Моя команда - Дэвид Бекхэм

Если в команде был разлад, это объяснялось, по всей вероятности, тем, что за лето мы потеряли Стива Маккларена. Я уже говорил, насколько высоко ценю Стива как тренера. В июне 2001 года он ушел из «Юнайтед», чтобы стать старшим тренером в «Миддлсбро». Не думаю, что в ситуации, когда ожидался уход шефа, Стив желал иметь какие-то твердые гарантии своего назначения вместо Алекса Фергюсона. Ему только хотелось знать, что у него будут хорошие шансы. Вероятно, на сей счет негласно проходили какие-то закулисные совещания, после которых Стиву стало совершенно ясно, что «Юнайтед» не видел в нем кандидата номер один. Поэтому, когда Стиву предложили соответствующий пост в «Миддлсбро», никого не удивило его согласие. И все мы, включая отца-командира, желали ему только самого хорошего. Вот почему на протяжении того сезона шеф вмешивался в повседневный тренировочный процесс, и оказалось, что он, помимо других своих талантов, еще и очень приличный второй тренер. Таким образом, невзирая на предстоящую скорую отставку, наш шеф был в сезоне 2001/02 годов полностью вовлечен в конкретную работу, больше, чем когда-либо.

Но в любом случае, Стив был для нас большой фигурой. Ведь занятия под его началом были на столько хорошо продуманными, доставляли удовольствие и если судить чисто с формальной точки зрения, вымерянны до минуты. Он лучше, чем любой из тренеров, с которыми я когда-либо работал, знает, как донести информацию до футболистов. За годы, проведенные с нами, он произвел большое впечатление на «Олд Траффорде» и внес сюда большой вклад — точно так и в случае сборной Англии. Конечно, у меня еще оставался шанс поработать с ним на международной арене, поскольку он, хоть и руководил «Миддлсбро», по-прежнему оставался в английской сборной вплоть до окончания чемпионата мира. Мы с ним снова встретились перед матчем против Германии в Мюнхене. А спустя четыре дня после этого мы выходили на поле «Сент-Джеймс», где нас ждала встреча с Албанией. Стив говорил о необходимости серьезно настроиться на нее. Тоже самое делал и Свен. После памятной субботней победы, в среду вечером настало время сделать результат реально значимым, а для этого надлежало брать очередные три очка. Однако быть готовым к достижению цели и действительно добиться ее — разные вещи. Игры с Албанией даже у себя дома оказалась для нас более трудным испытанием, чем мы того ожидали, к тому же, все наши игроки устали.

В воздухе снова витали безмерные ожидания, особенно после того, что произошло в Мюнхене. Большинство считало, что уж если мы смогли разгромить Германию 5:1 на выезде, то дома обязаны разгромить любого и каждого.

Да, мы победили Албанию, но это был напряженный, равный матч и отнюдь не то выступление, которое заслуживает добрых воспоминаний. Наши противники уже в любом случае не попадали в чемпионат мира и потому им нечего было терять. К тому же албанцам хотелось на прощание хлопнуть дверью. Тактически они оставили большинство своих игроков сзади и делали ставку на быстрые контратаки. Впечатление складывалось такое, что они получают удовольствие от собственных действий. Не могу сказать о таком же самоощущении у нас. Лучшее, что можно было в нас увидеть — это упорство. В итоге мы все же выиграли 2–0 и заработали свои три очка.

Так что теперь все сводилось к матчу против Греции на «Олд Траффорде». Победа над Албанией означала, что мы подошли к последней для нас отборочной встрече вровень с Германией по очкам, но возглавили группу благодаря лучшей разнице забитых и пропущенных мячей. Возможно, для нас (или, по крайней мере, для наших нервов) было бы легче, если бы мы смогли отыграть этот заключительный матч сразу же прямо в ближайший уик-энд. Конечно, мы устали, но в данный момент нас грызло настолько сильное разочарование качеством своего выступления против Албании, что хотелось обязательно отреагировать на это каким-то образом и нечто доказать — себе и другим. Короче, если бы мы играли с Грецией в следующую субботу, то мне, как клубному игроку кажется, что мы бы завелись и запросто расколошматили их в пух и прах. Но вместо этого нам предстояло ждать целый месяц. Месяц, в течение которого каждый из нас должен был сосредоточиться на игре в составе своих клубов. Месяц для сомнений, неизбежных перед матчем, который мог стать решающим для Англии в свете предстоящего летом крупнейшего международного турнира — чемпионата или, как его еще называют кубка мира. Эти недели тянулись до бесконечности, пока команда снова собралась, чтобы за несколько дней, оставшихся до решающей встречи с греками, на нее настроиться.

Мы встретились в воскресенье и остановились в гостинице «Мариотт», расположенном в предместьях Манчестера. Все выглядело так, словно мы проторчали вместе (впрочем, сногсшибательно роскошную вечность) с единственной целью: дождаться время матча и сделать то, что нам надлежало. В отеле все только и говорили, что о значении игры, насколько для команды важно автоматически попасть на чемпионат мира с первого места в отборочной группе. Должны ли мы непременно победить? А может достаточно ничьей? А как насчет разницы мячей? От всей этой арифметики голова шла кругом. Во всех этих рассуждениях было одно: победа над Грецией означает, что уже не важно будет, как сыграют немцы. Именно на таком результате мы должны были сосредоточиться. Но этому ничуть не помогало то обстоятельство, что СМИ и английские болельщики, похоже, считали, будто главная и самая важная работа уже позади, а теперь, у себя дома, мы выиграем без всяких проблем. Но пока что нас ожидали пять дней нервотрепки и беспокойства, выделенных для подготовки. Наконец-то пришла суббота, и напряженность в нас и вокруг было гораздо больше, чем следовало бы ожидать.

Я был на таком же взводе, как и все остальные, хотя передо мной стояло больше проблем, чем у других игроков сборной Англии. Во-первых, игра проходила на «Олд Траффорде». В последний раз я выходил здесь в международном матче на замену, когда мы выступали на этом стадионе против команды Южной Африки, давно, еще в 1997 году. Теперь на дворе стоял октябрь 2001 года, и я был одним из ведущих игроков «Юнайтед», который к тому же выводил сборную Англии на поле в качестве ее капитана. Разве на трибунах нашелся бы человек, который не ждал с нетерпением этого момента? Во-вторых, нам предстояло играть во всем белом. На этой неделе ко мне обратился человек, отвечающий в английской сборной за форму, чтобы узнать мое мнение о том, должен ли он спросить у Свена, насколько нам годится такой цвет. Чисто белая форма — это одновременно и запасной вариант у «Юнайтед», и одна из версий облачения сборной команды Англии, и даже, к примеру, цвет мадридского «Реала». Мне всегда нравилась такая форма, и старший тренер Англии тоже не возражал, чтобы мы надели ее против Греции. Кроме того, я с нетерпением ждал матча, который состоится на моем домашнем стадионе. Но вот о чем я не слишком много знал заранее, так это о встрече с ангелом, предстоявшей мне в тот день в туннеле «Олд Траффорда».

Первый раз я услышал о Кирсти Ховард от своего отца где-то в середине недели. Он специально позвонил, чтобы рассказать мне о ней:

— Она прекрасная девчушка, Дэвид, но вообще-то у нее не все ладно. Она собирается приехать в субботу, чтобы поддержать вас и ввести мяч в игру. Постарайся позаботиться о ней и отнестись тепло.

Отец участвовал в соответствующих переговорах с федерацией футбола и поэтому знал все о Кирсти и о детском приюте имени Фрэнсис Хаус, для которого она сумела собрать так много денег. Кроме этой телефонной беседы, мне больше ничего об этом не говорили. Когда в субботу днем мы добрались на «Олд Траффорд», то, прежде чем отправиться в раздевалку и переодеться, я спустился в туннель, чтобы встретить ее. Кирсти ждала меня со своими мамой и папой в сопровождении еще нескольких человек, занимавшихся благотворительностью. Она терпеливо стояла — совсем маленькая улыбающаяся девочка. Я увидел эту улыбку раньше, чем смог заметить кислородный баллон, который катили позади Кирсти на специальной тележке. Я сел на ступеньку рядом с нею, и мы в течение нескольких минут говорили о том, что ей приходится бороться с врожденными пороками — смещенным аномальным контуром кровообращения и неправильным расположением некоторых других ее органов. Она объяснила, каким образом ей удается собирать деньги для других детей, находящихся в том же приюте, где лечат и ее. Я спросил у Кирсти, как она себя чувствует, и прежде чем та смогла ответить, кто-то позади нас спросил:

— А тебе не хочется поцеловать его? В первый раз за всю нашу беседу Кирсти показалась мне немного смущенной, но все-таки она чмокнула меня в щеку, и мы с ней слегка обнялись. А сейчас мне уже пора было идти. Я встал и сказал:

— Мы ведь еще увидимся с тобой через пару минуток, верно? Когда выйдем на поле, да?

Вместо ответа Кирсти только взглянула на меня и продолжала кивать и улыбаться, а я вернулся в раздевалку. Только что я был в ста милях отсюда. Мне понадобилась минута-другая, чтобы понять, какой необычной, сверхъестественно тихой была царившая здесь атмосфера. Совсем не похожая на нынешнюю сборную Англии. Ни у кого, как мне показалось, не было желания что-то сказать друг другу. Только Свен произнес: