Когда падают листья... - Наталия Андреева

— О чем ты? — всерьез изумился друг, — ее же невозможно любить… как женщину. Да и не думал ли ты, что во мне вдруг ожили сказки о любви с первого взгляда?

Честно говоря, Дарен так и подумал, но сейчас на прямой вопрос промолчал. Яромир улыбнулся — солнечно и ясно:

— Она просто теплый огонек свечи, который надо сберечь. И я это сделаю.

Дар фыркнул:

— Смотри, не перетрудись. И с белобрысым в драку не ввязывайся.

— Он, что, так хорош? — с сомнением предположил шатренец, покосившись на Ждана.

— Да нет. Это я в твоих силах не сомневаюсь: прибьешь случайно, что я потом с трупом буду делать?

Яр снова усмехнулся, но лишь для того, чтобы войник ничего не заметил: он, кажется, уже догадался, что его лечение стоит девушке не только бессонных ночей… Но не рассказывать же Дарену о том, что слабый ребенок все это время испытывает его боль и делит ее с ним, и только потому сам Яр сейчас не катается по траве, сцепив зубы? Шатренец чувствовал себя предателем, но рассказать сейчас все — значило еще больше предать девушку, невольно доверившую свой самый страшный секрет незнакомцу, да и Дара подставить.

— А что ты думаешь о том, чтобы рассказать мне, как ты… хм, оказался в такой заднице?

Дар немного помолчал, а потом поинтересовался:

— Тебе так хочется это услышать?

— Было бы неплохо. А то мало ли…

— Боишься связываться? — невесело усмехнулся Дарен.

— Хочу знать, каких твоих "друзей" надо привечать, а каких крошить в капусту, — серьезно ответил Яромир.

Дар помолчал, потом поставил на огонь кружку с земляничными листьями и угрюмо сказал:

— Не осталось у меня друзей, Яр. Ты да Сагин. А остальные… Нет их.

— Все погибли?.. — нахмурился друг.

— Да нет, почему. Просто оказалось, что им есть, чем дорожить, а мне — нет: когда решался вопрос, отправлять меня в ссылку или нет, то никто и слова не сказал.

— Слабовольные предатели!

— Не скажи. У них есть семьи, до которых очень легко добраться. Кому рисковать-то хочется?

— Если бы я был там…

— То что? Одно твое слово ничего не значило бы. Если и кралль, которому я зад прикрыл во время того похода, ты помнишь, какого, если и кралль не заступился, то ты-то что…

— А ты совершил такое тягостное преступление?

— Убил человека.

— Кого?

— Сына старосты в деревне…

— И тебя за это — в Здронн?! — от изумления Яромир даже сел, отчего рану на спине дернуло, и тот болезненно поморщился.

Войник скривился от невеселых воспоминаний.

— Нет, не только за это. Аккуратней, Яр. Ты и так сказочным образом вылечился. Я вообще не понимаю, как этой девчонке удалось сделать то, что она с тобой сделала.

— А это совсем ненормально? — встревожился тот.

— Не знаю, — пожал плечами Дар, — просто я никогда с таким чародейством не сталкивался. Даже та женщина, которая меня по частям собирала в Приграничье, две недели со мной носилась. Возможно, дело в уровне силы?

— Веля ни у кого не обучалась… Да и нет этих уровней, как ты выразился…. Тут что-то другое.

— Может быть, желание? — предположил войник.

— С чего бы ей так сильно желать вылечить незнакомого ей человека?

— А кто их, загадочную бабскую душу, знает? — отшутился Дарен, а потом все-таки добавил, уже серьезно: — сдается мне, она просто что-то увидела.

— Где?

— А вот этого, брат, я даже предположить не могу. И, если честно, знать не желаю.

— Почему? — удивился Яр.

— Однажды она уже тоже кое-что увидела. Давай спать.

— Давай, — согласился друг, — только сначала ты мне все-таки расскажешь, как в Здронне очутился.

— Не по собственному желанию — точно. Ты же знаешь о моих странностях, из-за которых я попал в наш отряд смертничков?

— Знаю, — помрачнел Яромир: он не хотел напоминать другу об этом.

— А это в продолжение той истории. Глупо вообще все получилось…

Когда Дарен остался один у костра, в лесу вдруг раздались шаги. Войник прислушался и аккуратно вынул меч.

— Кто здесь?

Шаги приближались, но Дар почему-то не мог определить их направление, пока прямо за ним не раздался голос:

— Опусти меч, мальчик.

Дарен молниеносно повернулся и… наткнулся взглядом на седого старика. Меч тут же сам выпал из его руки: будто какая неведомая сила

— Кто вы?

— Странник, просто Странник.

Войник нахмурился.

— Как ваше имя?

— Боюсь, тебе оно ничего не скажет. Присядем?

Дарен подивился наглости этого старика, но кивнул.

— Я пришел дать тебе совет, мальчик.

— Вы считаете, я в нем нуждаюсь?

— Еще как, — старик улыбнулся и без спроса отпил из Даровой кружки, — ты уж не серчай на меня, стар я стал. Уже много лет по земле хожу, а на Дорогу все выбрести не могу… Ну да это к делу не относится.

Он немного помолчал, Дар не стал его торопить.

— Ты знай, вот что. Путник из тебя будет никудышный, а Странник — и того хуже. И все камешек твой, — он кивнул на грудь войника, и тот снова насторожился, — не, ты не пужайся, мне он ни к чему, а вот другие могут и позариться.

— На что вы намекаете? — нахмурился Дарен.

— Я? Ни на что, — старик снова улыбнулся, — будь осторожен, когда линии на твоих ладонях сотрутся, — он показал свои гладкие-гладкие, без единой впадины, — не путай себя ни со Странниками, ни с Путниками: у тебя другая судьба. И не пытайся артефакт выкинуть.

— Он правда способен менять направления Нитей? — загорелся войник.

— Правда, отчего ж ей не быть правдой? Только не каждому дано это.

— Значит, мне все же дано?

— Выходит, так, да, — старик хитро смотрел на смобеседника, склонив голову набок.

— А если его уничтожить?

— Уничтожить? — Странник призадумался, затих на несколько волн, а затем продолжил: — был бы я рад, если бы ты его уничтожил. Но не мне за тебя принимать решения. Ведь все равно он уже слился с тобой… Что ж мальчик, сделаю я тебе подарок: пусть клеймо чаровника отвратит беду.

Дарен, окончательно запутавшийся в речах старика, нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

Но тут старик с неожиданной скоростью вскочил на ноги, и в следующий миг что-то обожгло его в висок. От нестерпимой боли Дар заорал… и проснулся.

Была тихая лунная ночь.

Войник дрожащей рукой пощупал висок и тихо выругался: там вспухал свежий ожог.

Утро принесло с собой небывалую жару. Солнце, казалось, задалось целью высушить все, что можно было высушить, а ветер, как назло, снова улетел в какие-то северные страны.

Яромир заявил, что ему намного лучше, и предложил ехать дальше. Предложение было своевременным и логичным, поэтому все тронулись в путь. Броний, правда, хотел возмутиться по поводу того, что на нем снова будут ехать двое здоровенных мужиков, но быстро смирился, глядя на то, как на жалобно глядящую Сташу взбираются Ждан с Велей.