Миры Роджера Желязны. Том 22 - Роджер Желязны

— Включая людей?

— Бывает.

Билл допил свое пиво, и я последовал его примеру.

— А карты? — спросил он. — Можно научиться ими пользоваться?

— Да.

— Ну и сколько ходит по свету колод?

— Понятия не имею.

— Кто их делает?

— Во Владениях есть несколько специалистов. Я брал уроки у них. Ну и еще, конечно, Фиона и Блейз в Амбере — они, мне кажется, обучили Рэндома…

— Колдуны, о которых ты говорил — те, что живут в соседних королевствах… в состоянии кто-нибудь из них нарисовать такую колоду?

— Да, но карты получатся несовершенными. Насколько я понимаю, нужно быть посвященным Огненным Путем или Логрусом, чтобы все получилось, как полагается. Кое-кто из них может сотворить грубо сработанную колоду, пользуясь которой рискуешь оказаться где-нибудь в лимбо[30] или вообще погибнуть. Впрочем, порой — по чистой случайности — попадаешь именно туда, куда тебе нужно.

— А карты, которые ты нашел в квартире Джулии?

— Были самыми настоящими.

— Как ты объясняешь их происхождение?

— Кто-то, умеющий их делать, объяснил кому-то другому, а тот смог научиться, только я про это ничего не слышал. И все тут.

— Понятно.

— Боюсь, не очень-то много пользы от моих ответов.

— Нет, они мне необходимы, чтобы обдумать ситуацию, в которую ты попал, — ответил Билл. — Я должен задавать вопросы. Хочешь еще пива?

— Подождите.

Я закрыл глаза и представил себе Логрус — вечно меняющийся, никогда не остающийся прежним. Я сформулировал свое желание, и две извивающиеся линии внутри образа стали ярче и плотнее. Тогда я осторожно пошевелил руками, повторяя их волнообразные движения. Постепенно линии и мои руки будто слились в единое целое; я раскрыл ладони и толкнул линии вперед — вперед сквозь Тени.

Билл негромко откашлялся.

— Э-э… что это ты такое делаешь, Мерль?

— Кое-что ищу, — ответил я. — Минутку.

Линии протянутся сквозь бесконечность Теней, пока не встретят предмет моего желания — или пока у меня не кончится терпение, или я устану и не смогу больше концентрироваться… В конце концов я почувствовал толчок, словно рыба клюнула на заброшенного в речку червяка.

— А вот и они, — сказал я и быстро схватил свою добычу.

В руках у меня появились две бутылки ледяного пива, и я передал одну из них Биллу.

— Вот что я имел в виду, когда говорил о путешествии сквозь Тени наоборот. — Сделав несколько глубоких вдохов, я продолжал: — Я попросил у Теней парочку бутылок пива. Чтобы вам не нужно было идти на кухню.

Он посмотрел на оранжевую этикетку с зеленой надписью на незнакомом языке.

— Что-то я не знаю этого сорта, — заявил он. — Не говоря уже о языке. А ты уверен, что его можно пить?

— Да, я заказал настоящее пиво.

— Хм-м, а тебе там по дороге открывалка не попадалась?

— Ой-ой-ой! — воскликнул я. — Прошу прощения, я…

— Да ладно, не огорчайся.

Он встал, сходил на кухню и вернулся через некоторое время с открывалкой в руках. Когда он откупорил первую бутылку, поднялась пена, и ему пришлось подержать бутылку над мусорной корзиной. То же самое произошло и со второй.

— Если быстро вытаскиваешь что-нибудь из Теней, такое случается, — проговорил я. — Обычно я добываю пиво другим способом и забыл…

— Все в порядке, — успокоил меня Билл и вытер руки платком. А потом попробовал пиво. — Вполне приличное. Интересно… да нет, не стоит.

— Что?

— А ты мог бы послать за пиццей?

— С чем предпочитаете? — спросил я.

На следующее утро мы отправились на прогулку вдоль извивающегося ручья, на который натолкнулись позади владений соседа-фермера, который к тому же был клиентом Билла. Мы медленно шли вперед, Билл с палкой в руке и трубкой во рту продолжал задавать мне вопросы.

— Вчера ты мне кое-что сказал, но я не обратил на это внимание, поскольку меня больше интересовало другое. Ты упомянул, что вы с Люком вышли в финал Олимпиады и это положило конец вашему соперничеству?

— Да.

— В каком виде спорта?

— В нескольких видах легкой атлетики. Мы оба были бегунами и…

— Его результаты приближались к твоим?

— До противного. А иногда мои результаты приближались к его.

— Странно.

— Что?

Берег речушки стал круче, и мы по камушкам перешли на другую сторону, где ровная и утоптанная тропинка была на несколько футов шире.

— Как же он мог соперничать с тобой хоть в одном виде спорта? — удивился Билл — Насколько мне известно вы, жители Амбера, отличаетесь от обычных людей. Какой-то там хитрый метаболизм делает вас более выносливыми, и вы обладаете способностью быстро восстанавливать силы. Как же так получилось, что Люк смог противостоять тебе во время спортивных соревнований на самом высшем уровне?

— Люк — отличный спортсмен и старается держать себя в форме, — объяснил я. — Он здесь не один такой; мне доводилось встречать очень сильных и быстрых людей.

Билл покачал головой, и мы некоторое время шли молча.

— Против этого я спорить не могу, — снова заговорил он. — Просто как-то уж слишком много получается совпадений. Этот парень, как и ты, скрывает свое прошлое, а потом выясняется, что ему о тебе все известно. Ну-ка скажи мне, а он большой любитель искусства?

— Безусловно. Мы частенько ходили в разные художественные галереи, да и на выставки музейных экспонатов тоже.

Билл фыркнул и поддал палкой камешек, который с громким всплеском ушел под воду.

— Ну, — задумчиво протянул он, — в каком-то смысле это выпадает из общей картины, но никоим образом ее не нарушает.

— Что-то я не понимаю…

— Мне показалось необычным, что он тоже был знаком с этим странным художником, специалистом по оккультным наукам. Впрочем, когда ты сказал, что парень был не без таланта, а Люк действительно собирал картины, мои сомнения несколько развеялись.

— Его же никто не заставлял говорить, что он знаком с Мелманом.

— Верно. Но все это, да еще его исключительные физические данные… Улики, конечно, косвенные, однако у меня складывается ощущение, что твой Люк совсем не прост.

Я кивнул.

— После нашего вчерашнего разговора я раздумывал над твоими словами, — заявил Билл В этом месте речка делала поворот, и он остановился, чтобы понаблюдать за какими-то птицами, которые с громкими криками взлетели над заболоченным противоположным берегом. — Давай на время забудем о предмете нашего разговора. Скажи-ка, а какое у тебя… э-э, ну, звание, что ли? — вдруг спросил он.