Тихая гавань - Николас Спаркс

Боль пульсировала в голове в такт биению сердца, словно кто-то ритмично колол виски ножом. Укол, укол, укол. Трудно сосредоточиться. Кевин закрыл за собой дверь. К его огромному облегчению, снаружи оказалось прохладнее. Она живет в парилке, потеет с седым на пару. Они сейчас вместе потеют где-нибудь в скомканных простынях, сплетя тела. Коффи и Рамирес смеются, хлопая себя по ляжкам, отчаянно веселясь на его счет. «Интересно, я тоже мог ее отыметь?» — говорит Коффи Рамиресу. «А ты что, не знаешь? — отвечает Рамирес. — Пока Кевин был на работе, она переспала с половиной участка! Это всем известно». Билл поманил его в кабинет, держа приказ об отстранении: «Я тоже с ней спал — по четвергам, целый год. В постели она тигрица, требует невообразимых непристойностей».

Кевин нетвердым шагом почти добрался до машины, держа палец на спусковом крючке. Ублюдки, все до единого. Он уже ненавидел сослуживцев, мечтал войти в отделение и разрядить в них «глок», всю обойму. Показать им всем. И Эрин тоже показать.

Он остановился и резко согнулся пополам. Его вырвало на обочину. Живот сводило судорогой, словно крысы пожирали ему внутренности. Его снова вырвало, рвотные спазмы долго не прекращались, хотя желудок был уже пуст. Мир закачался, когда Кевин попытался удержаться на ногах. Машина стояла близко, он кое-как доплелся, схватил бутылку, выпил и попробовал думать как Эрин, но все время вспоминал барбекю, где ему достался бургер, облепленный мухами, и все показывали на него пальцами и смеялись.

Назад за руль. Эта сука должна где-то быть. Она увидит, как умрет этот ее седой. Посмотрит, как все они умрут. Горите в аду. Горите, горите, вся семейка. Кевин осторожно опустился на сиденье и завел машину. Сдав назад, чтобы развернуться, он въехал в дерево и, чертыхаясь, с визгом покрышек бросил машину вперед. Гравий полетел из-под колес.

Скоро опустится ночь. Седой наверняка живет где-то поблизости — маленькие дети много не проедут. Три, четыре мили, максимум пять. Кевин уже объездил все улицы в этом радиусе, вглядываясь в каждый дом. Велосипедов не было. Они могли стоять в гараже или за каким-нибудь забором. Он подождет. Вернется же она в коттедж. Сегодня. Завтра. Завтра вечером. Он воткнет дуло пистолета ей в рот, глубоко вдавит между грудей. «Рассказывай, кто он, — скажет Кевин. — Я хочу с ним поговорить». Он найдет седого и покажет, что бывает с теми, кто спит с чужими женами.

Кевину казалось, что он не ел и не спал несколько недель. Он перестал понимать, почему темно. Пытался вспомнить, когда настала ночь. Не мог сообразить, когда он сюда приехал. Он помнил, что видел Эрин, помнил, что поехал за ней и долго вел машину, но уже не понимал, где находится.

Справа появился магазин, очень напоминающий жилой дом, с крыльцом и навесом. «Бензин, продукты», — гласила вывеска. Кевин видел его раньше, но сколько времени прошло, не знал. Он сбросил скорость. Ему нужно поесть, нужно поспать. Надо найти, где переночевать. Желудок рвался на части. Он схватил бутылку и задрал ее вертикально, донышком вверх. Горло обожгло, и стало немного легче, но едва он опустил бутылку, желудок снова взбунтовался.

Он въехал на стоянку, из последних сил сдерживая тошноту. Рот уже наполнился вязкой слюной. Времени не было. Он резко остановился у знака «стоп» и едва успел выскочить и сделать шаг, как его вырвало в темноту. Его трясло, ноги казались ватными. Казалось, он сейчас выблюет желудок, печень, всю требуху. При этом бутылку он отчего-то не выпустил, так и держал в руке. Глубоко вдохнув и выдохнув, Кевин поднес горлышко к губам и начал лить в себя водку, попутно прополаскивая рот и глотая. Он допил вторую бутылку.

И тут, в бреду или наяву, в густой тени за домом он разглядел четыре велосипеда, поставленных в ряд.

39

Кэти помогла детям принять ванну и одела их в пижамы. Потом приняла душ, помедлив под теплыми струями, наслаждаясь роскошным ощущением шампуня и мыла, смывающих с тела соль после дня, проведенного на солнце.

Она приготовила пасту, а после ужина выбрала из большой коллекции DVD фильм, который согласились посмотреть и брат, и сестра. Им оказался «В поисках Немо». Кэти сидела на диване между Джошем и Кристен с миской попкорна на коленях, и маленькие ручки тянулись то справа, то слева. Одетая в удобные тренировочные брюки, которые выложил Алекс, и старую хоккейную футболку «Каролина пэнтерс», Кэти подобрала под себя ноги, впервые за день чувствуя себя совершенно спокойно.

Снаружи небо горело огнем, но яркие краски вскоре побледнели до пастельных тонов, уступая синевато-серому и наконец индиго. В небе уже поблескивали звезды, а над землей поднимались последние дрожащие волны знойного марева.

Кристен довольно скоро начала зевать, но стоило Дори появиться на экране, она оживлялась:

— Дори моя любимая, только не помню — почему!

Слева Джош изо всех сил боролся со сном.

Когда мультфильм закончился и Кэти потянулась выключить DVD-проигрыватель, Джош поднял голову, но тут же уронил ее на диван. Мальчик был слишком тяжелым, чтобы нести его на руках, и Кэти потрясла Джоша за плечо, говоря, что пора ложиться спать. Он немного поканючил, но потом все-таки сел, зевнул и поднялся на ноги. Опираясь на Кэти, он поплелся в спальню, без всяких споров залез на кровать, и Кэти поцеловала его на ночь.

Затем подошла очередь Кристен. Малышка попросила Кэти полежать с ней несколько минут, и Кэти прилегла, глядя в потолок, чувствуя, как наконец начинает сказываться усталость от дневной жары. Вскоре Кристен заснула. Кэти усилием воли заставила себя подняться и на цыпочках вышла из комнаты.

Она прибрала остатки ужина и высыпала из миски попкорн. В гостиной повсюду чувствовалось присутствие в доме детей: стопка пазлов на книжной полке, корзина игрушек в углу, удобные кожаные диваны, такие полезные в защите от пятен. Кэти рассматривала старомодные часы, которые надо ежедневно заводить, собрание старинных энциклопедий в шкафу возле шезлонга, хрустальную вазу на столике у подоконника. Стены украшали стильные черно-белые снимки полуразвалившихся сушильных сараев для табака, очень характерных для Юга. Кэти вспомнила, что видела множество подобных пейзажей, когда проезжала Северную Каролину.

Оставила свои следы и жизнь без хозяйки: красное пятно на ковровой дорожке у дивана, трещины в деревянном полу, пыль на плинтусах. Но Кэти не удержалась от улыбки, потому что все это красноречиво говорило о хозяине дома, вдовце с детьми на руках, который всеми силами старается правильно растить малышей и поддерживать в комнатах чистоту, пусть и относительную. Дом был фотографией жизни Алекса, и Кэти нравилась здешняя непринужденная, уютная атмосфера.