Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

— Понятие? — Никс недоуменно моргнула.

— Концепция, если угодно. Это все, что мне о нем известно.

— И на том спасибо, — пробормотала Никола. — А когда… поглощающие придут… что делать мне?..

— Ничего не делай. Особенно не делай ничего такого, что выдаст в тебе элементалиста. Ну, понимаешь, о чем я, да? Не поджигай библиотеку.

Никс хохотнула.

— Вы так серьезно это сказали, что я даже на секундочку представила себе, как бы я это сделала. Но… а они… им вас обязательно забирать? Ну то есть… вы уверены, что они прямо вот ворвутся и вас под стражу возьмут?

— «Под стражу», — маг вздохнул. — Романов ты начиталась, при этом известно, каких. Сейчас это называется «конвой». Но, да. Я почти уверен, что церемониться со мной не будут. Такова природа этих наших «коллег», — Абеляр поднялся и подошел к невысокой деревянной лестнице на колесиках, используемой, очевидно, для того, чтобы доставать книги с верхних полок. Щелкнул чем-то и неожиданно сложил лестницу в скамейку. Сел, подперев голову ладонью. — Знаешь, Никс, бывает так, что тебе просто кажется, будто кто-то завидует тебе черной завистью. Но здесь — нет, не кажется. Все поглощающие, которых я знал, были исполнены злобы, как незрело бы это ни звучало, и мне казалось даже, что в эту самую черную дыру в их сердце и утекает любая направленная на них магия.

— А раз… вы считали мою память… — Никола замялась, — вас разве не смутил… ну, Ромка. Мальчик. Судьбоплет.

Маг задумчиво глянул куда-то мимо Никс, будто бы в пустоту за ее плечом.

— Ты плохо знаешь историю, так? — спросил он у девочки.

— История? Ну, скукота же, — пожала плечами Никс. — А истории гильдий я не знаю, меня некому было учить, а до совершеннолетия время еще есть…

Абеляр Никитович вздохнул.

— Я слышал это слово — «судьбоплет», — всего лишь несколько раз в своей жизни, и было это давно. Да и разговор был из разряда шутливых обсуждений содержания желтых газет, непроверенных слухов, домыслов толпы. В общем, я сейчас буду пересказывать тебе сомнительную информацию… что будет довольно скучным, но больше тебе это все неоткуда узнать — ты слишком молода.

— Ладно уж, валяйте, — благодушно разрешила Никс. — Раз в двести лет я могу и послушать историю-другую!

Абеляр улыбнулся и, вернувшись из своего умозрительного путешествия по прошлому, заговорил:

— Как ты знаешь, тридцать четыре года назад окончилась Война Причин, длившаяся шесть лет. А что было до нее? До нее царила эпоха промышленных революций, последних королей, страшных массовых смертей и больших надежд. Это был век перенаселения, век открытий, век авантюр и грандиозных строек… Сейчас нам живется куда спокойней, да. Но ты не подумай, в то время, о котором я говорю, я был еще очень юн и сам пору эту помню плохо. Но ввиду моей профессии мне многое известно о тех временах. Так вот, тогда, до войны, маги умели творить заклинания при помощи слов. Не знаю, говорили ли они языком, хотя бы отдаленно напоминающим современный, или, может, использовали слова более древние, чем камни в фундаменте этого здания, но эффект той магии не сравнить с тем, что даже самый талантливый профессиональный чародей может сделать сейчас. В основном маги прошлого пользовались готовыми цельными фразами-формулами. Само произнесение формулы уже отнимало силы, и слишком слабый маг, попытавшись осилить заклятие, превышающее его возможности, мог упасть замертво.

И вот, случилась Война Причин, последняя глобальная война в истории континента. Представь себе, если можешь, что там творилось, учитывая бомбежки, отравляющий газ и, на фоне всего этого — еще более яркие, чем взрывы, соцветия смертоносных заклятий. Натуральный кошмар наяву.

Так вот, старые чтецы говорят, что войну закончил судьбоплет.

Не было официальных объявлений, никому не вручали медалей или каких-либо миротворческих премий. Легенда родилась сама по себе и была пересказана из уст в уста: судьбоплет, судьбоплет!

Кабы кто помнил, как он это сделал.

Но я точно знаю одно: с тех пор никто не использует речь, колдуя. Вся нынешняя магия зиждется на прикосновении. Все нынешние маги черпают силу из глубин своего естества, отдавая взамен жизненные силы, энергию самого себя, — ну да это тебе известно, чай у тебя все еще пепел в волосах. Но маги прошлого умели зачерпывать волшебство из источников, сокрытых в их собственных душах; яркость и глубина тех чудес нам и не снилась.

Чью судьбу изменил тот судьбоплет? Одного человека? Всего мира? Был ли он вообще, где он сейчас? Способен ли судьбоплет на такие свершения? И если да — то разве он не подобен богу? Все это звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой. Я подозреваю, что, если судьбоплеты на самом деле могут что-то поделать с твоей или моей судьбой, то это будут, разве что, какие-то незначительные перемены, которые, в свою очередь, и запустят эффект лавины. И эта лавина событий, как мне кажется, и стала причиной окончания войны. Поэтому, а не только из-за специфики последовавшей гражданской войны, образ «героя» в памяти народа так блекл — что ты за герой без превозмогания и фотографии со взрывом за спиной.

Никс хмыкнула.

— М-да, ваш рассказ явно не для моих ушей. Но суть я уловила. Судьбоплет покончил с войной, и при этом произошло что-то такое, из-за чего маги замолчали.

— Так и есть, — Абеляр развел руками.

— А с крыланом что будет? — внезапно спросила Никс.

— Ее зовут Сильва. Она, на самом деле, сама по себе.

«Как и я теперь», — подумала Никс и тут же будто бы очнулась от какого-то странного оцепенения. Оглянулась по сторонам. В библиотеке давно уже не было светло и жарко. За время их с Абеляром беседы солнце успело сместиться так, что лучи его перестали напрямую попадать в зал.

— Вы знаете, — Никс встала с кресла, — я, пожалуй, не буду вместе с вами дожидаться поглощающих. Я пойду. Все равно я вас от них не спасу… а так, может, мы с ними разминемся.

— Что ж, не самое плохое решение.

— Я понимаю. Вам, наверное, все-таки немного страшно. Я слышала, что чем дольше живешь, тем страшнее умирать.

— И это верно, — маг хмыкнул.

— Но и вы не можете помочь мне так… как мне это нужно. Вы не знаете, что мне делать. И я не знаю. Но мне нужно делать хоть что-то, ведь Эль-Марко в беде.

— Иди, девочка. Может, встретимся еще.

Маг поднял руку в прощальном жесте. Никс уже подошла к двери, но потом обернулась, подбежала к магу и коротко обняла.

— Пускай вам тоже везет, как проклятому, — сказала она на прощание.

Помнишь ли ты тонкую улыбку алого щербатого месяца, что поднимался над остовами разрушенных башен, там, где многоликий океан вгрызается в мягкое тело земли? Там, наступая ненароком на черепа покойников, добровольно отдавшихся волнам, можно пройти по мокрым камням к гроту, где бушующий океан затихает, где горят зеленоватым светом стеклянные бутоны фонарей, где у кострища, которое много веков назад было языческим капищем, я заплетал твои волосы в косы.