Злейший друг - Ирина Лобановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксения вспомнила, как Сашка однажды, явившись домой после причастия, с хохотом рассказывал, что батюшка сурово допрашивал молодых людей, сколько у них за неделю было поллюций. Один робко признался, что семь. «Семь?! — вскричал батюшка. — А почему у меня только две?! Грешник ты, страшный грешник! В аду тебе гореть!»
— А настоящих старцев, вот как были в скиту в Оптиной, теперь больше нет?
— В Оптиной остался один. Там возлагали большие надежды на отца Василия, убиенного на Пасху в девяносто третьем году. Есть в Боровске отец Власий, есть на Соловках. Но их очень мало.
— А зачем люди сами приходят в храм? Что их ведет туда или толкает?
И подумала: а что тебя привело туда? Ответа она не знала…
— Причины самые разные. Но вот еще один парадокс, хотя довольно логичный, — очень часто человека в церковь приводит смерть. Неожиданный уход родного — это водораздел земной жизни. Когда человек вдруг понимает, что он ничего не понимает. А слышал, что Господь своей смертью открыл людям дорогу к бессмертию. И человек идет в храм… Смотрит, слушает, учится… Познает… Открывает Библию… С трудом вникает в непонятные строки и притчи…
Ксения вспомнила строки Ивана Тхоржевского:
Легкой жизни я просил у Бога:Посмотри, как мрачно все кругом.Бог ответил: подожди немного,Ты меня попросишь о другом.
Вот уже кончается дорога,С каждым годом тоньше жизни нить —Легкой жизни я просил у Бога,Легкой смерти надо бы просить.
— А что касается вашего кино… — Батюшка глянул хитро, почти плутовато. — Вот из второго фильма про доктора Лектера… Человек со срезанным лицом говорит девушке из ФБР: «Вы не содрогнулись, глядя на мое лицо, но вы содрогнулись, когда я сказал о Боге!» И там же ее спрашивают: «Скажите, вы задумываетесь о Боге?» Она отвечает сухо, отмазавшись: «Я лютеранка». — «А я не о том вас спрашиваю. Вы не поняли. Я спрашиваю, есть ли у вас вера или нет, обращение к Богу, к Которому вы искренне пришли?» Если взять в абсолютной точности этот диалог, вплоть до оттенка интонации каждого говорящего, лишь заменив фразу «Я лютеранка» на фразу «Я православная», — прозвучит реальный диалог из жизни, абсолютно независимый от фильма. Он произошел между мной и одной сотрудницей центра помощи наркоманам.
Когда Ксения задала отцу Андрею тот вопрос? Кажется, тогда, на пути к дому… Или позже?…
Пыль забивала глаза… Как трудно понять эту жизнь… И себя в этой жизни… Да пробовала ли Ксения сделать это раньше?…
— Мы все-таки родились и выросли в этом мире, то есть в миру, не хотим и не можем выбирать — это вообще для избранных — путь духовного подвига, монастырь. И как нам жить? Ну, вот самое главное… что бы вы посоветовали человеку, который задумался о себе, но ничего пока не знает…
Опять эта неотвязная мысль: кто ты такая на этой земле? Что значишь, что представляешь собой, зачем живешь? Я есмь… но тебя когда-то не было… и ты пришла… для чего?… зачем?…
Быстрый, въедливый взгляд…
— Мне уже задавали такой вопрос. И не раз. Так что не думайте, что он так уж нелеп. Многие думают, что рассказывают на исповеди нечто ужасное. А на самом деле у всех одни и те же грехи. И мы слышим всегда одно и то же, ничего необычного. Как фармацевты всегда в курсе, чем больны их покупатели, так мы всегда знаем, что болит в душах наших прихожан. Попробуйте смотреть на себя как на своего злейшего друга — от которого и все зло, и все добро. Меряйте свои мысли и поступки заповедями Христовыми. Как сумеете, но всегда. И ничего никогда не планируйте — ведь если хочешь рассмешить Бога, расскажи Ему о своих планах. Живите сегодняшним днем, не больше. Вы все равно не в силах ничего изменить, если речь идет о внешнем. Вот себя изменять нужно ежедневно. Не спешите — православие не терпит суеты. Старайтесь делать добрые дела, помогать нуждающимся. На свете только одно никогда не превращается в страдание — это сделанное нами добро. Иоанн Креститель учил никого не обижать, не клеветать и довольствоваться тем, что имеешь. А преподобный Феогност говорил: «Я покажу тебе путь к спасению или лучше к бесстрастию. Докучай Создателю своему, сколько силы есть, молитвами и, чтобы не уклониться от цели своей, ходатаями пред Ним предлагай все небесные силы и всех святых с Пресвятой Богородицей». Так что докучайте, Ксения, докучайте Господу молитвами… Авва Дорофей считал, что люди подобны точкам на окружности, центр которой — Бог. Но вот мы, наконец, пришли…
— В общем, каждый сам себе дирижер, — пробормотала Ксения.
Вспоминай, Ксения, вспоминай… первая встреча… она была особенная… но сколько еще осталось невысказанным, неспрошенным… Да и можно ли наговориться за полдня… Поэтому дорога сюда стала привычной… И городок, выглядевший хмурым. По жизни такой. Да и есть ли в России другие?
Их судьбы печальны, они обречены на медленное и неуклонное вымирание, на нищету во всех ее проявлениях.
Они остановились возле привычной в этом городке серой четырехэтажки. Подъезд пропах кошками. Стены облезали бурой краской, как сожженная на солнце кожа. Глаза резала лампочка, стыдливо освещающая то, что лучше было бы скрыть, — матерные граффити, черные следы поджога на обгорелых почтовых ящиках, мусор по углам…
Стали подниматься на второй этаж.
— А вот сказано: «Не судите, да не судимы будете». И также сказано: «Молчанием Бог предается». Как увязать одно с другим? Честно — для меня это загадка…
— Последнее высказывание принадлежит святителю Григорию Богослову. Но эти слова нельзя вырывать из контекста. А там они как раз касаются тех, кто в борьбе с ересью причинял душевный вред православным. И Григорий Богослов не давал никому этими словами права на критику Церкви, а обличал тех, кто считал себя спасителем православия и пробовал вразумлять церковную власть. Вот как опасны выхваченные по собственному желанию фразы. А насчет суда… Сказать человеку о его грехе, но с глазу на глаз, вы обязаны. Вот за спиной говорить не стоит. Это тоже разные вещи. Ксения снова посмотрела по сторонам:
— А что, вашим соседям все равно, что рядом живет батюшка?
Отец Андрей усмехнулся. Глянул еще веселее:
— Живет себе и живет… А они точно так же пьянствуют. Опять к вопросу о свободном выборе.
Дверь открыла девочка лет четырнадцати и просияла.
— Здравствуйте!
Поспешила на кухню накрывать на стол.
— Дочка? — спросила Ксения. Отец Андрей покачал головой.
— Не дал Бог… Вдовею уже который год. Давно умерла моя Наденька… А это дочка той самой девушки, в которую я когда-то был так влюблен. Вдвоем мы с ней остались. И Господь с нами…