Вихрь преисподней - Глеб Соколов

– Слышишь меня? – сам не зная для чего ещё раз прокричал Не-Маркетинг.

Снизу донеслось раздраженное «Да-а!..»

– Зря ты так радуешься!.. – прокричал ему вниз Не-Маркетинг. – Знаешь, что мне кажется?..

Внизу была тишина, подросток стоял и слушал.

– Мне кажется, что это только краткий миг, когда информации могут разгуливать столь свободно. Что этот миг скоро кончится, и это пиршество информаций скончается, умрёт, исчезнет. Сгинет, пропадёт, исчезнет с лица земли окончательно!.. – исступленно прокричал Не-Маркетинг и замолчал.

– И что? – донесся снизу голосок подростка.

– И ничего не будет!.. Но сейчас, в эту минуту, миг пиршества информаций продолжается. И он полностью выбивает и меня, и тебя, и всех из колеи. Я растерян, ты растерян, все растеряны, никто ничего не понимает, я ничего не понимаю, кроме того, что мне тоже хочется отправлять в окружающий мир как можно больше информаций и тем самовыражаться, но я дурею и тупею от этого, потому что я не вижу в собственных действиях по отправке информации смысла и справедливости! А надо готовиться к тому, что пиршество информаций закончится. А мы не готовимся, мы теряем время!.. Я чувствую, чувствую: информационный мир – лишь на время, он скоро кончится! Кончится! Это главное, главное! – выкрикнул Не-Маркетинг и устало опустился на ступеньки.

Снизу послышалась торопливая удалявшаяся дробь.

Не-Маркетинг еще немного посидел на ступеньке, а потом поднялся, схватившись, как старик, обеими руками за черные крашеные железные перила, и стал медленно, устало спускаться вниз по лестнице. Он ещё долго спускался вниз после того, как дробь сбегавшего по лестнице подростка перестала доноситься.

Выйдя с лестничной клетки, Не-Маркетинг так и не смог найти подростка: он осмотрел оба зала кафе, вышел на улицу, посмотрел по сторонам, но подростка нигде не было. Было уже невероятно поздно, рабочий день, конечно же, уже кончился...

«Стоит ли мне вообще идти в эту ненормальную фирму?!» – спрашивал себя измученный Не-Маркетинг. Впервые за этот день ему захотелось просто пойти к себе на квартиру, лечь на кровать и лежать-отдыхать до тех пор, пока мучительно не захочется есть. Но тут же он с забытым за всеми событиями ужасом вспомнил про то, что у него нет квартиры, в которую можно было просто спокойно придти, открыть дверь своим ключом и прилечь отдохнуть – скорее всего в квартире сейчас может быть хозяйка, которая дожидается его возвращения, чтобы устроить дикий скандал. В то, что она действительно решится вышвырнуть его вещи на лестничную клетку, где их тут же растащат соседи-алкоголики, Не-Маркетинг не верил. Постояв немного на тротуаре, – то и дело его толкали спешившие к метро люди, – Не-Маркетинг отчего-то с ностальгической тоской вспомнил, как он накануне спал под деревом в ночном Измайловском парке.

«Слишком поздно!» – отвечал он себе. – «Слишком поздно куда-либо идти! Уже ничего не нужно делать, уже все сотрудники давно разошлись по домам, и никак невозможно выполнить распоряжение Главы представительства». Рассуждая подобным образом он, тем не менее, зашагал в сторону метро, но вовсе не для того, чтобы поехать домой – некое странное ощущение понуждало его не обращать внимания на все логические доводы и поехать в фирму-организатор кинофестиваля фильмов ужасов.

Он достаточно быстро дошёл до станции метро, вошёл в вестибюль, спустился вниз... Через пятнадцать минут он уже торопливо шел в сторону выхода в город по станции, располагавшейся в самом центре.

Когда он оказался на улице, то вдруг почувствовал, что ему ужасно холодно. Это было странно, потому что внешне в атмосфере ничего не изменилось: то же небо, тот же закат. Только, пожалуй, в этом районе жизнь протекала гораздо более интенсивно: кругом было гораздо больше народа, больше шикарных магазинов, множество всевозможных дорогих и не очень ресторанчиков, в которых уже собирались люди, над входом в казино, мимо которого проходил Не-Маркетинг, уже зажглись неоновые огни.

Кинотеатр, в котором проходил кинофестиваль фильмов ужасов, располагался в самом центральном, самом фешенебельном квартале Москвы. До кинотеатра оставалось не более пяти минут ходьбы. Не-Маркетинг вдруг ужасно занервничал.

«Я запрещаю вам приходить в этот кинотеатр! Если вы еще раз появитесь в холле или зрительном зале этого кинотеатра – пеняйте на себя!» – звучало в его ушах предупреждение человека в черном. Не-Маркетинг решил появиться...

«Ведь мне уже терять нечего – я смертник!» – говорил человек в черном Не-Маркетингу, Не-Маркетинг решил появиться в его офисе, несмотря на столь решительное предупреждение.

«– Просто даже интересно, что он мне сделает?! – проносилась в его голове настойчивая информация. – Что он мне сделает?! Что он вообще может мне сделать?!

– Он ничего не может мне сделать.

– К тому же, уже слишком поздно идти туда, я, скорее всего, никого в офисе не застану. Хотя, кто знает, вероятность того, что человек в черном надолго задерживается после официального окончания рабочего дня очень высока!»

Не-Маркетинг был уже у подъезда кинотеатра. За стеклом витрины – несколько плакатов: американского фильма, видимо, текущего репертуара, плакат ленты из тех, что шли в рамках кинофестиваля фильмов ужасов, какие-то рекламные материалы будущего репертуара. У самого входа Не-Маркетинг на мгновение задержался, но потом решительно схватился за дверную ручку и через мгновение был уже в холле кинотеатра. На него смотрела та же полукруглая барная стойка, афиши и фотографий в красивых рамочках, развешанных на квадратных колоннах, подпиравших свод.

Всё тот же дальний угол холла, и всё та же узкая металлическая дверь. Вновь Не-Маркетинг прошел за дверь и оказался на тесной лестнице, что вела на верхние этажи здания. Не-Маркетингу показалось, что плафоны, висевшие под потолком испускают еще более холодный и безжизненный свет, чем когда он был здесь в первый раз. Не-Маркетингу решительно не нравилась эта лестница. Что-то в ней было не так.

Миновав несколько узких и длинных пролетов, Не-Маркетинг оказался перед другой металлической дверью, которая вела в тот самый полутемный коридор, из которого можно было попасть в кабинет человека в черном. Лестница, как и в первый раз, была совершенно пуста, – Не-Маркетинг не встретил на ней ни одного человека, но едва войдя в коридор, он тут же наткнулся на двух господ в строгих деловых костюмах и галстуках, которые курили, стоя возле никелированной пепельницы на длинной металлической ножке – такие обычно ставят в общественных местах.

Как и утром здесь в коридоре половина светильников, вмонтированных в подвесной потолок, не горела. Не-Маркетинг плохо помнил, какая именно из дверей ведет в кабинет человека в черном. «Кажется эта!» – подумал он, взявшись за ручку, открыл одну из дверей, тут же подумав, что скорее всего ошибся. Но это оказалось не так.

Человек, который утром был во всём черном, теперь был одет в клетчатый, светло-серых тонов пиджак, синюю рубашку и синий же галстук. Его волосы, тщательно причесанные утром, были теперь взъерошены. Верхняя пуговичка синей рубашки – расстегнута, а большой узел синего галстука – спущен вниз так, чтобы ворот был совершенно свободен. Из нагрудного кармана пиджака торчал, засунутый туда с тщательно продуманной небрежностью синенький платочек. На большом канцелярском столе (стол как и прежде показался Не-Маркетингу слишком мрачным и солидным...) были в беспорядке разбросаны журналы о кино, большей частью на английском языке, рекламные листовки фильмов, проспекты кинофестиваля фильмов ужасов. Поверх всего этого лежало несколько затрепанных телефонных книжек и толстый ежедневник, раскрытый на одной из страниц. Директор фирмы, который утром был одет во всё чёрное, смотрел в небольшое окно, выходившее на стену соседнего здания и улыбался каким-то своим мыслям. Резко повернув голову к вошедшему, он заулыбался ещё шире и громко проговорил:

– О-о, здравствуйте, здравствуйте! Куда вы запропали? Я целый день ждал, что вы вернетесь...

В первое мгновение Не-Маркетингу показалось, что он всё же ошибся дверью: в конце-концов, он видел директора фирмы-организатора фестиваля фильмов ужасов всего один раз и не так уж хорошо запомнил его лицо, но нет, ошибки быть не могло – бросившиеся прежде в глаза Не-Маркетингу черные стеллажи с рядами папок, подобранных по цветам, всё так же стояли вдоль стены.

По своему истолковав замешательство гостя, директор фирмы мгновенно поднялся из-за стола и вышел ему навстречу.

– Ну что же вы скромничаете?! Проходите вот сюда! Садитесь на диванчик!.. – он слегка приобнял Не-Маркетинга, подталкивая его к стоявшему у белой стены черному кожаному дивану.

Не-Маркетинг не сдвинулся с места.

– Что же вы так долго не приезжали?! Я ждал вас, прошел целый день, но от вас не было ни одной информации! Когда мы утром прощались, я думал, что вы скоро позвоните... Звонка не последовало. Я уж было хотел позвонить сам... Куда-то задевал вашу визитную карточку. Я помню, вы вручали мне свою визитную карточку, не так ли? – он перестал обнимать Не-Маркетинга и больше не толкал его к диванчику, напротив, после слов про визитную карточку он нервно метнулся к своему мрачному письменному столу со словами «Где-то она у меня тут была. Куда же она подевалась?!» (он обернулся и посмотрел на Не-Маркетинга, тот по-прежнему стоял возле двери). «Я забыл, ваша фамилия?..»