Дом Солнц - Аластер Рейнольдс

Аэродинамическое сопротивление герметизированного отсека пригвоздило нас к месту.

— Нельзя же болтаться у закрытого шлюза, — проговорила я.

— Справа свободная платформа. Рискну завести двигатель и поставить шаттл на нее.

На пульте вспыхнуло предупреждение, раздался тревожный сигнал, но Геспер загнал челнок на платформу и посадил на ограничители. Фиксаторы поля мгновенно нас заблокировали.

— Мы покидаем систему Невмы, — сказал Геспер. — Твой корабль — один из быстрейших у Линии?

— Да, и особенно сейчас, когда остался пятьдесят один шаттерлинг. Поэтому Каскад и Каденция так рвались заполучить «Крылья».

— Этого я и опасался. Нагнать нас твоим собратьям будет непросто, тем более с учетом фактора внезапности.

— Нельзя же опустить руки и лететь с угонщиками. Мы даже не знаем, куда они направляются.

— Вряд ли у них есть намерение взять нас с собой. Улетят из системы, разберутся с потенциальной погоней и примутся за нас.

— То есть?

— Уничтожат. Я буду тебя защищать, но я в меньшинстве.

— Что им нужно?

— Куда-то улететь.

— Корабль можно было найти не только на Невме. Если ты прав, получается, что Каскад и Каденция готовили эту диверсию задолго до бойни.

— Да, так и получается.

Геспер отвернулся от пульта. Золотое лицо было, как всегда, невозмутимо прекрасным, но я чувствовала в нем доброту — и ничего более.

— Геспер, ты что-то недоговариваешь. Я поняла это сразу, как ты очнулся. Что случилось на Невме?

— Нужно заново проанализировать ситуацию, — отозвался он, проигнорировав мой вопрос. — На шаттле есть устройства для стазиса?

— Нет, в них не было нужды.

— Так я и думал. Пока укроемся в шаттле, но, по идее, неплохо бы перебраться на большой, лучше защищенный корабль. Если у тебя есть что-нибудь со средствами поражения и реактивным двигателем, мы вырвемся из грузового отсека. Ничего на ум не приходит?

— Дай подумать. Створки грузового шлюза довольно толстые. Парой лазерных пушек их не прошибешь.

— Может, что вспомнится?

— Ага, — оторопело пробормотала я, тщетно пытаясь осознать последние события. Я так боялась потерять «Серебряные крылья», а теперь поняла: это ерунда. Стать пленницей собственного корабля — вот что страшно. — Геспер, все случилось так внезапно. Пожалуйста, не суди меня строго. У меня есть периферическая нервная система, поэтому мне труднее приспособиться к радикальной смене парадигмы.

— Портулак, да разве я тебя виню? — Робот снова повернулся к пульту и что-то подрегулировал. — Оставлю двигатель в холостом режиме — вдруг появится шанс? Хотя особо рассчитывать на это не стоит.

— Я и не рассчитываю. Думаешь, на Невме заметили, что «Крылья» покинули орбиту?

— Наверняка.

— И что?

— Горечавки, скорее всего, гадают, в чем дело. Могут подумать, что корабль угнала ты, а не Каскад и Каденция.

— Они так не подумают, — возразила я и тут же поняла, что Геспер прав. — Надо было связаться с Лихнисом.

— Горечавки решили бы, что ты искажаешь ситуацию, выставляя злодеями роботов.

— Они и есть злодеи.

— На Невме в это не поверил бы никто.

— Лихнис поверил бы. Он поверил бы в любой мой рассказ, как бы дико тот ни звучал.

— Тогда жаль, что ты не связалась с Лихнисом, хотя в итоге это мало что изменило бы. — Золотая ладонь Геспера легла мне на плечо. Пальцы у него были холодными, сильными, но при этом нежными. — Вероятно, и не получилось бы. Если Каденция и Каскад подчинили корабль прежде, чем ты решила их катапультировать, — а я в этом почти уверен, — они без особых раздумий блокировали бы твои попытки.

Я закрыла усталые затуманенные глаза, отчаянно желая, чтобы Вселенная сложилась в стопочку и спряталась в уголок. Но вот я разомкнула веки и обнаружила, что и Геспер, и Вселенная ждут моего ответа.

— Мне страшно, — призналась я. — Прежде я всегда контролировала ситуацию. Даже к Фантому Воздуха мы отправились по собственному желанию.

— Рано или поздно такое случается с каждым.

Геспер коснулся моих век большим и указательным пальцем. Не будь прикосновение молниеносным, я вздрогнула бы, а так почувствовала лишь ледяной укол, слишком быстрый, чтобы отозваться болью. Доля секунды — и золотая ладонь опустилась.

— Я подлечил тебе глаза. А то в обоих лопнули капилляры, а в правом еще сетчатка частично отслоилась. Полагаю, сейчас ты видишь лучше.

Чудо из чудес, но он оказался прав.

— Что ты сделал?

Геспер поднял указательный палец левой руки. Между золотым ногтем и ложем появилось что-то вроде крошечного гарпуна, усеянного фрактальными шипами, мельчайшие из которых растворялись в пурпурно-золотой дымке, словно устройство лишь частично находилось в фокусе. Или в реальности.

— Я восстановил тебя, — ответил Геспер. — Это было не трудно.

— Ты всегда это умел?

— С тех пор, как мы встретились.

— Но ты еще много что умеешь. После возвращения от Фантома ты изменился.

— Умений у меня не прибавилось, но я вижу мир в новом свете. А еще знаю куда больше прежнего.

— Потому что Фантом восстановил твою память?

— И поэтому тоже.

— А еще почему?

— Портулак, мне открылось много нового. Кое-что я никак не могу принять.

— Но сейчас не время об этом говорить?

— Да, сперва ты должна решить, остаемся мы в шаттле или перебираемся на другой корабль.

— Решение должна принять я?

— Портулак, мне известно многое, но только не содержимое этого грузового отсека. Подумай хорошенько. От этого зависит наше будущее.

— Ну, тогда я само спокойствие и хладнокровие.

Часть шестая

— Миледи, — начал Добентон, с поклоном войдя ко мне в покои, — я принес дурную весть.

Прошло две недели с тех пор, как я уколола палец иглой кровной связи. Я ожидала, что Калидрий появится в Облачном Дворце через два-три дня. Ну, или через четыре-пять, если учесть трудности странствий по открытой местности под носом у шпионов Мордекса. К концу первой недели я начала беспокоиться, а к концу второй — почти смирилась с ужаснейшим из вариантов — гибелью Калидрия. С одной стороны, я очень давно не получала от него вестей. Только поднося мне в дар иглу кровной связи, Калидрий обмолвился, что магия действует, пока жив он. Уколов палец, боли я не почувствовала, а ведь покинь Калидрий наш мир, я должна была ощутить хотя бы укол.

— Добентон, выкладывайте свою весть. Калидрий погиб? Его поймали на подступах к Облачному Дворцу?

— По донесениям наших шпионов, Калидрий жив. Миледи, мы совершили чудовищную ошибку.

До появления Добентона я сидела у красивого витражного окна.

— Не понимаю.

— Очевидно, когда вы подали знак Калидрию, он уже томился в плену у Мордекса. Разбойники графа захватили его с большой группой селян. Среди них были кузнецы и умелые ремесленники, поэтому пленных не казнили. Мордекс сделал их рабами, чтобы ковали оружие для его армий. Калидрий ловко замаскировался, а дар свой скрыл блокирующими заклинаниями. Затея мудреная, опасная, но она почти удалась. Калидрий одурачил даже чародеев Мордекса. Это не могло продолжаться до бесконечности — сила тратилась немыслимая, — но тщательный осмотр и проверку Калидрий выдержал. Позднее, когда пленных направили бы на работы, Калидрий изловчился бы освободиться.

— Прошу вас, расскажите, что еще узнали наши шпионы.

— Один из пленных увидел Калидрия в момент укола и ощутил действие чар. Кровь на пальце Калидрия появилась откуда ни возьмись, а боль была несоизмерима с пустяковой ранкой. В тот же миг Калидрий утратил контроль над блокирующими заклинаниями — слишком много сил они отнимали. Пленный испугался, вызвал стражу и рассказал о случившемся. Калидрия схватили и привели к Мордексу. К тому времени чародеи графа уже почуяли, что в Черном Замке появился великий разум. Калидрия разоблачили, заковали в цепи и заткнули рот кляпом, прежде чем он использовал магию против пленителей.

— Это шпионы вам поведали? — недоверчиво спросила я Добентона. — Раз у нас на службе такие люди, как же мы Черный Замок до сих пор не захватили?

— Еще мы получили это послание, — объявил Добентон, протянув мне письмо.

При виде печати с черной решеткой я содрогнулась: очередная депеша от моего сводного брата. Я вскрыла письмо и прочла злорадный рассказ Мордекса о пленении Калидрия.

«Думаешь, я не смогу изменить его? — прочла я. — Ошибаешься. Изменить можно. Изменить можно любого. Меня изменил Палатиал. Я думал, что я сильнее игры, что смогу стать Мордексом, не унаследовав его прошлого и характера, но просчитался, а ты просчиталась с Калидрием. Я скажу: ты предала его ради спасения своей фрейлины, а я захотел удостовериться, что это не самозванец, и потребовал у тебя доказательства. Сперва он мне не поверит, но я видел, как ломаются люди. Время подточит его преданность и подчинит воле Черного Замка. Тогда на Королевство обрушится магия, силу которой ты даже не представляешь».