Кружева от госпожи Феи (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа"

Титания сложила руки на груди и одобрительно оглядела подругу с головы до ног:

— Четко… пойдем прогуляемся, сегодня закроемся пораньше, — она потушила свет, и девушки покинули салон.

Прохожие оборачивались вслед прекрасной беременной девушке в белом.

Титания неторопливо брела рядом, поддерживая подругу под руку. Они любили гулять вдоль набережной, у реки было не так жарко.

— Тебе разве сегодня не нужно в женскую консультацию? — спросила Титания, взглянув на часы.

— Я решила, что пойду завтра, и когда выходила из дома, набрала врачу и перезаписалась, — она прикоснулась к животу. — Как тебе имя — Артемий?

Титания остановилась, ее взгляд уставился на что-то впереди.

— Спроси у его отца, — ответила она.

Впереди, в нескольких шагах от них, в современной одежде стояли король Лилехейма, Арнкел, и лорд Мертен.

Азалия первой сделала шаг вперед и Арнкел подбежал к ней, заключив в объятья.

— Осторожнее, не задуши нас, — пожурила его Азалия.

Арнкел ошарашено оглядел девушку и казалось бы только сейчас обратил внимание на выпирающий живот, как он мог его не заметить?

Широкая мужская ладонь легла на него, и он почувствовал толчок. Мужчина громко рассмеялся, подняв фею над собой и закружив на месте, а затем опустил и поцеловал так, как не целовал никогда. Между этими двумя прошла настоящая вечность.

Титания же с Мертеном стояли, не шелохнувшись и молча разглядывали друг друга. Взгляд феи был не враждебным, но и не радостным, она молчала. Мертен выглядел мертвенно-бледным: с большими черными зрачками, плечи расслаблены, из выреза футболки видна цепь с парным кольцом. Такое же сейчас было на пальце Титании.

Радостный миг влюбленных, прервало явное напряжение между Титанией и Мертеном.

— Кхм, — прервал их гляделки Арнкел. — Госпожа фея, я прошу вас… смените гнев на милость. Я один виновен в случившемся. Лорд Мертен был против, но он поддержал меня — своего друга и короля, наступив себе на горло, предал чувства к вам и поплатился за свою верность страданиями. Из нас двоих, лишь мне одному следовало раскаяться, но моя гордыня и самоуверенность не позволили этого сделать. Несколько месяцев, что мы провели вдали друг от друга, — он посмотрел на Азалию, — стали вечной агонией. Я понял, что вы не просто так наложили на перемещение в ваш мир заклинание, и забрали мою… невесту. Это послужило мне поучительным уроком, я никогда его не забуду, — король погладил любимую по щеке.

Азалия улыбалась, в ее глазах стояли слезы.

Титания слышала раскаяние и искренность в словах короля, она поверила ему, но просто так простить Мертена не могла.

Фея взглянула на часы:

— У нас еще есть пара часов до закрытия ЗАГСа, — она бросила взгляд на Азалию, и подруга хитро ей подмигнула.

— Если, конечно, у его величества нет возражений? — спросила Титания.

Арнкел покачал головой и обнял невесту. Азалия потянула его в сторону дворца бракосочетания на Английской набережной. Титания поспешила следом, но обернулась:

— Лорд Мертен, вы так и будете стоять там истуканом и откажитесь от роли свидетеля жениха?

Губы Мертена искривились в привычной фее улыбке, и он поспешил к ним присоединиться.

В узком переулочке у ЗАГСа, Титания наколдовала королю, лорду и себе соответствующие наряды, а для Азалии букет невесты.

С помощью магии, она задурила сотруднице голову, и та начала церемонию без записи и документов, но на обмене колец произошла заминка. Если для невесты, король припас кольцо из белого золота, инкрустированное голубыми турмалинами, то жених остался не у дел.

— Граждане, как же без колец? — спросила полная дама в бледно-розовом костюме с казенной папкой в руках.

Азалия усмехнулась и ответила:

— А у нас одно кольцо на двоих!

Дама впала в ступор, ее губы задрожали:

— У нас т-такого еще не было…

— Значит, мы первые, — поддержал король. — Продолжайте, любезная, уж очень не терпится перейти к части с поцелуем.

Заиграла приятная мелодия, ветер всколыхнул светлый тюль и на фразе: «Можете поцеловать невесту», — его величество, король Лилехейма, Арнкел, поцеловал свою новообретенную королеву — Азалию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Букет невесты был оставлен в коридоре, вместе с подарочной бутылкой шампанского. Молодую жену, до самого дома, король нес на руках, чувствуя переполняющее его счастье.

В квартире феи их встретили разрумянившиеся Стела и Беатрис, на столе был накрыт праздничный стол, а рядом с банкой малосольных огурцов, стояла бутылка с начатой водкой.

Короля с королевой встретили нежными объятьями и счастливыми слезами. От радости, что Беата вскоре станет прабабушкой, дама с трудом сдержала, не присущий для королевской особы, крик. Обнимая Азалию, старая королева сетовала на то, что хоть Ириан и женился на Елении, никто не знает, когда у них случится счастливое событие.

В этот теплый летний день, был заключен самый прочный союз между людьми и феями.

По возвращении в Лилехейм, Арнкел объяснил своим советникам причину того, почему спустя несколько месяцев он открыл королевству свою уже беременную жену:

— Потому что преступницы были на свободе и для сохранности королевы, я решил отправить ее в другой мир.

Советники согласно закивали, радуясь такому повороту событий. Местные лекари мигом осмотрели Азалию, но новость о том, что она ждет сына — королева сообщила мужу лично, при зажженных свечах, за романтическим ужином.

И дважды за день, Арнкел почувствовал переполняющее его сильное чувство безграничной радости и счастья. На миг Азалии показалось, что в его синих глаза появились слезы.

— Как думаешь, у него будут крылья, как у тебя? — спросил Арнкел.

Девушка коснулась живота:

— Возможно… бабушка ничего на этот счет не говорила, но предупредила, что будет лично принимать роды и подумает о переезде в Лилехейм.

— Надеюсь, Мертен испытает то же, что и я…

* * *

После убытия Азалии в Лилехейм, Титания распрощалась со Стелой и побрела к себе в квартиру. Мертен шел рядом, всю дорогу до салона они молчали и это начало напрягать фею.

У дверей «Леди Макбет», она резко обернулась, уставившись на мужчину хмурым взглядом:

— Если ты строишь из себя жертву несправедливости, то ничего не выйдет. Даже не думай давить на жалость. Я никогда тебе этого не забуду, понятно? — она открыла дверь и вошла внутрь.

На диванчике сидел Пак, а сэр Томас и Ричард устроились на журнальном столике.

Фея щелкнула пальцами и кофе машина загудела. По салону поплыл аромат ванили.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — спокойно ответил Мертен.

— Пф! Да откуда такому истукану как ты знать, ты проклят, и все, что можешь чувствовать, это…

— Боль, одиночество, тоску, усиленные в сто крат, — он смотрел на нее своими почти черными, из-за широких зрачков, глазами и от этого взгляда Титании стало не по себе. Словно она прочувствовала все, что он перечислил и это обдало ее тело и душу проникающим, колючим холодом.

Девушка взяла чашку с кофе и стала греть о нее замерзшие руки:

— Уходи, нам не о чем говорить, — пробормотала она, отвернувшись.

— Если это твое желание… — он коснулся ее плеча и резко втянул воздух, провел пальцами по женскому затылку, погладил собранные в хвост волосы и… ушел.

Фея осталась стоять в опустевшем салоне. Отставив чашку в сторону, она посмотрела сухими глазами в окно, но не увидела за ним никого.

— Ушел…

Остаток дня она провела в одиночестве; эскизы к платьям не рисовались и после десятого испорченного листа, она скомкала бумагу и швырнула в урну. Пак мяукнул и поскреб лапами по подушке. Кот повернул морду к окну и запрыгнул на подоконник, за окном открывался вид на ночной город, на Неву; дул свежий ветер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Титания завернулась в плед и села на подоконник, на мобильном заиграла грустная мелодия:

Ты — из моей мечты, сделан из воды Таешь по краям Я — тайну отдала, и тебя звала, Сколько я могла Не молчи! Не остынет кровь — в ней моя любовь… Дыши со мной! Отражая тени — мы танцуем под водой Дыши со мной! Может быть, когда — то мы увидимся с тобой Дыши со мной! Отражая тени — мы танцуем под водой Дыши со мной! Может быть, когда-то мы увидимся с тобой.[6]