Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг - Чарльз Тилли

По мере того как европейские государства переходили к фазе создания национальных государств (в особенности, в 1700–1850 гг., при большой вариативности форм), династии утрачивали способность развязывать войны от своего имени. Теперь в вопросах воевать или не воевать начинает доминировать то, что мы можем приблизительно назвать «национальным интересом». Национальный интерес — это обобщенный интерес господствующих классов, сплачивающее их стремление контролировать смежные территории и население в Европе, вместе с жестокой конкуренцией за неевропейские территории.

На этапе образования национальных государств три важнейшие новации влияли на условия развязывания войны: состояние (на определенный момент) всей системы государств — в особенности сложившийся к этому времени баланс сил — начинает оказывать сильнейшее воздействие на возможность начала войны и место ее ведения (Levy, 1988). Все чаще в войну вступают два государства, приближающиеся к паритету сил, тем более если они занимают соседние территории (Organski, Kugler, 1980; Moul, 1988; Houweling, Siccama, 1988). Теперь общий (а не на душу населения) национальный доход как никогда раньше ограничивает военные возможности государств, так что в системе государств начинают доминировать большие государства развитой торговли и промышленности. В Европу и связанные с ней территории приходит эпоха развязывания войн на основе рациональных соображений относительно возможной победы и минимализации потерь. В то же время третьи силы все чаще вмешиваются в ход национальных восстаний против составных монархий[11], как в случае, когда Франция, Британия и Россия поддержали восстание греков 1827 г. против Оттоманской империи. Основанием для интервенции становится национальная общность, а не порядок наследования или религиозная общность.

На следующем этапе специализации условия развязывания войн изменились сравнительно мало, за исключением того, что все большую роль играет — прямое или непрямое — соперничество империй вдали от их национальных территорий (в колониях). После 1945 г. противостояние Советского Союза и Соединенных Штатов почти покончило с войнами между европейскими государствами в Европе и превратило точки соприкосновения Советов, американцев и китайцев за пределами Европы в места особого национального интереса.

С национализацией и специализацией вооруженных сил интернациональная война вступила в обратную связь с революцией, восстанием и гражданской войной. В течение столетий, пока обычно государства контролировались династиями, ослабление в группе правящих родственников — например, смерть короля в то время как наследник еще был ребенком или отсутствие наследника — становилось сигналом для государств–соперников совершить нападение. Если при этом сначала происходило восстание, то восставшие приглашали к интервенции от имени претендента. Когда первейшей важности государственными вопросами стали вопросы веры (особенно в 1520–1650 гг.), появились еще более неоспоримые причины для интервенции. И усилия правителя получить еще больше средств на ведение войны у сопротивляющегося этому населения, и ослабление государства в связи с военными потерями провоцировали восстания и гражданские войны. Когда же коалиция мятежников одерживала победу над правителями, смещала их и переходила к социальным преобразованиям, то начиналась полномасштабная революция.

Все великие европейские революции и некоторые меньшие начались с трудностей, вызванных войной. Английскую революцию вызвали попытки Карла I, в обход парламента получить средства для ведения войны на континенте и в Шотландии и Ирландии. Французскую революцию приблизил долг французской монархии, появившийся во время Семилетней войны и Войны за независимость в Северной Америке. Потери России в Первой мировой войне дискредитировали самодержавие, способствовали военным поражениям, ослабили государство, обнажили его слабые стороны, и последовала революции 1917 г.

Формирование государства также влияло на ритм и характер коллективных народных действия, помимо революции. На этапах брокеража и создания национальных государств эпизодические, но сильно возраставшие потребности в деньгах и людских ресурсах то и дело вызывали сопротивление на сельском или региональном уровнях. Люди на местах выгоняли сборщиков налогов, нападали на дома откупщиков, прятали своих сыновей от вербовщиков, обращались с петициями к королю, просили своих патронов вступиться за них, а также сопротивлялись попыткам описать их имущество. Народ был особенно враждебно настроен против тех местных деятелей, которые были связаны с государством или как государственные должностные лица, или как агенты его непрямого правления. На поздних стадиях создания национальных государств и при переходе к специализации коллективные народные действия также приобретали национальный характер и становились все более самостоятельными. Поскольку политика и запросы национального государства все непосредственнее отражались на их судьбах, рабочие, крестьяне и вообще простые люди объединялись, чтобы предъявить государству свои требования, требуя не только корректировки государственной политики, но и таких прав, какими они никогда не пользовались в национальном масштабе (Tilly, 1975; Tilly 1986). Оформляется народная политика, принимая вид политических партий, союзов по интересам, национальных общественных движений и других. Таким образом, война была двигателем не только развития системы государств и формирования отдельных государств, но и влияла на распределение власти в государстве. Даже в последние несколько веков цивилизации правительств западного образца — война оставалась определяющей деятельностью национальных государств.

Шесть важных вопросов

Для того чтобы определить, как далеко мы зашли, давайте вернемся к вопросу, с которого мы начинали, но на этот раз изменим порядок, переходя от более детальных вопросов к общей проблеме.

Чем объясняется, в общем–то, концентрическая структура формирования государств в Европе в целом? Мы теперь понимаем, что данный вопрос в некоторых отношениях неправильно определяет первоначальную ситуацию. В 990 г. почти вся Европа жила в состоянии раздробленности и фрагментарного суверенитета. Однако характер и степень раздробленности варьировались. В отдельных сегментах внешнего круга крупные землевладельцы и воинственные кочевники употребляли принуждение в условиях относительной автономии, хотя по большей части один из них получал титул герцога, хана или короля, и тогда остальные его защищали и платили ему дань, а он имел право время от времени призывать остальных к себе на военную службу.

Громадные, связанные с географией Европы различия путей формирования государства отражали, как по–разному распределялись принуждение и капитал. Во внешнем кольце (примером здесь могут служить Россия и Венгрия) недостаточная концентрация капитала и, следовательно, слабое развитие городов и капиталистов, засилье вооруженных землевладельцев и борьба с такими мощными завоевателями, как монголы, — все это давало преимущества правителям, которые могли силой получать у землевладельцев и крестьян воинов, не привлекая для этого больших денежных средств. Государства, шедшие по пути интенсивного принуждения, брали себе в союзники землевладельцев и духовенство, порабощали крестьянство, создавали громадные бюрократии и душили свою буржуазию.

Во внутренней зоне (для которой типичны Венеция и Нидерланды) концентрация капитала и преобладание капиталистов одновременно способствовали созданию вооруженных сил и препятствовали захвату государства специалистами по принуждению. В течение столетий морские державы этой зоны пользовались большой экономической и политической властью. Однако в конце концов они оказались сначала зажаты, а затем завоеваны большими расположенными на суше государствами, имевшими возможность набирать большие армии за счет собственного населения.

Промежуточное положение занимали те государства — в особенности Франция, Британия и позднее Пруссия — которые одновременно сочетали немалые источники капитала со связями с владевшими землей хлеборобами, что способствовало созданию массовых армий. Свойственная этим государствам способность содержать армии за счет собственных ресурсов, наконец, привела к тому, что они стали доминирующими формами государства. Деятельность по созданию армий затем рано превратила их в национальные государства.

На Пиренейском полуострове наблюдается интересное сочетание всех трех типов: Каталония под властью Барселоны действовала сходно с городом–государством, пока процветала торговля на Средиземном море; Кастилия, строившая военную мощь на основе воинов–аристократов и закрепощенного крестьянства, но также за счет иностранных богатств пользовавшаяся наемниками; Португалия, резко делившаяся на Лиссабон и сельскую глубинку. Еще другие комбинации можно видеть в Валенсии, Андалусии, Наварре и других районах. Но ведь и все государства обнаруживают больше составных элементов, чем того требует моя типологизация: Великобритания с Англией, Уэльсом, Шотландией, Ирландией и другими заморскими владениями; Пруссия, которая со временем растянулась от сельской Померании до урбанизированной Рейнской области, громадная Оттоманская империя, раскинувшаяся от Персии до Венгрии и включающая важные для торговли острова Средиземного моря, различные империи Габсбургов и их наследников, разбросанные почти во всех климатах и экономиках Европы. Выделение путей формирование государства с интенсивным принуждением, интенсивным капиталом или с капиталом и принуждением хотя и охватывает значительную часть географических и временных типов, но не исчерпывает всех возможностей.