Без очереди в рай - Вежина Диана

— Поехали. — И Шурику: — Запишешь на мой счет. Спасибо, кстати!

Милое создание.

В вестибюле, возле установленного там игрового автомата, Лерочка притормозила:

— Погоди-ка, мать, — сестренка извлекла из сумки кошелек, из кошелька — пятирублевую монету, — попробуем…

— Ты никак к азартным играм пристрастилась?

— Ни фига. Просто у меня монета завалялась. Не люблю железа в кошельке. — Сестренка опустила пятачок: — Ну-кося…

Пожужжав и помелькав цифирью, автомат ехидно выплюнул монету в жестяной поддон — повторная игра.

— Не хочет, паразит, — заключила Лерочка. — На, попробуй ты. Давай, не будь занудой. Ну!

— Приспичило тебе…

Я, пожав плечами, бросила монету.

— Опаньки!

Чуть поверещав, как в предыдущий раз, автомат как будто бы задумался и выдал вдруг бравурную мелодию. На табло зажглись три выигрышных тройки, пятаки в поддон посыпались дождем. Вот ведь не было печали!

Не к добру…

Я развела руками: типа извини.

— Доигрались, младшенькая? Забирай. После как-нибудь от пятаков избавишься.

— А вот фигушки тебе, — уперлась младшая. — Ты выиграла — ты и забирай. Говорю же — я железа не люблю… А то давай еще сыграем, а?

Я выгребла монеты:

— В другой раз. Только, если ты не против, то в Лас-Вегасе.

— А Монте-Карло нам не подойдет?

— Заметано.

Хотелось бы мне знать, зачем я это всё рассказываю…

В машине мы болтали ни о чем. Преимущественно щебетала Лерочка, я больше размышляла о своем — было мне о чем подумать, к сожалению… Для начала я хотела побыстрее добраться до компьютера — теперь я представляла, что и как искать.

Вы-то, надо полагать, пораньше догадались.

Сумрак — нет, уже не подозрения — понимания, так точнее; да, сумрак понимания, в самый раз.

Всё на самом деле просто… ну, хотя не всё, положим, и на деле далеко не просто, но кое-что действительно же — вот вам, на поверхности. Едва ли не смешно: банально до того, что как-то скучновато, не находите? Обезличка, стало быть; допустим. Хорошо. Но только тут ведь как: можно сколь угодно долго ждать, пока жилье освободится естественным путем, а можно обезличить, так сказать, и явочным порядком, принудительно. Логично? Правильно, зачем в наш скорый век томиться в ожидании, если пациента можно э… чуток поторопить. Так вот, сдается мне, что кое-кто у нас весьма успешно этим занимается. Я, что характерно, в том числе.

Сослагательное наклонение не слишком продуктивно, однако же теперь, почти как жизнь спустя, тянет иногда порассуждать на тему «если бы»: что было б, если бы.

Замечу в скобках: что такое жизнь? Помимо, разумеется, озвученной уже сентенции касательно текущего с пессимистическим прогнозом заболевания, передающегося половым путем, не после бурно проведенной ночи буде сказано. Позвольте мне еще немного позанудствовать. По-моему, meiner Meinung nach, жизнь вообще и в частном представляет собой сцепление случайностей, но с той лишь оговоркой, что каждая из них есть всё-таки закономерность, только неосознаваемая.

Так, к примеру, не нарвись я по-пустому пару раз на м-м… чудака Козлова, то вполне возможно, что меня даже бы и не арестовали. А если бы меня тогда не арестовали, если бы не загремела я в качестве подозреваемой в милицию, то вряд ли бы меня затем за просто так сослали бы в статистику. Но коли если так, то теперь я, не имея доступа к главному компьютеру в статистике, навряд ли бы смогла с ходу подтвердить (хотелось — опровергнуть!) свои подозрения… Сойдет за логику?

Однако интересно, а если бы судьба распорядилась бы не так? Если б событийный ряд бы развернулся по-иному, если бы… а хоть бы и кабы — что-нибудь да непременно было. Бы. В этом смысле я действительно по жизни фаталистка: как сложилось, так всё и сложилось, потому что только так оно сложиться и могло. Хотите — проверяйте, если можете.

Опять я отвлеклась… Хорошо. Короче, — прицепилось Леркино «короче», — ну так вот, короче говоря, вернувшись на работу, я немедля занялась компьютером. Да, теперь я в первом приближении представляла, что и как искать, пускай лишь в самом первом приближении. Права была тогда Елизавета Федоровна (даже как-то слишком уж она была права): статистика — наука пусть не точная, но непременно тонкая. Умеючи всю нужную мне информацию можно было бы извлечь из базы данных едва ли не за полчаса. Я потратила намного больше времени, но в расконце концов — да, всё-таки нашла. Всё, в общем-то, лежало на поверхности…

А дальше теперь что?

Во многом знании есть многие печали (царь Соломон, он же Екклесиаст), однако же незнание не освобождает от ответственности, факт (Уголовный кодекс). Что ж, теперь я знала — ну, по крайней мере, понимала, точнее — начинала понимать; действительно же — сумрак понимания. Конечно, это не была еще картина целиком — в лучшем случае лишь несколько фрагментов в полутьме, по нечаянности высвеченных лучиком фонарика. Что еще там громоздилось по углам, среди теней, в тенетах — разглядеть покамест было не дано, но кое-что теперь я всё же знала.

Или нет?

Хотелось бы мне знать, что же я теперь на самом деле знала…

Глава 14

Несколько часов спустя я сидела в том же самом кабачке за тем же самым столиком, но теперь с Тесаловым.

Позвонить ему я так и не сподобилась — Юрий объявился сам:

— Не возражаешь? — без стука заглянул он в мой апартамент. — Не ждала?

Я улыбнулась:

— Как ты меня нашел?

Тесалов ухмыльнулся:

— Ну, доктор, я же мент!

А то я сомневалась:

— Да, каждому свое.

— Ехидина. А я-то расстарался. — Положил он передо мной на стол три ярко-алых розы: — Держи, это тебе.

— Чертовски мило, — улыбнулась я, — я вами тронута. Спасибо, капитан.

— Ты когда заканчиваешь?

Я взглянула на часы: половина пятого.

— Да, собственно, уже… Есть предложения?

— Мне к восьми на службу, к сожалению, я сегодня в ночь дежурю. В запасе три часа. Предлагаю подростковый секс в автомобиле, а после перекусим. Мне тут симпатичный ресторанчик порекомендовали… Как тебе?

По крайней мере прямо.

— Принимается. — По-моему, мент с цветами это всё же нечто, чтобы не сказать, что кое-что: уместно поощрить. — А ресторанчик не на Бухарестской, часом?

— Хм. Как ты догадалась?

Так, слово за слово…

Поехали мы на моей «десяточке» — Тесалов снова оказался без колес. Ну, эротико-акробатические упражнения в салоне припаркованной в укромном уголке машины я с вашего соизволения описывать не стану. Впрочем, воздержусь я и без позволения — рискну предположить, что так или иначе все это проходили, возможно, не по разу. Почему бы нет? Разве только тесновато несколько.

Проехали однако.

«Ресторанчик» в самом деле оказался той же симпатичной забегаловкой, где мы днем обедали с сестрой. В зале ненавязчиво играла музыка, рассеянный неяркий свет создавал уют. На столе в стеклянной вазе, быстренько организованной предупредительным халдеем Шуриком, красовались розы. Наверное, со стороны мы напоминали парочку влюбленных.

Разговор не слишком клеился.

— Что-нибудь не так? — поинтересовался Юрий, вкусно поедая приготовленный на углях шашлык из баранины. — Ты как будто чем-то озабочена?

— Количеством еды, — честно говоря, и я не отставала. — Теперь денек-другой придется попоститься — так и раздобреть недолго.

— Нашла печаль!

Н-да, если бы одну.

Вообще-то, если с кем и следовало бы мне поговорить о моих м-м… сомнениях, то по идее именно с Тесаловым. Он, во-первых, мент… но, во-вторых, он именно что мент, а доверять милиции — ну, быть может, кто-нибудь и счастлив доверять милиции, но вот лично мне достаточно козлов. Юра, правда, человек как будто свой, с поправкой на мундир… хотя опять-таки постель — не повод для доверия. Ладно, как-нибудь определюсь по ходу дела, контекст подскажет.

А пока зайдем издалека: