Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

– Ты сбрендила! Меня мама теперь убьет!

– Ой, я случайно! – сказала Чайкина, приближаясь к подругам. – Я только хотела вас немного напугать, девочки.

Кулакова захохотала. Ее собачка истошно залаяла на Ангелину.

– Ты очень смешная, когда злишься, Лика! У тебя такое кривое лицо становится, как у Генриховны.

– Неправда! – Девочка нагнулась и принялась очищать обувь поднятым с земли желтым листом, отчего туфли стали еще грязнее.

Ангелина, однако, не хотела ссорить подруг и добавила, указывая на брызги на асфальте:

– Смотрите! Так будет с теми, кто не с нами. И кто говорит что-то против нас.

– О чем это ты? – нахмурилась Кулакова. – Разве мы дружим?

– А разве ты никогда не хотела иметь подружку из старших классов? Я буду рассказывать тебе, с кем общаться, а с кем нет. Как поступать с разными учителями…

– Ну, не знаю.

Чайкина уверенно протянула руку, увешанную разноцветными браслетиками.

Кулакова с подозрением пожала ее. Девушка не разжала руки и крепко обхватила пальцами руку Яны.

– Нравятся мои браслетики?

– Да, они классные.

– Я бы могла научить вас, как их плести. Выбирайте себе любой – дарю! Только не трогайте бирюзовый – его мне подарил мой парень.

– Я возьму вот этот, с блестками, – сказала Яна.

– А мне нравится розовый, – призналась Лика и добавила обиженно: – Только больше не кидай в лужу камни.

– Не буду. Вы ведь теперь со мной.

– А Зубастик тоже с тобой? – кивнула Кулакова в сторону Любы, одиноко стоящей на мосту с опущенными руками.

– Конечно, и именно по этому делу я к вам подошла. У меня к вам просьба, девочки. Не трогайте пока мою слугу. Не обижайте ее, иначе она будет плохо выполнять свои обязанности.

Яна хмыкнула, поправила очки и улыбнулась.

– Мы видели, что она стала одеваться, как ты, и ходит за тобой по школе хвостиком. Так она тебе служит? Чем докажешь?

– Когда она пойдет со мной по дорожке, смотрите во все глаза. Ну что, оставите ее в покое на время?

– Оставим, – сказала Кулакова важно, – мы не трогаем чужих рабов, у нас есть свои.

Ангелина кивнула и махнула Любе рукой.

Люба ничего не слышала, пока стояла на мосту. Зато она видела, как девушка бросила камень и обрызгала Лику. Потом они о чем-то говорили и смеялись – Люба тревожно наблюдала за происходящим.

«Они могут рассказать ей, какая ты, – пропищала Землеройка. – Если Ангелина узнает правду, то перестанет дружить с тобой. Зачем ты позволила ей говорить с ними?»

Ее подозрения усилились, когда девушка протянула ее врагам руку, да еще и подарила свои браслеты.

Люба набралась смелости и пошла следом за подругой.

Она прошла под их взглядами, как под прицелом, ожидая очередной атаки. Но Лика и Яна промолчали и сделали вид, будто играют с карманной собачкой.

«Неужели ей удалось уговорить их?»

Ангелина ушла вперед, и девочке пришлось догонять ее. Мокрый песок хрустел под подошвами. Она бежала целую вечность.

– Ну, что я тебе говорила, девочка моя? Видела, как они сдулись?

– Ты подарила им браслеты! Я думала, ты даришь их только настоящим подругам!

– Настоящим? Ты разве не знаешь правило, что друзей нужно держать на расстоянии, а врагов пригреть у самой груди?

– Я такого правила никогда не слышала, – обиженно пробормотала девочка. – Вы что, смеялись надо мной?

– Никто над тобой не смеялся, дурочка. – Голос Ангелины сделался злым, она отжала свои ржавые волосы. Как будто случайно у нее с головы упал черный широкий обруч. – Ох! Любочка, подними.

Девочка машинально наклонилась за обручем. Позади раздался смех. Люба обернулась и увидела одноклассниц – они смотрели им вслед, и Яна что-то нашептывала Лике, после чего взяла подругу под руку и они под одним зонтом неторопливо пошли в другую сторону. Люба не успела бы, но Землеройка краем глаза уловила какое-то движение со стороны Ангелины – стоило ей быстро повернуться, как девушка будто бы отдернула руку от ее головы.

– Вы… вы смеялись надо мной. Только что! Ты что-то показала на мне?

– Отдай, пожалуйста, мой обруч.

– Я думала, ты защитишь меня!

– Я не сделала ничего такого, – промурлыкала дворовая кошка. – Просто поправила волосы на твоей голове.

– Ты бросила обруч. Бросила специально, чтобы я подняла его. Вы сговорились.

– Хватит нести чушь! А я еще подставлялась за нее!

Девушка резко развернулась и пошла прочь.

– Ангелина! Ан-ге-ли-на!

«Ты что, хочешь из-за глупой обиды потерять единственную подругу?» – пискнул маленький зверек.

– Что тебе?

– Прости! Мне показалось! Не злись!

– Я почти простила тебя. Дойдешь со мной до конца парка. Дальше я поверну к дому Фили, а ты иди куда хочешь.

– Хорошо, – девочка замялась. – Ты не боишься, что мама потом опять заругает тебя…

– Она?! Это я ругаюсь на нее, когда захочу. Она даже не захотела познакомиться с моим Филей…

Девушка снова начала рассказывать о своих семейных дрязгах, Люба взглянула на небо и вскрикнула:

– Радуга!

– Сдалась тебе она!

– Исчезла… Она исчезла в тот момент, когда ты бросила в лужу камень. А теперь снова на небе.

– Кажется, я передумала. Видимо, ты еще маленькая для того, чтобы всерьез обсуждать мои проблемы. Ты останешься здесь любоваться на птичек и деревья, на эту дурацкую радугу. Можешь даже добежать до ее края. Там тебя встретит толстый фазан с горшком золота.

– Правда?

Ангелина закатила глаза.

– Беги. Мне все равно.