"Фантастика 2023-157". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

После десятиминутного галопа Мартин, разглядев впереди пыль и скачущих навстречу всадников, натянул повод. Лошади перешли на шаг. Встречный отряд остановился.

— Рад приветствовать вас, господа, — почти радостно воскликнул я, гарцуя на блестящем от пота жеребце. — Куда торопитесь, сэр Саффолк?! О! И вы здесь, Генри и Эдвард. Говорят, вы хотите нас убить?

— Не вас, а господина Лютера! — Вскрикнул один из братьев Гилфордов, сорвавшись на дискант.

— И как вы себе это представляли? Что я буду смотреть, как вы убиваете моего гостя? Моего друга? И друга нашего короля? Нет, господа… Вы намеревались тайно убить нас обоих, и я воспринимаю это, как оскорбление, вызов. Я готов прямо сейчас сразиться с вами тремя одновременно.

— Вы шутите, Питер! — Воскликнул Мартин. — Оскорблён в первую очередь я, мне и драться.

— Согласен, Мартин! Дерёмся вдвоём! Вас трое, господа?

— Мы не станем с вами драться! — Бросил Генри Гилдфорд.

— Да? Странно. Вы же хотели нас убить?! Как хотите. Но об этом узнают все.

— Мы не хотели ВАС убивать. Да и убивать господина Лютера мы уже передумали.

— И куда же вы так спешили с утра пораньше? — Саркастически усмехаясь спросил я. — Уж не за нами ли в след?

— Это не важно.

— Важно. Поэтому, торг не уместен. Вы пытались нас обесчестить, и обязаны за это ответить. Место для поединка, по-моему, подходящее. Хватит объяснений. Ваших извинений я не принимаю.

— А мы и не извиняемся! — Воскликнул Чарлз Брэнтон. — Я признаю, мы хотели проучить господина Лютера. Если бы вы встали у нас на пути, покончили бы и с вами. Если это вы принимаете за оскорбление, мы готовы ответить! Да, господа?

— Конечно!

— Да!

— Тогда спешиваемся? — Спросил я.

— Да.

Глава 9

Все спешились и охрана отвела лошадей в сторону. Спрыгнув на дорогу, я проверил дорожное покрытие на «сцепляемость» с подошвой сапог. Пошаркав ими по булыжникам, я заметил, что кожаные подошвы с наваренной на них каучуковой резиной не скользили, хотя на дороге лежала утренняя роса.

В этом месте дорога шла по высокой насыпи. Восьмиметровое по ширине полотно дороги вполне годилось для поединка.

Наши противники были не очень молоды, но сильны. Младшему Гилдфорду — Генри было тридцать девять лет, старшему, Эдварду — сорок пять, Чарлзу Брэнтону — пятьдесят. Каждый из них имел боевой опыт с шестнадцати лет и множество побед в дуэлях.

— Двуручно? — Спросил Лютер.

— Естественно, — сказал я и достал из висящих справа ножен вторую саблю.

Мартин отстегнул от пояса ножны, повесил их на седло, вынул из ножен, притороченных к седлу кинжал и с удивлением посмотрел на мои сабли.

— Не люблю шпаг, — сказал я.

— О! Османские мечи! — Сказал он тихо.

— Не совсем, — возразил я.

— Я беру двух братьев, а вы прикрывайте мне спину. Справитесь? — Спросил он.

Мартину шёл пятьдесят первый год.

— Давненько не брал я в руки «шашек», — пошутил я. — Не много ли вам двоих?

Группа зачинщиков конфликта выглядела нерешительно. Братья явно не рассчитывали на возможность поединка.

Я крутанул восьмерку, разминая кисти рук. Воздух вокруг меня взвизгнул и загустел.

— Не распугайте молодёжь, — тихо произнёс Мартин. — Я хочу пощекотать этим выскочкам рёбра.

Мне шёл пятьдесят второй год, но выглядел я так же, как и тогда, когда «сверзился» сюда в этот мир, то есть на тридцать. «Молодёжь» всё же решилась и, вооружившись, двинулась на «старичков», которые сначала стояли плечом к плечу. Но получилось, что братья пошли не к Мартину, а ко мне.

— Э-э! Сюда! — Лютер махнул им шпагой, но тут же был вынужден парировать выпад Брэнтона. Братья же кинулись на меня, одновременно пытаясь достать остриями шпаг отработанными приёмами: один колющим, другой рубящим. Это меня и спасло.

Я, действительно, давно не брал в руки сабель и сейчас именно синхронность парных ударов братьев позволила мне войти в ритм боя, и постепенно, парируя их выпады, переключить руки и тело на аритмичность движений.

Сабли имели развесовку в гарде и позволяли финтить. Сделав несколько контрвыпадов, я слегка подрезал обоих братьев. Шпаги были чуть-чуть длиннее сабель, но в контратаку сабли возвращались намного быстрее.

Резко переключившись на одного противника, в то время когда второй отступил, слегка задетый в ногу, я, «ножницами» выхватил шпагу из руки младшего Гилдфорда, и резанул его по животу и правому боку. Камзол и белая рубаха Генри Гилдфорда лопнули и обильно наполнились кровью. Он отступил.

Эдвард Гилдфорд кинулся на меня, но его шпага, отбитая саблей, ушла вовнутрь, и я кольнул его кончиком острия другой сабли в правый бок под рёбра, едва не достав печень. Раны, у обоих братьев были не глубокие, но существенные. Кровь из них текла обильно.

Я прочертил на камзолах братьев кончиками сабель ещё несколько разрезов, но, увидев их умоляющие взгляды и опущенные руки, прекратил глумление.

Мартин никак не мог справиться с Брэнтоном. Он был ранен в правую руку и фехтовал левой. Однако и левой он работал уверенно. Теперь его правый бок был далеко от кинжального клинка, и он всё время заступал своей левой ногой за правую руку Брэнтона.

Наконец-то, удачно отбив шпагу, Мартин кольнул соперника подмышку и острие его шпаги вышло из плеча Брэнтона, вероятно пробив сустав, потому что Брэнтон выронил шпагу и громко закричал.

— А!

Его крик был таким пронзительным, что кони, удерживаемые за поводья моими патагонцами, шарахнулись в сторону, едва не вырвавшись из рук наблюдающих за поединком охранников.

— Тихо, мальчик, бывает не так больно, но смертельно, — сказал Лютер, ударив его навершием рукояти кинжала в лоб.

Тело Брэнтона обмякло и Мартин дал ему повалиться на левый бок.

— Эк вы его… Не гуманно… — Сказал я.

— Чтобы не орал, когда вытаскивать клинок буду. Плотно засел.

Он пытался вытянуть свой клинок, но тот вылезать не хотел и тянул за собой тело.

— Придержите его, Питер.

— Вы руку его прижмите к телу, чтобы сустав не клинило, — посоветовал я и прижав правую руку Брэнтона к телу, схватил его за камзол. Шпага вышла почти со скрипом.

— Знатный удар! — Восхитился я.

Оказав первую медицинскую помощь и погрузив в коляску, потерпевших повезли обратно в Нидхам, где, по словам братьев, сидели в замке целые и невредимые родственницы падре.

До замка было всего три километра, но Брэнтон успел очнуться, попытался узнать у братьев, куда его везут, но вскрикнув, снова затих, потеряв сознание.

Подъехав ближе я увидел, что от замка осталось одно название. Практически полностью разрушенные стены и башни очень древнего сооружения лежали в руинах, поросших травой и кустарником. Лишь одно его крыло имело полуразрушенную башню и часть почти целой стены.

Коляску с раненными мы отправили во вполне ухоженную трехэтажную усадьбу, стоящую рядом с замком, а сами поскакали к крепости. Как не странно, к башне вела вполне себе приличная дорожка шириной метра полтора с пробитой глубокой колеёй. В башне функционировала тюрьма этого городка, догадался я.

Действительно, у башни стояла небольшая караульная казарма, в которой отдыхало шестеро латников. Двое из них стояли у башни.

— Кто старший? — Спросил я.

— Я старший, — сказал вышедший из казармы воин.

Камзол у него был явно добротнее, чем у охранников, одетых во что попало.

— Я — Питер Диаш — распорядитель его королевского величества. Это, — показал я, — малая королевская печать. Велите привести женщин, помещённых в башню вчера. И не вздумайте шутить со мной, офицер, не то, окажетесь в этой же башне до конца дней своих. Вы ведь поместили их безо всякого на то основания?

Старший караула потоптался на одном месте, поглядывая на двадцать громадных вооружённых конников, потом скривился и, передав ключи одному из стражников, что-то шепнул ему в ухо.