Ярость - Фрэнсис Вилсон

Надя энергично покачала головой:

— Никогда. Даг на это не способен. Он только хотел прикупить акции ГЭМ, потому что ему удалось узнать, что они должны подняться в цене. Но о шантаже он даже не помышлял.

— Вы уверены?

— Вне всякого сомнения.

Конечно, Надя могла обманывать себя, как та мамаша школьного хулигана, которая искренне считает, что ее мальчик этого сделать не мог, Но Джек почему-то ей верил.

— И все же я сомневаюсь, что это ГЭМ.

— Не будьте так уверены, — предостерегла его Надя. — Ведь «ГЭМ-Фарма» имеет какое-то отношение и к Милошу Драговичу и, — она глубоко вздохнула, — к «берсерку».

— Черт! — выпалил Джек, ударив по столу. — Я так и знал! Держу пари, тот порошок, что я вам принес, угодил в самую точку.

Надя неохотно кивнула:

— Проект, над которым я работаю. Та самая молекула, которую мне поручено стабилизировать. Здесь ее называют «локи».

— "Локи" рождает глюки. Ему действительно не хватает устойчивости. Парень, у которого я его взял, говорил, что рано или поздно он теряет силу.

Надя поднялась с кресла и вышла из-за стола, нервно потирая руки. Ей не сиделось на месте.

— Через каждые двадцать девять дней, двенадцать часов, сорок четыре минуты и две целых восемь десятых секунды.

Джек заморгал глазами:

— Как так?

Двигаясь как на автопилоте, Надя подошла к кофеварке и взяла кружку с надписью «НАДЯ».

— Меняется не только сама молекула. Любая информация о ее структуре в активном состоянии — рисунок, модель, компьютерный файл и даже человеческая память меняются вместе с ней.

Налив себе кофе, Надя обернулась к Джеку с чашкой в руках.

— Продолжайте, — сказал он.

— А вы меня слушаете?

— Не пропускаю ни единого слова.

— Тогда почему вы не говорите, что я сошла с ума?

— Я вам верю.

— Как вы можете мне верить? Ведь то, о чем я говорю, просто невозможно.

— Согласен. Но то же самое можно сказать и о том существе, из которого ваш дружок Монне извлекает свой «локи».

— О существе? Вы хотите сказать, что эта молекула принадлежит животному?

— В какой-то степени.

— В какой-то степени животному или в какой-то степени принадлежит? — переспросила Надя, с некоторым раздражением отворачиваясь к кофеварке.

Ничего. Это лучше, чем все время плакать, подумал Джек.

— В какой-то степени животному, которое нарушает все законы природы, так же как и ваш «локи».

Теперь во всем этом появился некий смысл... в какой-то степени.

Джек рассказал, как он ехал за Монне до балагана с уродами, как позднее его хозяин говорил о неком ученом, который обнаружил в крови умирающего ракшасы «поразительные вещи».

— Могу побиться об заклад, док, что одна из этих «поразительных вещей» и есть ваш «локи» или «берсерк».

Надя повернулась к нему, все еще держа кружку в руках:

— Но что это за животное?

— Я бы не стал его так называть. Когда вы говорите о животном, то представляете себе кролика или оленя. Я бы скорее назвал его существом. Единственным в своем роде. Он не похож ни на одно живое существо на земле. — Джек мог бы уточнить, что ракшаса не совсем земное существо, но решил пока не касаться этой темы. — Давайте сойдемся на том, что у такого существа возможно все, что угодно.

— Даже изменение любой информации о нем?

Джек пожал плечами:

— Меня не удивит ничего, что с ним связано.

Надя посмотрела на Джека, потом на свою кружку.

— И зачем я сварила этот кофе? Мне совсем не хочется его пить. — Она направилась к двери, но вдруг остановилась. — А вы не хотите выпить кофе?

Джек уже проглотил сегодня пару чашек, но грех выливать такой хороший напиток.

— Как вы его сварили?

— Обычный крепкий кофе.

— Положите пару кусочков сахара, и я с удовольствием приму его из ваших рук.

Надя высыпала в кружку два пакетика сахара и подала ее Джеку. Он заметил, что руки у нее дрожали. Да, кофеин ей сейчас ни к чему.

— Но могу вас обрадовать — существо это умирает, — сказал Джек.

— Умирает? — Надя прижала ладони к лицу. — О господи! Вот почему он так торопился стабилизировать молекулу! Ее источник будет утрачен!

— И довольно скоро.

— За всем этим стоит Драгович. Он вынуждает доктора Монне идти на преступление. Я в этом абсолютно уверена.

— А я нет, — возразил Джек. Он сделал несколько глотков. Хороший кофе, крепкий, прямо то, что надо. — И, кроме того, у Драговича сейчас голова занята совсем другим.

— Да, я слышала об этом, — улыбнулась Надя. Потом, прищурившись, посмотрела на Джека: — Это не вы создали ему проблемы?

— Он сам себе их создал — и с законом, и с репутацией.

— Как бы там ни было, мы должны пресечь его деятельность.

— Что значит «мы»?

— Ну, вы. Я не знаю... — осеклась она, увидев, что Джек покачал головой. — Вы против?

— Я не признаю никаких наркотиков, кроме кофеина, — он поднял Надину кружку, — и этилового спирта.

— Это хорошо... просто замечательно...

— Я хочу сказать, что сам я их не употребляю и не распространяю, но не мешаю это делать другим.

— Но ведь Драгович заставляет...

— Почему вы гак уверены, док, что он кого-то заставляет?

— Хорошо. Не заставляет. Но дело в том, что Драгович как-то связан с «ГЭМ-Фармой», а «ГЭМ-Фарма» имеет отношение к этой отраве — «берсерку».

— Которую люди покупают и глотают по своей собственной воле.

Надя с изумлением посмотрела на Джека:

— Только не говорите мне, что вы одобряете наркотики.

— Я считаю, что наркотики — это жуткая дрянь, а люди, которые, их употребляют, — полные идиоты. Но мне кажется, что каждый имеет право поступать со своим здоровьем так, как он хочет. Если кому-то охота его губить, это его личное дело. Я им не нянька.

— Вы хотите сказать, что если вы увидите, как кто-то продает «берсерк» двенадцатилетнему ребенку, то спокойно пройдете мимо?

— Никогда такого не видел, но, если доведется, все руки ему обломаю.

Джек подумал о Вики. Не только руки, но и ноги. И как следует врежу по физиономии.

— Значит, все-таки не пройдете мимо? — улыбнулась Надя.

— Мы же говорили о взрослых. А здесь дети. Я, конечно, не Дон Кихот, но есть вещи, которые я никому не спущу.

Надя подняла голову и внимательно посмотрела на Джека:

— «Не спущу»... как странно слышать от вас это слово.

— Почему?

— Так говорят южане, а вы типичный северянин.

Ну, прямо филолог какой-то, подумал Джек.

— Так выражается один мой знакомый.

Надя хотела развить эту тему, но передумала. Слава богу.

— Но вернемся к Драговичу. Он продает наркотик, который толкает людей на преступления.