Сэр Гибби - Джордж Макдональд

Глава 34

Глашруах

Как только Гибби нашёл Красуле место в хлеву и положил ей в кормушку огромную охапку сена, он развернулся и во всю прыть помчался назад. Чтобы перебраться через Лорри по мосту, нельзя было терять ни минуты. И в самом деле, не успел Гибби перебраться по нему на другую сторону, как мост шумно рухнул в реку. Ориентируясь по тем приметам, которые ещё не были затоплены водой (а Гибби знал эту местность, пожалуй, лучше всех остальных её обитателей), он направился прямо к горе Глашгар, окутанной непроницаемой пеленой дождя. Где — то ему пришлось идти по пояс в воде, где — то даже плыть, где — то он взбирался на стену и бежал поверху, и его то и дело цепляли и задерживали колючие ветви живых изгородей. Несмотря на всё это Гибби упорно пробирался назад к горе. Несколько раз течение сбивало его с ног, подхватывало и уносило с собой. Однако в конце концов он добрался до горы. Там ему уже не пришлось шлёпать по воде, и вскоре, ловко увернувшись от нескольких шальных потоков, он взобрался на один из нижних утёсов и уселся на камень, защищённый от ветра большой скалой. Там он вытащил из кармана комок клейкой бурой массы — то, что осталось от лепёшек, — и стал радостно его поглощать, весело поглядывая из своего укрытия на косые плети дождя и бурлящее море, откуда он только что выбрался. Земли почти совсем не было видно, и он не сразу смог различить среди огромного залитого водой пространства ту крышу, под которой он оставил отца и мать. Только что это? Неподалёку в воде показались коровы — десятка два голов, безвольно качающихся на волнах. Они были слишком измучены, чтобы плыть дальше, их длинные рога стукались друг о друга, как сухие ветки. А вон и свинья! А вон ещё одна! И — какой ужас! — за ними показалось полдюжины беспомощных овец, плывущих по воде намокшими грязно — серыми губками.

Увидев их, Гибби вскочил и понёсся вверх по холму. Это было гораздо легче, чем перебираться через беснующийся поток, но по пути ему пришлось пересечь ещё несколько ручьёв, намного более опасных, чем все предыдущие. Он бежал всё выше и выше, чтобы найти подходящее место и перебраться, наконец, через реку, и в конце концов добрался — таки до овечьего загона.

Загон находился в маленькой лощинке, по соседству с которой располагалось небольшое каровое озерцо. Теперь оно вздулось и разбухло, и его волны плескались возле самой двери овчарни. На секунду Гибби пожалел, что отправился в путь без Оскара, но тут же увидел, что даже вместе с верным псом ему вряд ли удалось бы хоть как — то помочь овцам и сделать для них что — то помимо того, что они сами могли для себя сделать, оказавшись на свободе. Если оставить их в овчарне, они, скорее всего, утонут, а не утонут, так умрут с голоду. Но если их выпустить, то они пойдут бродить по горе, стараясь не приближаться к воде, и как — нибудь найдут себе пропитание и ночлег. Гибби открыл ворота, выгнал овец из загона, провёл их немного выше по горе и там оставил.

К тому времени было уже около двух пополудни, и Гибби страшно проголодался. Однако за день он уже довольно нахлебался холодной воды, и возвращаться обратно на ферму ему не хотелось. Где бы раздобыть еды? Если их домик до сих пор держится, — а такое вполне может быть! — там он без труда найдёт всё, что нужно. Гибби повернул к дому. Какова же была его радость, когда после трудного и долгого подъёма он увидел, что домик их уцелел, а хлеставшего над ним потока больше нет: то ли он просто иссяк, то ли течение обратилось в другую сторону. Добравшись до Глашберна, большого ручья, отделявшего его от дома, Гибби понял, что именно к нему развернулся угрожавший их жилищу поток, ибо вода в Глашберне неимоверно поднялась и теперь длинным шумным водопадом низвергалась с горы по направлению к Глашруаху. Ему пришлось ещё довольно долго подниматься, прежде чем он смог через него перейти.

Добравшись, наконец, до дома, Гибби увидел, что вода, должно быть, отыскала себе новое русло сразу после того, как они ушли, потому что сам дом почти не пострадал. Веником Гибби вымел с пола накопившиеся лужицы и потом вытащил из угла несколько кусков торфа посуше. Серная спичка загорелась с первой попытки. Гибби развёл в очаге большой огонь и сварил себе котелок водянистого овсяного супа, который не только готовится легче всего другого, но и прекрасно утолит голод любого молодого человека с крепким пищеварением.

Заморив червячка, Гибби уселся в подсохшее отцовское кресло отдохнуть, незаметно для себя заснул и спал около часа. Проснувшись, он снял с каменной полки Новый Завет и начал читать. Последнее время он пытался читать то одно Послание, то другое, но никак не мог извлечь из них никакой пользы, потому что ничего не понимал, и посему решил было совсем оставить эти попытки. Но однажды ему в глаза бросились несколько слов апостола Иоанна, которые тут же завладели его вниманием. К своей великой радости он обнаружил, что Первое послание Иоанна, как и его Евангелие, вовсе не было для него книгой за семью печатями. Вот и сейчас он открыл его на третьей главе и читал до тех пор, пока не добрался до слов: «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев».

«Откуда он это узнал?» — подумал Гибби. Джанет научила его искать в писаниях апостолов то, что передал им Сам Господь. Гибби долго думал и наконец вспомнил: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас».

«А я что же? — подумал Гибби. — Сижу себе сложа руки возле огня, в тепле и сытости, читаю Библию, а весь мир вокруг Глашгара тонет в воде! Конечно, жизнь свою за их души я положить не могу, но, может быть, удастся хоть что — то для них сберечь — ну там, курицу или телёнка. Я тоже должен исполнять дела Пославшего меня. Ведь Он же спасает всех человеков!»

Библия вновь оказалась на полке, и в следующее мгновение Гибби уже выскочил за дверь. Он не знал, что ему предстоит делать. Он знал только одно: надо спуститься с горы, чтобы быть под рукой, когда понадобится его помощь. А спуститься лучше до того, как наступят сумерки. Надо идти туда, где люди. Пока он спускался, сердце его пело от счастья, как будто ему уже удалось избавить какого — нибудь несчастного от гибели. Он бежал вниз по горе, распевая и пританцовывая. Если обыкновенная схватка с бурей приносила его душе столько веселья и радости, с каким восторгом он вступит в смертельное сражение со стихией ради любви к людям! Сама мысль об этом наполняла его сердце небесным ликованием, и он был счастлив, как настоящий влюблённый. Первыми он вспомнил своих ближайших соседей, обитателей «большого дома» в глашруахском поместье. Ведь им тоже может понадобиться помощь. Решено! — туда — то он и пойдёт прежде всего.

Как я уже говорил, Глашруах стоял у самого подножья Глашгара, где гора мягко скатывалась к даурской долине. Перед главными воротами поместья протекал Глашберн. С другой стороны дома через всю лужайку бежал ручеёк поменьше — тот самый, чьи песенки Джиневра слышала из своего окна. Оба ручья впадали в Лорри. Между ними гора, покрытая небольшим леском, покато шла вверх. Однако возле меньшего ручья, с той его стороны, которая была дальше от дома, её склоны вздымались гораздо круче. Там росли ели, но почва, едва прикрывающая скалу, была неглубокой, и деревья там были совсем хилые и низкорослые.

Гибби приближался к дому прямо с горы, спускаясь по утёсам между двумя ручьями, петляя среди лиственниц и сосен и уклоняясь от резких порывов бушующего ветра. Подойдя поближе, он увидел, как высоко большой дом возвышается над затопленной долиной, и подумал было, что поступил весьма опрометчиво, решив, что кому — то здесь может понадобиться его помощь. Однако спустившись чуть ниже, он ещё раз вскинул глаза и, увидев главный вход в поместье, тут же остановился и, поражённый, уставился на необыкновенное зрелище. Не веря себе, он хорошёнько потёр глаза. Нет, это не сон, привидевшийся ему возле уютного домашнего очага. Вокруг завывал ветер, скрипели и стонали ели, рядом возвышалась туманная гора, и с неё бурой молнией летел Глашберн, раз в пятьдесят больше своего обычного размера. Но где же железные ворота? Где каменные столбы, увенчанные волчьими головами? Где мостик? Куда делись каменная ограда и выложенная гравием дорожка, ведущая к самым дверям дома? Он что, сбился с пути? Может, он просто смотрит в другую сторону?

Прямо под ним, там, где раньше не было никакой воды, появилась широкая, быстрая река, неистово несущаяся вперёд! Нет, ошибиться он не мог. Вот он, остаток дороги, примыкающей к дому. Но половина её уже с шумом обрушилась в ревущий поток, а от ворот, стены и моста не осталось и следа. Ручей проглотил их и теперь с безумным рёвом мчался дальше, вгрызаясь в лужайку и всё ближе подбираясь к дому, пожирая все преграды на своём пути. Вот опять! Колючая изгородь бесследно скрылась в ненасытном водяном чреве. Высокие деревья медленно и грациозно склоняли свои головы перед потоком и безвольно предавали себя на его милость, но стоило волнам поглотить их, как они с шумом и свистом уносились прочь, подобно выпущенным из лука стрелам. Выдержит ли дом этот бурный натиск? Да будь он даже крепче вавилонских стен, если вода подточит его основание, он сразу рухнет. Знает ли лэрд, что коварная стихия вторглась в его пределы? Даже после всего, что ему пришлось пережить за этот день, Гибби только сейчас в полной мере осознал всю яростную силу ревущей и беснующейся воды. Он стряхнул с себя изумлённое оцепенение и стремглав помчался вниз по холму. Если другой ручей ведёт себя так же буйно, то большой глашруахский дом обречён. Но нет, несмотря на свою многократно возросшую мощь, второй поток так и не смог прорвать своё каменное русло и вырваться на свободу. С его стороны дому пока ничего не угрожало.