Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит - Влад Галущенко

Сбежавшие монашки объявились за сотни километров от своей бывшей обители в сибирском мужском монастыре, который в первую же ночь стал женским. Куда исчезли десятки бывших божьих слуг так и осталось навсегда великой тайной.

На новом месте мать игуменья повела себя намного осторожнее, перестав воровать младенцев у местных жителей. Повзрослевших послушниц она посылала соблазнять одиноких косарей или пастухов. Теперь штат послушниц пополнялся родившимися девочками. Мальчиков по-прежнему просто усыпляли.

Девушка сняла нагар со свечи и принялась заносить в дневник впечатления последнего дня. Она вспомнила слова старой монашки, учившей её науке соблазнения: "Не бойся, ни один парень, даже очень влюблённый в другую, не сможет устоять соблазну плоти, если ты голая обнимешь его и поцелуешь. Главное - подготовить его к сближению. Говори ему нежные слова любви, напевай, возьми его руку и положи на свою грудь".

- А что потом? - срывающимся голосом спрашивала Лилит, не посвященная ещё в таинства любви.

- Не думай об этом, дочь моя. Ваши тела сами найдут друг друга, чтобы слиться и сотворить новую жизнь.

Лилит еще раз поправила фитилёк догоравшей свечи и мечтательно подняла глаза к закопченному потолку кельи. Ей до дрожи хотелось испытать любовь выбранного ею парня. Она уже знала, что он живёт с сестрой на другом берегу реки. Сегодня видела, как он подглядывал за купающейся девушкой и поняла, насколько парень охвачен любовной страстью. Она, скрываясь в камышах, нежными словами пробудила его любопытство и заставила переплыть реку, но в последний момент испугалась и убежала.

Лилит вспомнила приятное томление внизу живота, когда увидела голого, плывущего к ней парня и твердо решила в следующий раз раздеться и встретить его лёжа на шелковистой травке цветущего луга.

"Он мой, он всегда будет мой!" - зарделась Лилит, отгоняя от себя тайные мысли о побеге вместе с любимым из монастыря. Она уже знала, что после родов здесь ей даже не покажут ребёнка и кормить его будут другие послушницы, а она так и не узнает радости и счастья материнства. Лилит ничего не знала о жизни за стенами монастыря, но догадывалась, что это совсем другая жизнь, с другими радостями, заботами и развлечениями. Часто она представляла свой собственный дом, гомон детишек и ночные ласки красивого парня с другого берега реки. Эти мысли нравились ей по ночам, но пугали утром.

Лилит вздрогнула от шороха за дверью, поспешно сунула дневник за икону и открыла книгу Священного писания Ордена:

"Вот теперь пришло время создания себе помощников", - решил Бог-отец.

Сначала из праха земного создал он по образу и подобию своему мужчину и дал ему имя Адам.

Во всем Адам был Богу-отцу прекрасным помощником, так как тот обучил его всем своим знаниям и всем ремеслам.

Одно только не нравилось Богу-отцу - что Адам, в отличие от земных тварей был одинок.

Чтобы устранить эту несправедливость Бог-отец из праха земного создал женщину и назвал ее Лилит.

И зажили Адам и Лилит одной семьей и назвал их Бог-отец мужем и женой. Но семья оказалась несчастливой. И чем больше за ними наблюдал Бог-отец, тем больше хмурился. Ни в чем не уступали друг другу муж и жена, так как и знания и умения у них были одинаковые.

И сказал Бог-отец, что это нехорошо.

Решил Бог-отец, что Адам с Лилит ругаются друг с другом из-за тяжелого труда и забот по своему дому.

Бог-отец решил выше самой высокой горы, выше облаков создать Рай для людей, где они могли бы, наконец, жить без забот.

На подвешенной за облаками тверди посадил он райский сад с райскими плодами, чтобы не было никакой нужды в питании у людей, живущих в Раю.

Строптивую Лилит Бог-отец оставил на Земле, а любимца-первенца Адама забрал с собой в Рай.

Чтобы Адам и в Раю не заскучал, Бог-отец придумал, как дать ему послушную, ласковую и добрую жену.

Он создал ее не из праха земного, а из кусочка ребра Адама. И возрадовался делу рук своих. Получилась женщина красивая, покладистая, да услужливая.

И назвал ее Бог-отец Евой.

И сказал он, что это хорошо".

Лилит снова услышала шаги за дверью и испуганно погасила коптящую свечу.

* * *

Руслан после встречи с монашкой вернулся к домашним заботам.

Уже два года Шейла не могла получить паспорт, так как все данные о ней были известны только со слов брата. Руслану посоветовали отыскать хоть какие-нибудь документы, а для этого съездить в детдом, куда их сдал исчезнувший потом дедушка Каджик.

Руслан помнил только название маленького провинциального городка, но и этого оказалось достаточно. Детских домов там не стало больше.

Молоденькая заведующая с интересом выслушала историю двух сирот, косясь на мужественный профиль молодого джигита. Подняв глаза к плохо побеленному потолку, она долго высчитывала, в каком году это могло быть. Наконец, надолго ушла в комнату архива и вернулась, неся в руках два листочка и свёрнутый солдатским треугольником конверт, с крупной корявой надписью: "Руслану отдать после шестнадцати лет".

Это оказались оставленные дедушкой свидетельства о рождении и его письмо.

- Извините, молодой человек, - стыдливо опустила наклеенные ресницы заведующая. - Мы просто не знали вашего адреса, потому и не могли вовремя вручить.

- Ничего. Я очень рад и этому, - весело пробормотал Руслан, стараясь побыстрее уйти от пристального взора начальницы и вообще вырваться из душной для него атмосферы ненавистного детдома.

Он сел на первую же свободную скамейку городского парка и, сунув свернутые свидетельства в карман пиджака, дрожащими руками развернул письмо.

То, что он там прочитал, потрясало до глубины души. Руслан еще раз перечитал написанные корявым старческим почерком строки: " ... и еще раз умоляю тебя заботиться о Шейле, дочке нашей соседки Карины. Будь ей как брат, ведь только вы двое остались из погубленного бандитами Грачиками нашего славного древнего рода".

Так вот почему у них с Шейлой одинаковые фамилии, понял Руслан. И тут же вздрогнул от пронзительной мысли: "А отчества?".

Трясущимися руками он развернул свидетельства и облегченно вздохнул. Отцы и матери у них с Шейлой были разные!

* * *

- Русланчик, ну что? Привез хоть что-нибудь? А то меня уже третий раз зовут в детсад нянечкой, а паспорта нет. И еще - я учиться хочу на воспитателя, - Шейла стояла в одной полупрозрачной ночнушке перед зеркалом и расчесывала длинную, отливающую соболиным блеском косу.

Когда она дочитала до конца письмо и кинула взгляд на своё свидетельство, румянец залил её персиковые щеки. Девушка медленно опустилась на табурет, перекинув на полуоткрытую грудь пышные волосы. Шейла стыдливо подняла на идущего к ней Руслана блестящие от радостных слёз глаза.