Все тайны Земли, которые ты должен узнать, прежде чем умрешь - В. Л. Пименова

Как бывает в таких случаях, сначала вышел вперед прево Парижа и огласил, с какой целью были приглашены к стенам собора горожане. Затем он передал говорительную эстафету церковным иерархам — именно они должны были озвучить решение суда. Но когда один из кардиналов зачитал приговор, неожиданно мягкий — всего лишь пожизненное тюремное заключение для всех четверых, и неоправданно жестокий для всего Ордена — полное уничтожение, его размеренный и спокойный голос перебил крик Великого магистра.

— Не верьте им, — крикнул Жак де Молэ, — Орден чист перед Богом.

Кардинал попробовал укорить магистра, что он своими собственными устами признался в тяжких прегрешениях братьев, но магистр не дал ему договорить:

— Это признание получено под пытками! Я сделал его, страшась пламени костра! Но сегодня я предпочту костер. Запомните: на Ордене нет греха.

— Орден чист перед Богом, — с той же отчаянной прямотой подтвердил и нормандский магистр.

— Они заставили нас оклеветать Орден, — крикнул де Молэ.

И кардинал, вспыхнув от ярости, не нашел лучшего решения, как дать знак сержанту охраны, и тот двинул Великого магистра кулаком по зубам. По длинной седой бороде старика потекла струйка крови. Оглашение приговора, вся его торжественность, государственная значимость — все было сорвано. В результате кардинал, перекрикивая толпу, сообщил, что два непримиримых старика снова впали в ересь и сами подписали себе смертный приговор.

Тем же вечером, после заката, Жака де Молэ и нормандского магистра Жофруа де Шарнэ привезли на маленький наносной островок посреди Сены, носивший прозвание Еврейского. Тут быстро соорудили эшафот, вбили в землю столбы и подготовили дрова и ветки, требующиеся для казни еретиков. Обоих заключенных переодели в длинные простые рубахи и подвели к столбам. Именно так — босыми, простоволосыми и в рубище — должны были они закончить свою земную жизнь.

Народ, получивший днем приятную неожиданность у стен Нотр Дам, должен был вечером увидеть полное торжество закона — небесного и человеческого. Кардиналы почти не сомневались, что окаянные магистры будут молить о пощаде, увидев языки пламени, и в конце концов разнесутся над весенней Сеной крики отчаяния и боли. Смертников, подталкивая тычками, подвели к столбам, тут Великий магистр попросил дозволения помолиться. Он сложил руки и недолго так стоял, что-то проговаривая одними губами, но что — толпе не было слышно. Потом он попросил, чтобы его привязали к столбу так, чтобы лицо его было обращено к видневшемуся вдали собору Парижской Богоматери. Стражники посмеялись, но желание исполнили.

Пока все шло по сценарию. По знаку два факельщика поднесли колеблющийся на ветру огонь к сухим дровам, вот родился первый ручеек пламени, второй… Они знали свою работу и стремились сделать зрелище как можно более красочным. Но когда огонь добрался до ног казнимых, раздались не отчаянные мольбы о помощи и не крики боли. Оба магистра кричали, что Орден оклеветан, что вина за смерть погибших его братьев полностью лежит на церкви и короле. Говорят, что последними словами Великого магистра были такие: не пройдет и года, кричал Магистр, и ты, клеветник Ногарэ, ты, Филипп Красивый, и ты, Климент, встретитесь с нами на другом, честном суде! И тот суд никого из вас не пощадит! Он пообещал французскому королю, что проклятие затронет весь королевский род, вплоть до тринадцатого колена…

А потом пламя разгорелось, и силуэты магистров стали неразличимыми среди огня. Ни мольбы о прощении, ни криков, ни стонов, ничего из того, чего так страстно ожидали увидеть палачи, не произошло. Оба старых тамплиера умерли молча и с невероятным достоинством. Если их странное поведение на долгоиграющем процессе и можно было назвать малодушным, то смерть их оказалась красивой и гордой. Недаром так она врезалась в память парижан, что тут же стала обрастать легендами. Ногарэ, готовивший представление, ходил мрачнее тучи. Церковь осталась неудовлетворенной, король — в ярости.

Сам он на островок поближе к жертвам не соизволил перебраться, но весь этот инсценированный кошмар наблюдал из дворцовых окон — не случайно костер запалили на Еврейском острове, расположенном точно против королевского дворца. Отчет о проведении мероприятия его сильно разозлил. А последние слова Жака де Молэ напугали — король, впрочем, как и все средневековые люди, верил в силу проклятия. Французы же, убежденные, что преданному смерти человеку открывается будущее и все составляющие его тела становятся либо колдовским материалом, либо священной реликвией (это уж с какой точки зрения смотреть), до самого рассвета, после того как костер потух, ползали на коленках в кромешной тьме и собирали в кульки и мешочки горячий еще пепел — одни засыпали его в ладанки, чтобы стать поближе к Богу, другие использовали для изготовления магических снадобий.

В этом же злополучном 1314 году ушли из жизни один за другим папа римский Климент Пятый, советник короля и главный его фаворит Ногарэ, а затем и сам Филипп Четвертый. И в последующее столетие по королевскому французскому роду прокатилась волна смертей — один за другим восходили и скоро сходили в могилу короли и королевы, а также их ближайшие родственники. А еще на земли Франции пришла долгая, бесплодная и плодящая только мертвецов война, которую мы знаем под названием Столетней, — это сцепились между собой две ветки одного и того же рода, английская и французская. Так что слова магистра — согласно легенде — оказались вещими, убыль в королевском семействе Капетов была поразительной.

Давайте сразу договоримся: бульварное чтиво — это бульварное чтиво, и дэнбрауновские тамплиеры не имеют к некогда жившим и славным рыцарям Храма ровно никакого отношения. Чем рыцари Храма отличались от всех прочих, что им приписывают самую невероятную секретную информацию? С самого начала образования Ордена храмовники настолько отличались от других рыцарей, что те их не слишком жаловали и распространяли чудовищные легенды, причем задолго до неправедного королевского гонения. Их либо любили, либо ненавидели, не было равнодушных. А это показатель, что тамплиеры выпадали из общего ряда.

В чем тут причина? Сильные чувства без причины не появляются, следовательно, именно несхожесть храмовников с другим рыцарством и вызывала такое отношение. Тайны тамплиеров скорее связаны с их мировоззрением. Пытаясь что-то скрыть, они стремились запутать следы, пользовались тайнописью, которую — в чем были уверены — никто и никогда не поймет, и, всякий раз сталкиваясь с этими вполне вещественными следами, люди, занимающиеся историей, скрежещут в ярости зубами. Можно историков понять. Следы тамплиеров похожи на испещренную загадочными значками карту, где повсюду четко и ясно написано «копать здесь». Где — здесь? И что — копать? Что обретешь в результате поиска — ладанку с каплей крови сладчайшего Иисуса или схороненное от чужих глаз Евангелие от Понтия Пилата? Или же окажется, что все выкопанное — серия фальшивок, а истина и поныне где-то там? И что в самой среде тамплиеров считалось наиболее важным: их подвиги? Их обряды? Их неслыханное богатство? Их тщательно оберегаемые и не названные настоящими именами находки? Их предания? Их отклонения в вере? Что-то же, не только неутолимая зависть короля, должно было заставить папу прикрыть Орден, и так его прикрыть, чтобы стереть самую память о нем, белое сделать черным и физически уничтожить или заставить замолчать всех, кого удалось поймать? Прямо какая-то антитеррористическая операция в Средние века! Почему ничего такого не произошло ни с каким иным Орденом — ни с рыцарским, ни с монашеским?

В тексте первого устава Ордена есть указание, что устав принимается «в году 1128 от воплощения Иисуса Христа, через 9 лет после создания этого рыцарства», то есть из даты 1128 нужно вычесть 9 лет, озвученные в тексте, и получаем 1119 год. 9 лет без фиксированных правил.

Но по другой версии, с уставом не связанной, идет другая дата — 1099 год. Если ее принять, то без какого-либо устава рыцари-тамплиеры прожили не 9, а 29 лет. Чему верить?

Путь крестоносцев лежал к прекрасному и богатому городу Иерусалиму, где в мире и покое жили иудеи, мусульмане и христиане. Вот тут-то Годфруа (Готфрид) Булонский и начал некие, весьма тайные, переговоры с рыцарями Южной Франции, и в город Иерусалим срочно отправились 9 избранных — во главе с Гуго де Пейном и Годфруа де Сент-Омером. В 1099 году они образовали в Иерусалиме Орден Храма. Как указывалось, целью рыцарей была защита паломников на дорогах Палестины. Если учесть, что рыцарей было девять, то пользы от их защиты ждать не приходилось. Тем не менее эти 9 первых тамплиеров остались в Иерусалиме. Там они никакой защитой паломников не занимались, однако дел у них было немало. И не по этой ли скрытой причине в первом уставе тамплиеров период в 20 лет выпадает из их историй?