Напрасная надежда - Юлия Владимировна Бушмарина

мешала открыть глаза. Руслана уже не было рядом, вокруг царила мертвая тишина, впрочем, как и всегда в последние дни. Уходя, Руслан задернул шторы, поэтому девушка лежала в темноте и гадала, приснилось ли ей произошедшее прошлой ночью или было на самом деле. Она усилием воли заставила себя разомкнуть веки и в полумраке комнаты осмотрела свое тело, оно выглядело так, словно её избивало несколько человек. Ощущения были примерно такими же.

На тумбочке около дивана лежала записка, написанная ровным, практически каллиграфическим почерком: «Отдыхай и ничего не бойся. Мы с Юрой будем в ангаре.»

Девушка даже не пыталась думать, предполагать дальнейший ход событий, выживут ли они или нет, смогут уехать или нет… Странное спокойствие, смирение перед волей судьбы овладело ею. Пусть случиться то, что им суждено. Нет больше сил переживать, бояться, стремиться и даже надеяться. Единственная эмоция, единственное чувство, на данный момент сохранившееся в её груди, заставляющее биться сердце, было чувством любви к Руслану, чувством чистым, теплым и таким сильным, что заставляло жить дальше.

Прошло два дня, синяки и раны на теле Ксении и Степана практически зажили, и больше никто не заразился. Руслан вместе с Юрой и пилотом самолета, которого звали Семёном, практически сутками пропадали в ангаре, пытаясь привести вездеход в рабочее состояние. Ни Света, ни Ксюша больше не видели Игоря и его охранника, им запретили соваться в исследовательский комплекс, а Степан сам относил им еду и воду.

Последним сообщением, пришедшим на их компьютер, было сообщение о запрете покидать станцию «Надежда» под страхом уголовной ответственности. В том же сообщении значилось, что через неопределенное время, когда опасность заражения станет минимальной, на станцию будет отправлена группа ученых, которые исследуют место выброса воды из озера, осмотрят и досконально обследуют каждого из выживших, и только тогда им разрешено будет вернуться домой. Сколько бы сообщений Светлана не отправляла в вирусологическую лабораторию, ответов от них или кого бы то ни было не приходило, спутниковый телефон молчал, словно про них просто забыли и бросили умирать в этом ледяном аду. Всем уже ни раз в голову приходила мысль, что последний раз продукты им доставляли больше двух недель назад, позавчера должна была быть очередная поставка, но её не было.

Когда сегодня Ксюша варила суп, она осмотрела все запасы продовольствия, которые, слава Богу, до этого момента всегда поставлялись с запасом, но её выводы о том, сколько можно протянуть с имеющимся количеством еды, были не радужными.

Девушка вынесла тарелки с кухни в столовую, там уже за столом сидели Света и Степан.

— А где Сёма? — спросила Ксюша, взглядом окинув помещение.

— Похоже, его сейчас лучше не трогать, — поникшим голосом ответила женщина, а на вопросительный взгляд девушки продолжила, — утром ходил, словно в рот воды набрав, а потом будто его прорвало, начал кричать, что не может больше здесь находиться, хочет к жене, не хочет здесь с нами умирать и прочее…

— Ну… Его можно понять, мы и сами еле держимся, чтобы не рыдать и не кричать — Ксения разлила суп по тарелкам и подвинула к сидящим перед ней, — так а где он?

— Да черт его знает, — раздраженно ответил Степа, — либо в своей комнате бьется головой о стену, либо в ангаре, вчера он там помогал Руслану.

— Он ничего мне не говорит… — Ксения села рядом со Светой, — если нет надежды, что машина сможет завестись, лучше бы сказал сразу, чтобы не было этого мучительного ожидания…

— Поэтому и не говорит, — Света посмотрела в сторону двери, за которой послышались мужские голоса, — чтобы у нас было надежда.

Дверь распахнулась так резко, что девушка невольно вздрогнула.

— У нас получилось! — закричал Юра, прямо в верхней одежде, от которой веяло холодом и сыпался снег, подбегая к Свете и хватая её на руки, — вездеход готов к дороге! Мы можем сваливать из этого Богом забытого места!

Мужчина счастливо закружил Свету по комнате, а она смеялась впервые за много дней. Руслан же, как всегда гораздо менее эмоциональный, подошел к Ксюше.

— Я же говорил, что все будет хорошо, — он присел перед ней на корточки, взял за обе руки и притянул к себе.

— Я в вас не сомневался, — Степа похлопал его по плечу.

Когда эмоциональность момента поутихла, все набросились на еду так, словно только сейчас у них проснулся аппетит, словно заработавший двигатель открыл в них новое дыхание.

— Не хочу портить всем настроение, — первым после долгого молчания и улыбок заговорил Степа, — но куда мы сможем отсюда уехать? Я уверен, что все ближайшие станции предупреждены о возможной эпидемии, все соседи нас и близко не подпустят! И если даже мы сможем вернуться по домам, нас благополучно отправят за решетку за нарушение запрета!

— Мы уедем как можно ближе к побережью… — начал было Руслан, но Юра его перебил.

— К побережью? Ты с ума сошел? Туда ходу практически месяц! Нас 8 человек, это слишком много для того, чтобы жить в крошечном вездеходе такой срок! Да и что делать на побережье?

— Через месяц там нас будет ждать самолет, — уверенно и непоколебимо ответил мужчина, глядя исподлобья на всех, кто сидел за столом, — «вернуться по домам» у нас не получится…

— Что значит не получится? — тихо спросила Ксюша, тревога внутри которой, утихшая на несколько минут, возобладала с новой силой.

— Посмотрите вокруг, — Руслан тоже понизил голос, — кто-нибудь знает сколько времени занимает тот «неопределенный период времени», о котором говорится в последнем присланном нам сообщении? — спрашивая это, он смотрел на Свету, но та лишь отрицательно покачала головой и потупила взгляд.

— На сколько я знаю, обычно карантин при возможности заражения каким-либо тяжелым вирусом занимает максимум 30 дней, — проговорил Степа.

— Так и почему нам не написали, что заберут нас отсюда через 30 дней? — Руслан задал вопрос, который не требовал ответа, вернее все знали ответ, но никто не хотел верить в это, — потому что нас не заберут! — ответил он за всех, — по крайней мере, пока мы еще живы.

Все молчали, понимая, что мужчина прав.

— И что ты предлагаешь? — спросил Юра равнодушным тоном.

— Я уже предложил. Единственный вариант — это уехать и затеряться в любой стране, подальше от России.

— Но как?

— Здесь не сможет сесть ни один из моих самолетов, особенно в это время года, но на побережье нет таких сильных холодов! Я рассчитал, что ровно через 22 дня, если выедем завтра, доберемся до определенной точки, где в назначенный день нас будет ожидать самолет, который доставит нас туда, куда мы