Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Лиддел Харт

Я поинтересовался у Рундштедта, почему он решил именно так. Он ответил: «Район Соммы – Кале казался нам стратегически более выгодным, конечно, с вашей точки зрения, потому что он значительно ближе к Германии. Отсюда открывался кратчайший путь на Рейн. Я подсчитал, что вы доберетесь туда за четверо суток».

Из сказанного ясно, что точка зрения Рундштедта была предвзятой, основанной на предположении, что союзники выберут направление наиболее выгодное теоретически, не считаясь с практическими трудностями. Я заметил ему, что по этой самой причине у нас имелись все основания предполагать, что тот сектор будет сильнее всего обороняться, поэтому мы и стремились держаться от него подальше.

Он признал мои замечания правильными, но уточнил: «Сила нашей обороны была абсурдно преувеличена. «Атлантический вал» был не более чем иллюзией, созданной усилиями наших пропагандистов, чтобы обмануть как союзников, так и свой собственный народ. Меня ужасно нервируют частые рассказы о непроницаемой обороне. «Стеной» ее уж точно назвать было никак нельзя. Гитлер никогда не посещал эти участки и не знал, что представляет собой эта, с позволения сказать, стена в действительности. Между прочим, за всю войну он только один раз лично посетил побережье Канала, причем было это в далеком 1940 году. Тогда он посетил мыс Гриз-Нез». Я спросил: «Он что, как Наполеон, смотрел через Канал на английский берег?» Рундштедт кивнул и грустно улыбнулся.

Далее Рундштедт упомянул еще одну причину, по которой он считал, что высадка должна произойти на участке Сомма – Кале. Он был уверен, что мы должны стремиться как можно быстрее захватить территорию, на которой расположены ракеты «Фау», чтобы спасти от разрушения Лондон. Ему сказали, что эффект от использования этого оружия должен превзойти все ожидания. Гитлер возлагал на него большие надежды. Поэтому такое весомое соображение не могло не повлиять на стратегические расчеты.

Между прочим, именно Гитлер в конце концов догадался, что союзники высадятся именно в Нормандии. Об этом мне рассказал Блюментрит. «В конце марта командованием вермахта был издан документ, из которого следовало, что Гитлер ожидал вторжения в Нормандии. После этого мы постоянно получали предупреждения. Все они начинались словами: «Фюрер опасается…» Я не знаю, почему он пришел к такому выводу. Но в результате в Нормандию была отправлена 91-я дивизия и несколько танковых эскадронов. Они заняли позиции в резерве на Шербурском полуострове в районе Карантана».

Офицеры штаба Роммеля рассказывали, что он тоже ожидал высадки в Нормандии – в этом его мнение шло вразрез с мнением Рундштедта. Рундштедт и Блюментрит это подтвердили. К такому выводу Роммель пришел уже в конце весны. Никто не знал, повлияли на это его собственные соображения или же постоянные напоминания Гитлера о необходимости «наблюдения за Нормандией».

Получается, что хваленая «интуиция» фюрера снова оказалась на высоте, дав более правильный прогноз, чем расчеты крепких профессионалов – виднейших военачальников Германии. Все они руководствовались традиционными правилами военной стратегии и исходили из того, что союзники будут следовать им же. Неожиданных поступков, идущих вразрез с установившимися законами войны, не ожидал никто.

В этой связи Рундштедт в одной из наших бесед сообщил важный факт: «Если бы союзники все-таки высадились на западе Франции в районе Луары, они вполне могли изрядно преуспеть – и в создании обширного плацдарма, и в продвижении в глубь территории. Чтобы остановить их, я бы не смог перебросить туда ни одну дивизию». А Блюментрит добавил: «Такое вторжение почти не встретило бы сопротивления. К югу от Луары у нас имелось только три дивизии на 300 миль береговой линии, причем две из них были учебными, составленными из необученных новобранцев. Командиру роты на этом участке приходилось целый день находиться на колесах, чтобы объехать занимаемый его солдатами участок. Мы считали, что район Луары располагается слишком далеко от британских аэродромов наземного базирования, а значит, командование союзников не станет предпринимать попытку высадки на этом участке, поскольку знали, что вы всегда рассчитываете на обеспечение максимального прикрытия с воздуха».

По этой же причине немецкое командование, за исключением Роммеля, считало, что высадка в Нормандии менее вероятна, чем в том месте, где Канал более узкий и легче обеспечить поддержку с воздуха. Рундштедт заметил: «Мы думали, что высадка в Нормандии будет ограничена попыткой захватить Шербур. Поэтому появления американцев здесь мы ожидали меньше, чем высадки британцев у Кана».

Немецкая диспозиция

В июне 1944 года на западе находилось, если быть абсолютно точным, всего 59 немецких дивизий: 8 – в Бельгии и Голландии (более половины из них – учебные и дивизии береговой обороны); из 27 полевых дивизий 10 были танковыми, причем 3 располагались на юге, а 1 – в районе Антверпена.

На 200-мильном отрезке береговой линии Нормандии, к западу от Сены, располагалось 6 дивизий (из них 4 дивизии береговой обороны). Три из них занимали Шербурский полуостров, две – 40-мильный участок между Шербуром и Каном (от Виры до Орна), и одна находилась между Орном и Сеной. Блюментрит сказал: «Нашу диспозицию скорее можно было назвать береговой охраной, чем обороной. Поскольку мы не ожидали вторжения западнее Шербура, этот сектор почти не был укреплен».

На передовой позиции находилась одна танковая дивизия, предназначенная для возможной контратаки. Это была 21-я танковая дивизия. «Было много споров, – рассказывал Блюментрит, – относительно того, куда направить 21-ю танковую дивизию. Фельдмаршал фон Рундштедт предпочел бы иметь ее к югу от Сен-Ло, но Роммель решил переместить ее ближе к берегу и на другой фланг, то есть к Кану. Таким образом, она оказалась слишком близко к берегу, чтобы стать резервом для всего сектора».

Тем не менее присутствие этой дивизии в районе Кана оказалось немаловажным фактором. Если бы не она, британцы захватили бы Кан в первый же день после высадки. Роммель настаивал, правда тщетно, на переброске в этот сектор второй танковой дивизии. Он хотел расположить ее в устье Виры – как раз там, где высадились американцы.

Теперь можно сформулировать основное противоречие, пагубно отразившееся на планах немцев противостоять вторжению. Рундштедт понимал, что береговая линия слишком длинна, чтобы можно было имеющимися силами предотвратить высадку. Поэтому он в основном рассчитывал на мощное контрнаступление, которое отбросило бы армии союзников обратно к берегу в тот момент, когда они уже продвинутся в глубь территории, но еще не успеют закрепиться.