Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

Таким образом, в таверну я слегка припоздала; когда я подошла, мужчины уже наслаждались рагу.

Александра так и не появилась, но пока беспокоиться было не о чем — до отправления судна еще больше двух часов, городок тихий и патриархальный, а защитный амулет у девушки был с собой.

Но когда мы вернулись на «Гордость Бритвальда», за час с небольшим до того, как должны были отдать трап, ее все еще не было, и тут меня кольнуло острое чувство неправильности происходящего.

— Возвращаемся в город, — сказала я. — От порта идут две больших улицы, там всегда полно народу, на них Алекс была бы в безопасности. Но она могла пойти переулком, чтобы срезать путь.

Конечно, она пошла именно переулком. Правда, к моменту, когда мы появились на сцене, основные события уже произошли. Два типа несомненно маргинальной наружности лежали на земле, не интересуясь более окружающим, а еще трое были спутаны по рукам и ногам какой-то веревкой. Ай да девочка, молодец!

— Помощь нужна, или сама справишься? — спросил Лео.

— Да, вроде бы, уже справилась. Ты здесь откуда взялся? — повернулась к нему Александра.

— Мы забеспокоились, куда ты пропала. Через час отправление.

— А, понятно…

Александра от души пнула в бок одного из связанных и спросила:

— Ну, теперь расскажи мне, кто же вам велел за мной следить?

— Да пошла ты… — тот зло сплюнул в ее сторону.

— Конечно, пойду, — кивнула девушка. — А по дороге вызову коменданта порта. И ты, в лучшем случае, отправишься в каменоломни. Говори, и я подумаю, есть ли у меня время на визит к коменданту.

— Мужик один, нас в пивной нашел… Заплатил двадцать дукатов, если ты опоздаешь на корабль. А лучше — вовсе, того… никуда не придешь.

— Как выглядел?

— Блондин, высокий. Одет хорошо. Глаза… не то серые, не то зеленые.

— Родинки, шрамы, бородавки? Особые приметы какие-то были? — подключился к допросу Леонард.

— Не знаю, не разглядывал я его… — длинный парень цедил слова неохотно, и все время проверял, не удастся ли ему освободиться.

Я пока наблюдала за сценой допроса издалека, не вмешиваясь. Да и зачем, они прекрасно справлялись сами! Алекс снова прицелилась ботинком в бок парню, и он заерзал.

— Ладно, ладно! Перстень на нем был — золотой, с черным камнем. На камне что-то вырезано.

— На какой руке?

— На правой…

Я сделала шаг вперед и зажгла на руке файербол, просто для убедительности.

— Нне надо, — прохрипел рыжий.

— Почему? — поинтересовалась я. — Назови мне хоть одну причину.

— Мы больше не будем…

Алекс засмеялась, потом уткнулась лицом в плечо Лео. Я критически посмотрела на бодрствующую троицу, выбрала, кто из них более всех похож на главного, приложила ладонь к его лбу и считала мысли. Мысли были коротенькие и гадкие, и я не удержалась от небольшого поучения, дополненного ментальным посылом. Потом встала, отряхнула руки и сказала:

— Нам пора на корабль. А эти молодые люди полежат тут до полуночи, после чего отправятся в отделение городской стражи и напишут подробное признание во всех своих… подвигах. Где, когда, кого, сколько взяли и кому продавали. Понятно?

Парни закивали, а я дополнила:

— И если хоть один из вас еще хоть раз обидит словом или делом хоть кошку, откажет в помощи любому живому существу — будет доживать век разумной осиной в городском парке!

Знакомство компании курильщиков с представительницей бюро Пинкертона прошло без эксцессов, стюард получил очередную купюру за то, чтобы курительная была объявлена местом проведения частного мероприятия, и все, в общем, остались довольны. Александра — полученными объяснениями, почему на нее напали, мужчины — развитием детективной загадки, леди-пинкертон новыми помощниками, ну, а я — надеждой на возможность утереть нос Жилю.

Правда, почти ничего конкретного выяснить совместными усилиями не удалось, за исключением того, что под подозрением в связи с грабителями оказался третий помощник капитана. Нужно будет завтра выяснить, кто он такой.

Меня несколько удивило то обстоятельство, что в наших каютах никто не пытался пошарить или навести беспорядок. Жиль подтвердил то, что поняли мы все, просмотрев записывающие амулеты: в каюты заходила исключительно горничная, и ни одного лишнего движения она не делала.

Минуты две капитан Гаскелл посопротивлялся, требуя, а затем и прося от меня и бюро Пинкертона уважения к конфиденциальной информации. Потом тяжело вздохнул и полез в несгораемый шкаф за папкой с личным делом третьего помощника.

Консервативность флотских давно уже приводит меня в изумление. Личные дела — в папке. Картонной, с тесемочками. Как-то мне понадобилось при расследовании одного дела, корни которого увели меня в родной Бритвальд, получить ряд документов из адмиралтейства его величества Кристиана. Несмотря на максимально возможный допуск, личное указание Первого морского лорда и записку от короля, меня попытались мурыжить в ожидании. Наконец, доведший меня до белого каления мелкий клерк получил в награду нос, цветом, формой и размером напоминающий гнилой банан, и слоновьи уши. Под его жалобные вопли быстренько нарисовался сам лично первый секретарь адмиралтейства, он и сопроводил меня в хранилище.

Для передвижения по помещению хранилища мне предложили самокат.

Да-да, вот именно: самокат.

Все бумаги, проходившие через адмиралтейство с момента его создания в 1398 году, сохранялись здесь. Дальний конец чудовищного склада терялся в тумане. Но меня более всего поразило то, что последние документы, приходившие, например, по электронной почте, непременно распечатывались и складывались в папочку. Картонную. С тесемочками.

Флотская традиция, ничего не поделаешь.

Я запустила копирующее заклинание в папку с делом третьего помощника капитана Арчибальда Макинтоша, и, поглядев на капитана попристальнее, спросила в упор:

— А расскажите, пожалуйста, дорогой Гаскелл, что он за человек, ваш суб-лейтенант Макинтош?

Капитан вздохнул, погладил бородку и неожиданно сказал:

— Нет у меня ответа на этот вопрос. Суб-лейтенант в моей команде вот уже полгода, а я о нем знаю только то, что написано в личном деле. Закрыт он, как устрица.

— Жаль, — покачала я головой. — Ладно, будем искать другие пути.

В этот момент Гаскелл жестом попросил меня замолчать и прислушался к невнятному шуму с палубы. Потом поднял трубку внутренней связи и отрывисто спросил у невидимого собеседника:

— Почему изменили курс? Что-о? Кто? Да я вас!..

Он схватил белую фуражку, лежавшую на сейфе, и выскочил из кабинета, даже не подумав выставить нас с мисс Эвергрин и запереть дверь. Тут я услышала снаружи громкий крик вахтенного «Человек за бортом!», присвистнула и шагнула к выходу, но сразу притормозила. Нельзя оставлять капитанский кабинет нараспашку. На мгновение задумавшись, я звонком вызвала стюарда и велела ему стоять возле двери и всех, желающих войти, отправлять ко мне. Потом повесила на кабинет пару запирающих заклинаний и поспешила следом за капитаном, на палубу.