Свобода в изгнании. Автобиография Его Святейшества Далай-ламы Тибета. - Тензин Гьяцо

Глава одиннадцатая

От востока до запада

Первый раз я выехал за пределы Индии осенью 1967 года, когда посетил Японию и Таиланд. С тех пор я ездил все чаще — несмотря на те трудности, которые создавали мне мои братья и сестры в Китае. К сожалению, хотя почти все мои поездки за границу носили абсолютно частный характер (обычно по приглашению одной из тибетских или буддийских общин за рубежом), китайцы всегда рассматривали их как политические и считали, что всякий, кто принимает меня, бросает им политический вызов. По этой причине бывали случаи, когда видные общественные деятели воздерживались от встреч со мной из боязни навлечь на себя неудовольствие своего правительства или Китая.

Во времена этих первых поездок в разгаре была война во Вьетнаме. Я помню, как один раз, когда мы летели на большой высоте, заметил другой самолет, больше нашего, который набирал высоту. Я узнал в нем бомбардировщик В-52. Было горько сознавать, что этот самолет вот-вот сбросит свой груз, и не просто в море, а на таких же людей, как я сам. Еще более я был огорчен, увидев, что и на высоте 30 тысяч футов над землей нельзя уйти от проявлений бесчеловечного отношения людей друг к другу.

По приземлении в Токио я с радостью обнаружил проявление лучших сторон человеческой природы. Первое, на что я обратил внимание, — это необычайная аккуратность. Все вокруг было гораздо чище, чем я когда-либо видел. Вскоре я заметил, что это подчеркнутое стремление к внешнему порядку распространяется даже на пищу, которая всегда подается в изысканном виде. Мне показалось, что для удовлетворения эстетического чувства японцев ее расположение на тарелке считается гораздо более важным, чем ее вкус. Второй вещью, поразившей меня, было огромное количество легковых и грузовых автомобилей, которые сновали взад и вперед по городским улицам, перевозя людей и грузы день и ночь. Когда я увидел все это, большое впечатление произвел на меня потрясающий созидательный потенциал современной технологии. Для меня было особенно интересно, что несмотря на достижение большого материального прогресса, Япония при этом не оставила в забвении свою традиционную культуру и духовные ценности.

Во время пребывания в Японии я был счастлив повидать молодых тибетских студентов, которые учились там, а также приятно было встретить некоторых японцев, которые говорили по-тибетски и хорошо знали мою родину. Еще не так давно, во времена Тринадцатого Далай-ламы, японские буддийские ученые приезжали в Тибет совершенствовать свои знания. Так что я с радостью использовал возможность восстановить (хотя я был беженцем) связи между нашими двумя странами.

Совершенно другие впечатления я получил в Таиланде. Люди мне показались удивительно непринужденными. Это составляло контраст с Японией, где даже официанты поражали меня своей церемонностью. Однако нельзя не отметить, что в Таиланде существуют правила этикета, которые показались мне трудно выполнимыми. По тайскому обычаю, миряне всегда должны проявлять уважение к Сангхе, под которой понимается буддийское монашество. Однако считается совершенно недопустимым, чтобы монах отвечал на такие проявления почитания, даже если человек простирается перед ним ниц. Мне казалось невероятно трудным следовать такому правилу. В обычных обстоятельствах я всегда стараюсь ответить на приветствие. И в то время, как я изо всех сил старался сдерживать себя, часто обнаруживалось, что моя рука действует независимо от моей воли!

Когда я посетил Таиланд в следующий раз, то был приглашен на завтрак к королю, и эта традиция поставила передо мной занятную проблему. Должен ли я пожать ему руку или нет? Он мог бы посчитать, что мне не подобает делать это. Никто точно не знал. Когда же встреча состоялась, он вышел вперед и тепло пожал мне руку.

Еще одну проблему для меня в этой стране составляла жара, которая была даже ужаснее, чем в южной Индии. И еще москиты. Жара и москиты особенно докучали ночью, не давая уснуть.

Но зато мне посчастливилось встретиться с некоторыми высокопоставленными монахами, которые произвели на меня глубокое впечатление. Как и в Японии, нам было что обсудить, так как в наших различных традициях содержится много общих духовных практик — и это помогло мне понять, что тибетская традиция буддизма представляет собой весьма совершенную его форму.

В 1973 году я совершил свою первую поездку в Европу и Скандинавию. Она продолжалась более шести недель и охватывала одиннадцать стран. К концу этой поездки я был в полном изнеможении, но все же испытывал большое оживление, поскольку смог увидеть столько новых мест и встретиться со столькими новыми людьми. Мне также посчастливилось возобновить некоторые старые знакомства. Особенно я обрадовался, увидев опять Генриха Харрера. Он был все так же весел и общителен, а его чувство юмора оставалось все таким же грубоватым и земным, как всегда. Один раз он был в Дхарамсале, но с тех пор как я последний раз видел его, прошло много лет, и желтые волосы Харрера, за которые я всегда дразнил его, будучи мальчиком, теперь сделались совершенно седыми. И все же годы совсем не изменили этого человека. Его сильные пальцы альпиниста по-прежнему приводили меня в восхищение, и хотя он приобрел еще больше шрамов, чем имел тогда, во время возглавляемой им экспедиции на Новую Гвинею, он был вполне доволен собой.

Моя первая остановка состоялась в Риме, где я встретился с Его Святейшеством Папой Римским. Когда самолет пошел на снижение, я с большим интересом готовился разглядеть то огромное отличие в ландшафте, которое, как предполагается, существует между Востоком и Западом. Хотя я видел многочисленные фотографии европейских городов, в частности, в моем собрании книг о первой и второй мировых войнах, но еще не совсем точно знал, чего ожидать. Поэтому я испытал большое облегчение, когда увидел такие же деревья, кусты и травы и такие же признаки человеческого жилья, которые были мне знакомы на востоке. В конце концов, на первый взгляд все не так уж отличалось.

После приземления я поехал прямо в Ватикан. Собор Святого Петра несколько напомнил мне Поталу, по крайней мере, в плане его размеров и древности. С другой стороны, швейцарская стража в своей сверхпестрой одежде показалась мне довольно комичной. Она производила впечатление почти что декорации. Моя беседа с Папой Павлом VI была очень краткой, но я воспользовался случаем выразить ему свою веру в важность духовных ценностей для всего человечества независимо от того, каково вероисповедание того или иного народа. Он был полностью согласен со мной, и мы расстались с большой теплотой.