Секс - моя жизнь. Откровенная история суррогатного партнера - Шерил Грин

— Хорошо. Вторую грудь мне тоже придется оперировать?

Я хотела избавиться от рака и пресечь всякую возможность его появления в другой груди.

Меня совсем не привлекала перспектива лишиться груди, но заново проходить курс лечения мне хотелось еще меньше, и в тот момент мое предположение было оправданным.

Доктор Уитни заверила меня, что вероятность появления рака в левой груди мала и что удалить придется только правую. После мастэктомии они удалят и несколько лимфатических узлов, чтобы убедиться, что опухоль не распространилась на них.

Я спросила, имеет ли какое-нибудь отношение эта опухоль к заболеванию, которое я перенесла несколько лет назад. Она ответила твердым «нет».

Первое, что я сделала, вернувшись домой, — нашла группу психологической поддержки женщин с раком молочной железы. Я обращалась к группе поддержки после того, как у меня диагностировали лимфому, и знала, что это хорошая помощь при лечении.

Мне сделали мастэктомию в феврале 2006 года. К счастью, рак не распространился на лимфатические узлы и мне не требовалась химиотерапия или облучение. Меня отправили домой с двумя дренажными мешками на правом боку, чуть ниже подмышки. Я должна была каждый день измерять количество жидкости, чтобы они наблюдали, как она уменьшается.

Еще в моей груди был наполненный жидкостью гибкий экспандер, чтобы моя кожа был готова к операции по восстановлению груди в апреле. Раз в неделю я ходила на прием к хирургу, чтобы восполнить количество жидкости, которая не давала коже сжиматься. Мне было неудобно, но боль я чувствовала редко, и обезболивающее приходилось принимать только в первые два дня..

Мастэктомия сильно изменила мой внешний облик. Я постепенно научилась ценить и любить свою грудь, даже если она не была похожа на два торчащих холмика, как мне всегда хотелось. Мне нравилось, когда касались и облизывали мои соски во время секса. Операция должна была снова придать форму моей груди, но я знала, что чувствительность с правой стороны не будет прежней..

Мне пришлось напомнить себе, что грудь — это еще не все тело. Когда я произнесла это вслух в разговоре с подругой, это показалось мне таким очевидным, что повторять больше не пришлось ни себе, ни кому-либо еще. Я вернулась к тому, что выяснила, начав работать моделью: неидеальное тело может быть сексуальным.

Да, мне придется смириться с потерей чувствительности, но у меня остается еще много способов получать удовольствие..

К счастью, Боб в очередной раз показал себя преданным и любящим мужем. Узнать, что рак не затронул лимфатическую систему, было для него таким же облегчением, как и для меня. Он заботился обо мне, пока я выздоравливала, и наша интимная жизнь по-прежнему шла полным ходом. Он постоянно повторял, что хочет только, чтобы я поправилась, и мысль о том, что я могу чувствовать себя менее привлекательной для него, кажется ему невыносимой..

Приближалась пластическая операция, и я начинала все чаще задумываться о том, как это повлияет на мою работу. Больше всего меня беспокоило, что это сосредоточит все внимание на мне, тогда как наша работа должна быть по-прежнему направлена на клиента. Я была уверена, что клиент должен знать о мастэктомии, потому что моя правая грудь будет отличаться и внешне, и степенью чувствительности от левой.

Я не хотела, чтобы это отвлекало клиента. Однажды я поделилась своими страхами на собрании группы поддержки. Доктор Ренальди, один из психотерапевтов группы, спросил меня, как я должна, по моему мнению, говорить об этом с клиентами. Проговорить сценарий, который я долго обдумывала, — это именно то, что мне требовалось в тот момент.

Я решила, что не буду упоминать об этом на первом сеансе, на котором речь обычно идет об истории клиента, о его проблеме и о наших совместных задачах. Я расскажу об этом, только когда мы окажемся в спальне, и постараюсь преподнести как один из многих факторов, о которых ему следует знать, никакого скандального разоблачения.

Я не хотела, чтобы клиент уделял этому слишком много внимания, поэтому и мне тоже не следовало этого делать..

Вставал еще один вопрос, ответ на который было не так легко найти. Я раздумывала над тем, как буду говорить о своей груди во время упражнения с зеркалом. Рак — это часть моей жизни и истории моего тела. Первый диагноз был гораздо опаснее, а его лечение — более разрушительным, но мое тело внешне осталось неизменным.

Теперь, когда я окажусь перед зеркалом рядом с клиентом, который ожидает от меня примера, мне придется говорить о том, почему различается моя грудь. Я пока не находила нужных слов, но чувствовала, что это придет со временем, по мере выздоровления..

После пластической операции мне не пришлось даже оставаться в больнице на ночь. Чтобы различие не так бросалось в глаза, хирург немного приподнял мою левую грудь и переместил сосок чуть-чуть наверх. Во второй груди был силиконовый имплантат.

Не потребовалось много времени, чтобы понять, что операция прошла успешно. Под бюстгальтером и одеждой разницы совершенно не было заметно. Когда я раздевалась, разница становилась очевидной, но уродливо это не выглядело. Сложнее было привыкнуть к потере чувствительности. Она еще сохранялась в правой груди, но лишь отчасти. После полного выздоровления мне нужно было решить, хочу ли по эстетическим причинам восстановить сосок из окружающих тканей. Но меня вполне устраивал вид моей груди без соска, и я отказалась..

Я вынесла немало уроков из работы с инвалидами. Один из них состоит в следующем: важно сосредоточиться на том, что ты можешь чувствовать и пробовать, и не ограничивать себя рамками. Стоит избавляться от преждевременных умозаключений по поводу того, что может доставить тебе удовольствие, а что нет, и обратить внимание на то, что ты действительно чувствуешь.

Иногда это заставляет забыть о том, что есть зоны, которые не чувствуют ничего. Я видела, как в инвалидах просыпается сексуальность и какое это доставляет удивление и радость. Пришло время применить эту мудрость по отношению к себе. Да, у меня теперь только одна чувствительная грудь. Но она есть, и еще есть муж, который всегда готов пересмотреть варианты того, что мы делаем в постели.

А это уже многое..

Скотт был первым клиентом, с которым я встретилась после перерыва, и прошло уже пять месяцев с тех пор, как мне поставили диагноз. Он боролся с постоянным ощущением того, что у него слишком маленький пенис, и пошел на суровые меры, чтобы это исправить. Ему делали инъекции, после которых пенис не только не увеличился, но еще и изменил форму.