Своя жизнь - Сергей Ким

— Во! Наконец-то! За мной, Икари.

Залезли внутрь. Аска тут же плюхнулась в кресло и начала вручную запускать процедуру активации, попутно пристёгиваясь. Делала она всё это, нужно заметить, очень чётко и уверенно — явно не в первый, и даже не в двадцать первый раз.

Ну, хоть за это спасибо…

Крышка люка задвинулась, пошла герметизация и включение освещения. А я между тем прикидывал, как мне сейчас фиксироваться — с минуты на минуту капсула будет введена в Еву. Аске-то хорошо — она просто немного повисит пристёгнутая, а вот меня гарантированно швырнёт вперёд. А потом назад, когда Ева выпрямится.

На фиг такое счастье!

— Лэнгли, подожди пока, не вводи капсулу.

— Это ещё почему? — слегка нахмурилась немка, продолжая что-то нажимать на приборных панелях.

— Надо успеть кое-что сделать, — пояснил я, расстёгивая ремень.

Аска замерла и опасливо покосилась на меня.

— Эээ… Ты чего это задумал, Икари?

— Не бойся, ничего страшного, — ухмыльнулся я и, не удержавшись, добавил. — Больно не будет.

Глаза девушки расширились от удивления и, кажется, даже лёгкого испуга, но я уже не обращал на неё никакого внимания. Быстро снял кобуру с пояса, положил её в карман (надо будет «глок» потом как следует смазать и почистить после ЛСЛ…) и выдернул ремень из брюк.

Слава Аллаху, что конструктивно немецкая контактная капсула оказалась полным аналогом нашей, японской, так что нужные мне скобы были на месте. Выбрал самую верхнюю, расположенную прямо на уровне середины бедра сидящей в кресле Лэнгли. Продел ремень, захлестнул его восьмёркой и потуже притянул себя слева от сидящей в кресле Аски.

"Как будто куст томата к колышку привязал", — мелькнула глупейшая мысль садоводческого характера, и я тихонько хихикнул.

Немка вопросительно взглянула на меня.

— Порядок, Лэнгли. Можно стартовать, — показал я девушке большой палец.

— Погоди-ка… — немка запустила руку в какое-то отделение ложемента, достала оттуда небольшой характерный пластиковый ободок с двумя нашлёпками нейроконтактов и швырнула его мне. — Держи, Икари. Надо же нам будет как-то переговариваться в ЛСЛ…

— Думаешь, поможет? — в списке нелюбимых вещей, связанный с пилотированием, эта проклятая «заколка» стояла сразу же после моментов, когда из меня выходила ЛСЛ и занудными синхротестами.

— А чёрт его знает. Но вдруг будет нужна.

— Тоже верно, — вынужден был признать я.

— Ну, держись за задницу, Икари, — оскалила зубки Лэнгли. — Начинаем игру.

Капсулу начинает заполнять ненавидимая мною ЛСЛ. Как всегда перед тем как вдохнуть её в лёгкие я пару секунд поколебался, борясь с так до сих пор непроходящим чувством страха и лёгкой паники.

Желтоватая жидкость полностью заполняет весь внутренний объём контактной капсулы. Плавный поворот, и я повисаю вниз лицом, зацепившись руками и ногами за скобы и выступы на пилотском комплексе. Ремень больно врезается в живот — хорошо ещё, что китель хоть как-то это смягчает… Но всё равно пресс приходиться напрягать, а это мало радует.

Тем временем, судя по ощущениям, начался процесс первичной синхронизации — появилось уже ставшее привычным покалывание во всём теле, лёгкие судороги свели руки и ноги… Так, а сейчас начнётся вторая стадия, и должны будут на миг заболеть голова и позвоночник…

Поначалу всё именно так и было — короткая вспышка боли пронеслась от головы и вниз по позвоночнику, и я уже стал ощущать начало слияния с Евангелионом…

Но тут слово чей-то кулак врезался мне под дых, а голову просто чуть не разорвало новым приступом боли. В глазах потемнело, в ушах зазвенело и меня начало жутко мутить — было устойчивое желание выплеснуть набившуюся в лёгкие и пищевод ЛСЛ. Может быть, даже вместе с собственными кишками…

Перед глазами мелькали какие-то картины и образы, которые я просто не успевал осознать и понять. В голове зазвучало несколько голосов, но что они говорили — разобрать было невозможно. Мне в лицо будто бы било обжигающее пламя, забираясь под череп прямо в мозг, чтобы испепелить его дотла. У него это получалось… Почти получалось.

Голова раскалывалась от боли, порождённой в попытке синхронизироваться с чужой Евой. Разноцветное месиво, мелькающее перед глазами, начало складываться во что-то осмысленное, но от этого становилось только хуже…

Мне отчего-то начало чудиться, будто я стою посреди охваченной огнём степи… Стоп, а откуда степь-то? Я же её ни разу не видел, родившись и живя в городе с одной стороны зажатым морем, а с другой — сопками…

Хотя, кто их эти галлюцинации знает… Ничего себе, как меня накрыло-то…

…А тем временем прямо на меня наступала огромная, от горизонта и до горизонта, стена неестественного алого пламени, за которым где-то вдали виднелась какая-то смутная тень.

Вот до огня остаётся примерно сто метров, вот уже полсотни…

Каким-то данным свыше знанием я понял, что убежать от этой стены огня не получится. И как только она меня накроет, то я исчезну, превратившись в пепел, и ветер развеет меня над степью…

Но и умирать тоже что-то не особо хотелось.

Я сделал шаг назад, потом ещё один. Пускай мне и не убежать от огня, но и оставаться на месте не по мне. Глупо встречать смерть, спокойно сложив руки, когда ещё не потеряна надежда…

Внезапно каблук моего сапога… Сапога? Откуда, почему? Почему я опять в кирзачах и в выцветшем камуфляже советских пограничников?

Обернулся назад, решив узнать, обо что всё-таки я ударился сейчас ногой. А ведь ещё секунду назад я совершенно твёрдо знал, что на этой бесконечной степи нет ничего кроме меня и стены пламени…

Но нет.

Передо мной стоял, распахнув створки хвостового люка, грузовой самолёт. А внутри него ровными рядами стояли серые ящики — цинковые гробы.

Что ты здесь делаешь, "чёрных тюльпан" из моих кошмаров?..

Впрочем, старый и привычный кошмар был сейчас для меня во сто крат лучше, чем полыхающая степь. Мне почему-то подумалось, что именно внутри самолёта я смогу спастись, отгородившись металлом обшивки от истребительного пламени…

Господи, что за бред…

…Секунды текли, словно песчинки сквозь пальцы, а я всё стоял и ничего не делал. Впереди чернел зев грузового отсека, заполненного мертвецами, а позади налетала стена огня, а я всё никак не мог решиться сделать хоть что-нибудь… Спину даже сквозь куртку уже обжигало жаром приближающегося пламени, еще минута и…

Внезапно, прямо у меня над головой ожила спаренная пушка, расположенная прямо под килем самолёта. По ушам ударил мощный грохот выстрелов, снаряды полетели прямо в огонь, и где-то вдали над степью прокатился низкий гул, чем-то напоминающий стон.

"Поторопись", — прозвучало в моей голове. Или не прозвучало, а просто почудилось.

Я сделал шаг и оказался внутри "чёрного тюльпана". Развернулся и бросил взгляд на приближающуюся волну пламени, от которой меня теперь отделяли сходящиеся створки люка.

И почему-то мне захотелось сказать совершенно нелепую в моей ситуации фразу:

— Я пришёл с миром.

Вспышка. Тьма.

— …успешно завершена. Пилот вступил в штатный контакт с Евангелионом-02.

Слова с трудом долетают до меня. Такое ощущение, что я вылезаю из какого-то глубокого колодца, а источник звука — на поверхности…

— …Все нервные соединения успешно установлены. Интенсивность нервных импульсов и гармоники — в норме.

Холодный женский голос. Не живой, человеческий, а как будто бы синтезированный искусственно. Говорит по-английски, фразы вроде бы знакомые… Знакомые?..

— …Отклонения в пределах допустимого. Уровень синхронизации — 77,3 %. Евангелион-02 активирован.

Съежившись от боли в комок, я даже и не заметил, как капсула приняла нормальное вертикальное положение. Обхватив голову руками и крепко зажмурившись, я лежал, бессильно привалившись к прохладной поверхности пилотского комплекса.

Чёрт, как же башка-то раскалывается! Ни хрена себе просто посидел в кабине чужой Евы… Ведь чуть наизнанку не вывернуло, пока Аска синхронизировалась. Слабость во всём теле, зверская головная боль, которая, правда, постепенно утихает, и лёгкая тошнота — букет вкуса просто замечательный, твою мать! Мерещилось ещё что-то, кажется… Не помню только, что именно. Да и не велика потеря!..

— Ты там нормально, Икари? Эй! Икари, слышишь меня?

Ну, наверное, хотя бы глаза-то можно и открыть… Худого по-любому от этого не будет.

Открыл. С трудом поднял голову вверх. Обнаружил на себе сосредоточенный взгляд Лэнгли.

— Ты и вправду неплохо "фонишь", — раздался у меня в голове ехидный голос немки. — Никогда раньше при активации у меня так зверски не болела голова.

— Ага… Сочувствую… — кое-как мысленно выдавил я.