в-третьих, нас он все-таки использовал — и очень даже ловко.

Теперь мы точно знаем, что у “забывательного” изумруда нет накопительного эффекта — скорее наоборот. В первый раз по голове ударенный забывает полчаса, во второй — видимо, чуть меньше… на каком-то разе, возможно, даже начинает проблесками вспоминать ранее забытое.

Поначалу принц и впрямь был дезориентирован и не совсем понимал, где находится. Но потом мы попытались от него избавиться, напоили, нахохотали и… оставили без присмотра. Точнее, под присмотром посла, который, как и мы, не догадывался, чего можно ожидать от этого молодого человека. А в кабаке подвыпившие посетители слишком бурно и громко обсуждали последние новости…

Принц и впрямь не собирался убивать отца. Всего лишь хотел его немного… подвинуть. Несправедливо же, что халиф должен оставаться у власти до самой смерти! А если он до ста лет доживет? Так и состаришься наследником! Ждать своего звездного часа становилось все невыносимее.

И однажды дернул шайтан под большим секретом поделиться своими мыслями с любимой старшей сестрой Фирусой.

Фируса, в отличие от Фарида, не ленилась на занятиях с учителями и отлично знала историю собственного рода. В том числе и ту ее часть, о которой не было известно широкой публике. Сестра-то и напомнила братцу о таком полезном гаджете в сокровищнице, как рубин Рамуила.

После случая с Рамуилом — и особенно его выжившим из ума отцом — как оказалось, рубин не уничтожили неспроста. По своему устройству халифат — абсолютная монархия, однако опора трона — всегда знать. Тогда представители высочайших родов явились к новому халифу с прошением, больше похожим на ультиматум — и тот по некотором размышлении принял предложенный ими закон. Правда, закон этот был не из тех, о каких трубят глашатаи на площадях. Народу вовсе ни к чему задумываться о том, что халиф — такой же человек, как они, и точно так же может дряхлеть.

Словом, было принято решение, что если халиф в силу возраста, старческого слабоумия, тяжелой болезни или каких-то иных причин более не способен справляться с управлением страной, совет высочайших родов может на основании заключения лекарей принять решение о смене халифа. Тут-то и становится необходим рубин — ведь без него регалии власти останутся привязаны к носителю до его смерти. По решению совета рубин Рамуила может быть использован, кровная связь разорвана, а власть перейдет к первому наследнику.

За прошедшие столетия закон не был применен ни разу.

И, увы, даже с такой подсказкой выхода принц не увидел. Отец-то из ума вовсе не выжил, хоть и лет ему немало! И здоровье у него не то чтоб крепкое, но для его возраста вполне ничего. Справляется же! Ни один лекарь не сделает заключения, что халиф больше не способен править — способен, да еще как! Да и совет высоких родов не станет в этом даже сомневаться.

Фируса очень понимающе покивала на все соображения брата. И впрямь, беда. А потом подкинула новую мысль: вот было бы здорово, если бы кровная связь халифа с регалиями вдруг… сама разорвалась! Знающий маг-артефактор смог бы подтвердить, что связи больше нет. Никогда еще такого не бывало, но кто знает! Вышло бы, что регалии сами отвергли слишком старого правителя. Не иначе боги вмешались!

Высказав эту мысль, Фируса повздыхала — мол, жаль, конечно, что такое невозможно… не то ведь всем бы только добро вышло — и отец отдохнул бы под старость лет, и Фарид наконец себя показал!

Теперь у принца была мысль, и он ее думал. Так и сяк думал, и придумал прямо-таки “гениальный” план!

О том, что рубин Рамуила в народе зовут “нежным убийцей”, принц не знал. Как и о том, что только за последний год на халифа трижды покушались иностранные наемники — другим странам не нравилась нынешняя политика Зенаила. И о том, что помимо этих покушений за тот же год халифа дважды пытались травить и один раз прокляли на смерть. Отрава-то еще ничего, а вот проклятие без защиты настигнет мигом. Но о таких пустяках, как неудачные покушения, принцу, конечно, никто не докладывал. Да он и не интересовался.

Обо всем этом Фарид узнал, когда во дворце появились дознаватели — и вдруг стали почтительно и осторожно задавать странные вопросы принцам. Пропажу рубина из сокровищницы заметили, а похитить его мог только кто-то из членов халифской семьи. И цели, по мнению дознавателей, у похитителей могли быть только две — убить халифа или подставить его первого наследника. В последнем мог быть заинтересован любой из младших принцев.

Самому халифу, конечно, пока ни о чем не докладывали —