Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - Джейсон Берри

Боль

Когда СМИ заговорили о сексуальных преступлениях духовенства, многие священники и монахини Кливленда ежедневно как бы получали порцию ударов. Церковь, которой они доверяли, епископы, которых они слушались, – какие еще мерзости о них поведают завтра? Сестра Кристина Шенк была поражена действиями Пиллы, но здесь встретилась со «Стивеном» (подлинное имя скрыто), бывшим семинаристом, ставшим жертвой священника, и эта встреча давала ей надежду. Стивен прошел курс психотерапии, имел хорошую работу и продолжал жить духовной жизнью – последнее было особенно трудным для большинства жертв. (Марк Серрано, выпускник Нотр-Дам, выросший в традиционной семье в клерикальном городке Мендхэме штата Нью-Джерси, говорил, что когда он видит священника в алтаре, он неизбежно думает о гениталиях отца Джима Хэнли[460]).

Стивен передал сестре Крис написанные им молитвы об исцелении. Он хотел, чтобы группа FutureChurch организовала богослужение с молитвой о жертвах. Ей показалось, что это именно то, что нужно: и чтения из Писания, и спиричуэлс, и гимны. Джо Фортуна, преподававший сестре Крис литургику, недавно стал настоятелем церкви Вознесения – того самого прихода, где ранее в приходском доме жили преступники Брюннинг и Бертьем. Отец Фортуна и его помощник Лорел Джурецки помогли Стивену и сестре Крис написать текст богослужения, которое они назвали Служба плача о сокрушенном теле Христовом. 14 октября 2002 года две сотни людей, включая жертв священников и психотерапевтов, собрались на это богослужение[461].

Отец Фортуна начал службу такими словами:

Мы пришли сюда из разных мест…

Мы собрались ради одного: вознести наши сердца и голоса и даже наши тела к Богу

В надежде, что, когда мы возносим их в скорби, но и в вере,

Бог прикоснется к ним, хотя они сломлены,

А мы знаем преображающую и несравнимую силу Божией любви…

Затем хор запел негритянский спиричуэлс «Был ли ты…»:

Был ли ты там, когда они распяли моего Господа?

О, порой это приводит меня в трепет, в трепет, в трепет.

Был ли ты там, когда они распяли моего Господа?

Отец Фортуна, сестра Шенк и некоторые другие мужчины и женщины в одеяниях лежали распростертые перед алтарем – это выражало трепет перед Богом, а также было знаком покаяния перед жертвами священников. Сестра Кристиан взошла на кафедру. «Почему, – начала она, – Бог, которого мы считаем добрым, позволяет невинным детям претерпевать столь ужасные вещи? Как он допустил, что ваше детство прервалось так рано? Как могли вас предать те люди, от кого вы справедливо ожидали помощи, уважения и мудрого совета о путях Божиих? А вместо этого вы познали страх, ненависть к себе и мучительные сомнения о себе и о Боге, о которых нельзя было говорить».

Все участники богослужения наблюдали за стремительно разворачивающимся скандалом. «Многие из вас, – сказала она, – не были жертвами сексуальных преступлений в детстве или жертвами священников, но мы все ранены и преданы вождями церкви, которые, принимая решения, заботились больше о защите организаций, чем о защите людей. Мы хотим сказать, что это нас повергает в скорбь. Быть может, мы подобны иерусалимским женщинам в Евангелиях, которые смотрели, как Иисуса распинают и как он умирает. Глядя на это со стороны, мы хотим предложить то утешение, которое может дать наше присутствие, наша скорбь, наш плач, наша тоска из-за того, что наши организации сделали с людьми».

Обращаясь к Стивену и другим присутствовавшим там жертвам, она сказала:

…Да, Бог действительно благ и может исцелить самые ужасные раны, оставленные пережитым в детстве надругательством. Вы более, чем кто-либо еще, знаете, что мы глиняные сосуды, носящие в себе смерть Иисуса. И вы также знаете, что означает этот удивительный дар – носить в себе жизнь Иисуса… И вы свидетели того, что, да, есть бальзам в Галааде, как о том говорится в старом гимне.

Верные знают, что страдания Иисуса кончились не смертью, но воскресением – их концом стала новая жизнь. Один дорогой для меня друг как-то сказала мне: никогда не смотри на крест, если ты не видишь за ним воскресения. Поклоняясь кресту, мы тем самым признаем реальность зла и смерти, но еще в большей мере чтим спасительную силу Бога. Таков путь жизни для каждого верующего, не только для того, кого зло коснулось в виде надругательства со стороны священника или в виде того тяжелого зла организаций, из-за которого подобные преступления могли продолжаться. Все мы движемся к более глубокой и богатой жизни, постепенно выходя из-под власти злых сил через веру во Христа.

Евангелист Матфей говорит о том, как висящий на кресте Иисус, воскликнув, «испустил дух… и вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу». Не это ли происходит сегодня и с нами, с теми, кто в церкви? Завеса наших священных структур разодрана, и мы видим, что за ней стоит просто негодная человеческая организация. Но мы хотим, чтобы структуры церкви отражали доброту Бога, которому мы служим, и потому нам надо призывать людей к покаянию, к обновлению и возрождению. Мы верим, что Дух Божий делает все вещи новыми. И мы снова хотим посвятить нашу церковь и наши израненные жизни Христу.

Священники и женщины в одеяниях, исполняющие пастырское служение, возложили руки на собравшихся и помолились об их исцелении.

Диоцезия в столбняке

За три недели до Рождества 2003 года большое жюри присяжных округа выдвинуло обвинение против одного священника в сексуальных преступлениях против детей, а также, независимо от первого случая, против шести мужчин, работавших в Пармедейле, доме для подростков, которым занималось Католическое милосердие. Обвинитель округа Кайахога Уильям Д. Мэсон казался растерянным, когда в беседе с журналистами сообщил, что, как выяснили его сотрудники, изучавшие личные дела, подобные обвинения выдвигались против 145 священников. «Если бы не законы о сроке давности, многие из них предстали бы перед судом», – сказал он. Помощник обвинителя также выдвинул обвинение в препятствовании отправлению правосудия и шантаже против Пиллы и Куинна, однако большому жюри из девяти человек не хватило семи голосов, чтобы выдвинуть это обвинение[462].

Хотя сотрудники Мэсона выявили 145 таких священников в диоцезии, заседания большого жюри носили закрытый характер. Билл Мэсон, крепкий мужчина со светло-рыжими волосами, за которым стояла мощная политическая машина, мог достаточно спокойно отвечать на вопросы перед камерами журналистов, тогда как скромные члены большого жюри несли ответственность за то, что епископ вышел сухим из воды. Законы штата, рассматривавшие сексуальные преступления против детей в первую очередь как социальную проблему, позволяли большинству преступников избавиться от наказания. В Кливленде все происходило намного мягче, чем в Бостоне, где судья открыл личные дела для публики, преступники были названы по именам, готовилось несколько судебных процессов, полтысячи жертв обратилось в суд и кардинал Лоу с большим позором ушел со своего поста.

По иронии судьбы, в Огайо были куда более надежные законы о доступе к материалам архивов. Билл Шейл хотел увидеть список священников, об этом же просил Джим Мак-Карти из Plain Dealer и другие журналисты. Шейл подал запрос в офис Мэсона на ознакомление с делами священников. В ответ диоцезия объявила, что подаст на Мэсона в суд, если тот предаст гласности информацию о деятельности большого жюри. «Мы стремимся защитить тех людей, относительно которых ведется расследование, но против которых еще не выдвинуты обвинения», – сказал официальный представитель диоцезии[463]. Занимавшийся вопросом о 145 священниках Мэсон, которому не удалось выдвинуть обвинения против епископов, сам стал мишенью для церковных юристов, хотя симпатии публики были на стороне Мэсона. Его сотрудники подали прошение в суд с просьбой, чтобы судья Брайен Корриган, надзиравший за работой большого жюри, разрешил назвать имена и дать публике доступ к личным делам. При этом они говорили о «более одной тысячи (1000) возможных жертв и четырехстах девяноста шести (496) возможных преступниках», в основном не из священников[464].

В марте 2003 года финансовое положение диоцезии резко ухудшилось. По сообщению газеты Plain Dealer объем поступающих в Католическое милосердие пожертвований снизился на $1,4 миллиона. Если в 1996 году Католическое милосердие имело 104 тысячи индивидуальных жертвователей, в 2002 году их количество сократилось до 79 тысяч. Пилла встречался с сотней работников диоцезии, чтобы вместе с ними договориться о сокращении расходов и зарплат и продаже «неиспользуемой собственности церкви». Епископ винил во всем упадок экономики после терактов 11 сентября и уверял сотрудников, что страхование покрывает оплату труда фирмы Jones Day, которая помогает им справиться с последствиями скандалов[465]. Однако скандалы дорого обошлись еще и потому, что сократился поток пожертвований.