Белое Критши - Мария Версон

- Что это? - Завороженным голосом произнесла Ора, когда Стижиан опустил на песок Амита. - Это явно не какое-то природное явление. Это технология.

- И притом очень древняя. - Медиум с трудом поднялся на ноги. - Здесь нет жизни уже много веков. Кто же её соорудил?

- Мне больше интересно, на чём она работает. - Монахиня пробежалась вперед и заглянула за угол широкого поршня. Из её уст вырвался долгий восхищенный стон. - Это - устье сухой реки, Амит! - Её глаза загорелись детской радостью. - Она существует! Стиж! Веди его сюда!

- Я сам дойду! - Медиум оттолкнул руку друга и поспешно захромал к монахине, стараясь не выдавать всей боли, что переживало его тело. - О Богиня!

Оказалось, что поршень находился на возвышении, похожем на высоченный обрыв бархане. Где-то там, внизу, находилось отверстие, и из него сыпался и двигался песок золотого цвета, действительно похожий на драгоценный металл, в отличие от прочих песчаных оттенков пейзажа.

Ора приобняла замершего в восхищении медиума и повернулась, чтобы взглянуть на его лицо. И тоже замерла.

Голубые глаза золотоволосого мужчины смотрели куда-то вбок, вместо них на чудесную картину взирало нечто другое: это были две черные точки, расположенные в сантиметре от расширенных зрачков. Крохотные, но заметные на воспаленном глазу. Они словно были второй парой... глаз.

- Счастлив, историк? - Улыбаясь, Стижиан хлопнул Амита по плечу. Тот обернулся, и уже своими глазами посмотрел на монаха. - Ты в порядке?

- Д-да. Вполне. - Ответ был несколько неуверенным, но монах не ожидал услышать что-то более позитивного от человека, который три года пробыл в коме и вскоре после пробуждения отправился в мёртвые земли. - Нам надо как-то спуститься.

Во-Сен громко прыснул и снова посадил медиума на спину. Тот едва ли не вскрикнул, не ожидая этого.

С громким криком, словно ему было восемь лет, он побежал вниз, он увидел перед собой крутую, заснеженную горку. Мощность потока была такой, что некоторые участки песка вокруг поршня оказались покрыты инеем, а кое-где даже снегом. Стижиан с разбегу прыгнул вниз. Некогда почти бесстрашный, Амит завопил от ужаса, решив, что его друг метит в реку, движущуюся с невероятной скоростью.

"Мы разобьемся!" - мелькнуло в голове медиума.

В десятке метров над землей, уже набрав приличную скорость, Стижиан телепортировался и мягко приземлился в паре метров от реки. Полминуты спустя рядом оказалась Ора.

- Ты визжал как девчонка. - Усмехнулась она.

Амит взглянул на неё с такой злобой, что ей пришлось сделать непроизвольный шаг назад.

- Вы как дети. - С хрипотцой в голосе прорычал он, глядя куда-то вбок. - Дальше мы не пойдем.

- Скорей бы дойти до границы пустынь... Почему дальше не пойдем?! - Ора протянула ему руку и помогла встать.

- Нет надобности. Ваш чудо-нериец уже возвращается.

- Что?! - В один голос воскликнули монахи.

- Уже? - Стижиан схватил медиума за плечи. - Точно? Ты уверен? Он не нашел город?

- Нашел. - Глаза Амита налились серой грустью, и он продолжил смотреть куда-то вбок.

Крепко сжимая в руке посох, Астируми взирал на стремящееся к небу дерево Наахт, породившее это изумительное оружие. Это восхитительной красоты чудо осталось таким, каким оно было запечатлено в памяти нерийца: широкое, с гладкой белой мраморной корой, оно искрилось силой и могуществом.

Пару лет назад Руми услышал одно людское поверье: что кошки - проводники в мир мёртвых. С учетом царящей в людском мире религией, ничего не ведавшей о жизни после смерти, существование такого поверья удивило нерийца и кольнуло его в самое сердце. Он знал что-то о кошках и смерти, но что - смог вспомнить только сейчас, стоя перед белокаменным деревом.

Вертикальные зрачки Руми сузились до такого состояния, что их вовсе не было видно. Широко распахнув глаза, остающиеся спокойными, он смотрел на выступающие из золотистого песка корни белого дерева и не был готов обернуться, ведь он с трудом дошел сюда, сохранив рассудок.

Нерийца окружал свет.

В небе сияло золотое солнце, беспощадно палящее и безустанно испускающее свои лучи. Дотягиваясь до земли нерийцев, солнечный свет сталкивался не с землей или песком, а со стеклом, которым были покрыт весь город Неро.

От моста, обнимающего Нерийскую Левую, одну из рек-близнецов, шла прозрачная, словно ключевая вода, широкая дорога. Извиваясь и ветвясь множеством троп, она упиралась в бесконечную стеклянную плиту, на которой и стоял город Неро.

Мало кому удавалось найти реку Сухую и пересечь пустыни Кор и Нериль. И те немногие, кому удалось испить из воды Нерийских Близнецов и пересечь мост, слепли, едва их глаза опускались на город.

Построенный из стекла, он сиял подобно ледяному дворцу, освещенному холодным солнцем. Каждый сантиметр города отражал беспощадные лучи вечностоящего солнца, превращая Неро в поле, усыпанное ярчайшими звездами. Каждый дом, каждый двор был подобен небольшому божественному дворцу.

В память Руми лились воспоминания. Не его - они были слишком яркими. Перед его глазами возник пейзаж местности за его спиной. Не было стекла, не было подобия ледяных дворцов: были высокие, словно деревья, узкие дома, возвышающиеся над песчаным настилом на несколько метров. И была ночь. Одна из тех ночей, когда прекрасные нерийские девы, с их стройными телами и прекрасными лицами, одевали ярчайшие из платьев и пускались в танец. Словно обнаженные, ничто не сковывало их движения, они танцевали ночи напролет, и свет звезды заставлял их одежды сиять.

Астируми видел это так, словно самолично присутствовал там.

Он начал вспоминать.

Он помнил дев. Он помнил множество лиц. Он помнил, как сияющий стеклянный город впервые за три сотни лет укутала тьма. Он помнил, как нечто, не вписывающееся в картину города, заполонило его, подобно саранче. Он помнил бой. Он помнил прекрасных дев, держащих в руках заостренные белокаменные мечи или сидящих верхом на гигантских кошках, с самыми разными цветами шерсти. Он помнил...

Он вспомнил!

Малышу Астируми было чуть больше четырех лет, когда его мать, белокурая наездница, и сестра, владелица вознесшейся ветви древа Наахт, распахнули дверь в его комнату и сказали, что им нужно бежать. Когда они вышли из дома, небо было черным, а город устилали синева магических огней и багрянец крови, залившей все улицы.

Заговоренные неведомой магией, стрелы и мечи пронзали наездников, поражая их и верных им кошек. Бой кипел. Меченосцы и людские головорезы отклонялись от атак защитников города и пытались даже уже не атаковать, а выжить, но все было безуспешно: ни один меч не мог пронзить носителя ветви Наахт.