"Фантастика 2023-177". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Исьемини Виктор

Коклос явился прощаться утром, когда колонны уже строились для марша.

— Слушай-ка, Джейем, — протрещал карлик. — Наша империя велика, и может выйти, что нам с тобой не доведется более встречаться, а это очень скверно, потому что, как ни верти, а жизнью я обязан тебе. Должно быть, сам Гилфинг Светлый либо Гунгилла Прекрасная послали тебя в тот самый миг, когда я уже был скорее мертв, чем жив.

— У меня лошадь понесла, — признался Хромой. — Наездник из меня, как из тролля флейтист.

— А, ну, значит, Гунгилла, — решил карлик. — Скоты, лошадки и всякая тварь земная в ее ведении. Благословение Матери со мной, так что я легко обойдусь без этого… без вот этого вот… Держи и используй крайне осторожно!

Шут протянул Джейему сверток, тщательно перевязанный шнурками. Хромой пощупал.

— Что там? Пергамент?

— Да, пергамент с тысячей печатей. Жалко расставаться, печати такие красивые! Ни у кого таких не было, лишь у меня. Только, заклинаю тебя, не размахивай этим документом направо и налево. Надеюсь, я не совершил ошибку, отдавая это тебе… но ты кажешься мне довольно здравомыслящим… ну, для человека твоего роста, конечно. Вы, дылды долговязые, все такие дураки…

Коклос шмыгнул носом и поспешно распрощался.

ГЛАВА 23 Королевство Анновр

Возвращение в столицу Анновра было безрадостным… Армия Деймута вовсе не походила на войско победителей, а уж город выглядел так, будто нашествие нелюдей затронуло и его. Несколько кварталов на окраинах выгорело дотла, в центре, на улицах, выходящих к королевскому дворцу, дома были разрушены, а на площади красовались только что установленные виселицы. Эшафот сиял свежеоструганной древесиной — тем мрачнее выглядели висельники в грязных обгорелых лохмотьях.

Обычно преступников в Анновре казнили за городскими воротами, подле дороги, дабы все приезжие могли убедиться в строгости королевского суда. Старые виселицы тоже не пустовали, въезжая в столицу, Деймут видел тела казненных. Теперь же канцлер велел возвести еще один эшафот на площади. Королевское правосудие демонстрировало себя не только и не столько приезжим. Канцлер решил преподать урок собственным подданным.

На площади было полно вооруженных воинов. Хотя бунт подавили в течение пары дней, войска продолжали стягиваться к столице. Деймут, проезжая по площади мимо эшафота, принимал приветствия хмурых рыцарей. Здесь были и старики, и юнцы — в поход король увел небольшое отборное войско, теперь созывали всех, кто способен склонить копье и пришпорить коня.

Деймут спешился, латники распахнули тяжелые створки ворот, и король быстро зашагал через обнесенный стенами двор отеля. Канцлер уже спешил навстречу.

— Ваше величество…

— Оставим приветствия. Где гномы?

— Они уже углубились в Малые Горы. Их кавалерия патрулирует район к северу от долины Атонах.

— Кавалерия? Фенадцы? Мерзавец Гратидиан?

— Гратидиана наши лазутчики не видели с тех пор, как войско вошло в горы. Вроде бы, появляется граф Слепнег.

— Еще один мерзавец… Итак, они вошли в Малые горы через Атонах? Поднимайте людей, мы двинемся туда.

— Но ваше величество, столица… был бунт… я думал сделать подробный доклад…

— Я видел на севере, как крестьяне вешают чародея. Мне все известно.

— Увы… я счел нужным установить эшафот на площади, чтобы подданные вашего величества подумали не раз, прежде чем устраивать мятежи. Надеюсь, я не…

— Отличное решение. Но виселиц должно быть больше. Пусть бунтовщиков продолжают разыскивать, пусть хватают всех, кто виноват, и вешают в столице на пепелищах, пусть виселицы ставят на перекрестках дорог. Урок должен быть наглядным. Я с войском иду на юг, к долине Атонах, и мне не нужны беспорядки за спиной. Сколько людей вы собрали здесь, в столице?

— Ваше величество… — канцлер замялся.

— Что вы мямлите, сэр? — Деймут никогда не стеснялся высказываться невежливо, а теперь он был очень зол. — Говорите короче.

— Я выдвинул десять значков к Ойверку, отряды ополчения патрулируют наш берег Золотой…

— Отлично. Не пропускать к Ойверку купцов! Мерзавец Гратидиан не получит ни гроша с Ойверкского моста.

— Но ваше величество, тогда купцы забудут эту дорогу. Мы тоже понесем убытки…

— Это меньшее из зол. Либо я буду получать подати на Ойверском мосту — либо не получит никто! Ныне жестокие времена, и действовать нужно в соответствии с ними. Итак, сколько здесь, в городе, рыцарей?

— Шестнадцать значков, сир. Около трехсот всадников. И королевские лучники из гарнизона. После нынешних бунтов я бы не рискнул призывать в ополчение простолюдинов. Маловато против армии гномов, увы. Прошу прощения, не получим ли мы помощи из Ванетинии? Прошлые войны с нелюдями велись империей, не одним лишь Анновром…

— Мы получим помощь. Будь я проклят, Алекиану не останется ничего иного, кроме как помочь мне! Но сперва он должен об этом узнать! Не было ли сообщений о его возвращении из Сантлака?

— Еще раз прошу прощения, но было бы удивительно, если его императорское величество возвратится живым.

— Я бы сказал, что это не худший вариант… но сейчас нам нужна военная помощь против гномов. И Алекиан — именно тот, у кого я смог бы эту помощь получить. Пусть вернется в столицу, и тогда…

Воины Белого Круга в столицу не входили. Они остались снаружи — они и большая часть анноврцев. Король въехал в город, сопровождаемый небольшой свитой, остальным было позволено передохнуть, наблюдая за движением на дорогах и за висельниками у городских ворот. Покидая войско, Деймут предупредил: стоянка будет короткой. Король спешил на новую войну.

Отсутствовал Деймут около двух часов. Затем из ворот вышли стражники и стали орать на проезжих — требовали, чтобы повозки и путники сошли на обочину и освободили проезд. Показался Деймут, за ним, сверкая латами, ехали по двое в ряд кавалеристы. Отец Брак поглядел на движение и велел братьям готовиться к маршу. Король, сопровождаемый свежими воинами, проехал по дороге, затем зашевелились анноврцы, возвратившиеся из северного похода — затягивали подпруги, подгоняли доспехи и садились в седла. Когда Деймут и три сотни всадников из города проехали, ветераны стали пристраиваться за ними.

Потом дошла очередь Белого Круга, прискакал оруженосец Деймута, передал приказ — подтягиваться к хвосту колонны, позади обоза.

Воины в когда-то белых, а теперь перепачканных плащах, потянулись к дороге, чтобы занять место в строю. Велитиан, как обычно, ехал рядом с викарием. Отца Брака тревожили неприятные предчувствия, юноша был спокоен.

— Теперь мы составляем в войске меньшинство, — нарушил молчание Брак.

Велитиан не ответил.

— Я хочу сказать, что если король замыслил некую подлость, чтобы захватить тебя, мне будет трудней вступиться. Я уверен, Деймут что-то замышляет.

В самом деле, теперь церковные солдаты составляли меньше четверти войска.

Принц пожал плечами.

— Если бы я боялся, то не стал бы открывать своего имени.

— Во имя Гилфинга, я до сих пор не пойму, зачем ты это сделал.

— Просто другого пути я не видел. А разве можно было иначе? Этот мир, который мы заключили с эльфами — неправильный, невозможный мир. Мы дрались с ними, перебили множество нелюдей, сожгли их драгоценный лес… но я удивил их полководца, и мы заключили перемирие.

— То есть ты хочешь сказать, что не видел иного пути для империи? Но для себя-то ты мог выбрать что-то более безопасное?

— Протите, отец Брак, наверное, во мне говорит гордыня, а это грех… но все же! Меня убили в прошлом году, верней, должны были убить. Тихо зарезать в подземелье Валлахала. Вместо этого мне была подарена жизнь. Нет, не так. Не подарена, а дана взаймы. Я теперь живу в долг. И всякий раз, решаясь совершить тот или иной поступок, думаю лишь об одном: как бы возвратить часть этого долга. Понимаете ли вы меня, отец Брак? Мне так хочется, чтобы меня хоть кто-то понимал!