Знай свое место - Людмила Фатеева

Сдирание кожи

Эта казнь часто использовалась во Франции. Так, когда были уличены в прелюбодеянии женщины королевской крови. Они были заключены под стражу, а с их обожателей содрали кожу. Также этот вид казни мы можем встретить, когда жил св. Франциск. Кожу сдирали с тех, кто переводил Библию.

Лапидация или избиение камнями

Когда осужденного вели по городу, то с ним шел пристав с пикой в руке, на которой развивалось знамя, чтобы привлечь внимание тех, кто может выступить в его защиту. Если же никто не являлся, его избивали камнями. Избиение проводилось двояким образом: обвиненного избивали камнями или же поднимали на высоту; один из проводников его сталкивал, а другой скатывал на него большой камень.

Сажание на кол

Ужасная дикая казнь, пришедшая с Востока. Но во Франции она был в употребление в эпоху Фредегонды. Суть этой казни состояла в том, что человека клали на живот, один садился на него, чтобы не дать ему пошевелиться, другой держал его за шею. Человеку вставляли в задний проход кол, который затем вбивали посредством колотушки; затем вколачивали кол в землю. Тяжесть тела заставляла войти его глубже и наконец он выходил под мышкой или же между ребер.

Дыбы

Суть этой казни заключалась в том, что осужденного, со связанными за спиной руками, поднимали на вершину высокого деревянного столба, где привязывали, а потом отпускали так, чтобы вследствие сотрясения его тела, произошли вывихи его частей тела.

Удушение

Удушение производилось с помощью свинцового колпака. Жан Безземельный подверг такой казни одно архидиакона, оскорбившего его некоторыми необдуманными словами.

Щипцы

Хотя щипцы наверное можно отнести к пыткам, но от этой пытки умирали. Суть была в том, чтобы щипцами вырвать мясо. Обычно такая процедура еще включала влитие расплавленного свинца в рот, а также на раны.

(По материалам книги потомственного палача, бывшего исполнителя Верховных приговоров Парижского уголовного суда Г. Сансона)

- А почему вы просто не сбежали?

- Куда? Инквизиция опутала все окрест. Ее владения простирались практически на всю Европу. А система контроля и слежения была безукоризненной, как наивысшее достижение инквизиции!

Жить с моими знаниями становилось все тяжелей, все больше давило изведанное и манило неизвестное, все большего хотелось узнать. А возможностей не было. Да и времени, как оказалось, тоже. Наступал информационный голод, весьма мучительный для человека, для которого азарт познания и постоянное чувство риска стали своеобразным наркотиком.

Уйти я решил с размахом. И причем, заранее. Не дожидаясь ареста. Собрал молодых людей, которых едва знал, потаскушек разных (в их обществе гораздо приятней прощаться с жизнью, чем среди порядочных матрон). Несколько дней прошло в безудержном веселье. И только напившись до изумления, решился выпить яд. Чего я боялся - совершенно не выносил - боли. Но я не ошибся в выборе снадобья - крайняя степень расслабления, красочный сон и...

И вот он я - каков был много лет назад. Ушел я, как позже выяснилось, вовремя. Состряпали-таки на меня донос. Уже готовили обвинение. Да я опередил. Правда, ученика подвел - его взяли под стражу, долго и жестоко пытали и приговорили к смерти медленной и страшной. Привести приговор не успели обманул он их всех, не позволил надругаться над своим телом и душой. Но об этом после.

Вскоре я обнаружил, что в торжественном самовольном уходе в Этот Свет есть свои минусы. И когда понял, что Библия не врет и я на самом деле вынужден вечно болтаться между небом и землей, что даже Ад меня не примет, тошно мне стало. Смотреть, как живут люди и радуются жизни, едят, пьют, плоть ублажают в свое удовольствие, - старик вздохнул. - И при жизни я не чурался удовольствий. А, угостившись ядом, глядел на живых, и помнил еще, как это - быть человеком, и страшно завидовал - самому-то не удалось путем ублажить плоть, все идеями маялся. Так, урывал кусочками минуты блаженства, редко - часы. Это теперь я знаю, что стоило бы перетерпеть хотя бы сотню-другую лет, и все забылось бы. И летал бы потом беззаботно прозрачной тенью. Не знал бы ни горя, ни радости. Но тогда я об этих нюансах понятия не имел. И обидно было - страшно. Что же это и после смерти покоя нет! Тогда я задумался: ведь не один же я летаю над грешной землей. Наверняка есть другие бедолаги, товарищи по несчастью. И поставил себе целью найти собратьев и попытаться облегчить положение и себе, и им.

И сочинил я тогда песню-призыв. Кстати, как тебе гармония, как нить мелодии? По моему - гениально. Опять же, людям неслышно, а тени летели на зов. Одиночки, измученные, как и я. Были среди них и старые тени, уже привыкшие к своему существованию. Они равнодушно выслушали меня и убрались восвояси.

"В 1480 г. король Фердинанд Кастильский учредил Новую инквизицию во главе с доминиканцем Томасом Торквемадой. Она стала орудием абсолютизма в борьбе против всех инакомыслящих. В Мадриде, например, с 1481 по 1808 г. взошли на костер 31 912 человек и почти 300 000 понесли тяжелые наказания".

Но осталось много жаждущих вернуть себе плоть. Образовали мы что-то вроде общины. Большей частью тени молодых, но были и зрелые, умершие в самом расцвете сил. Среди таких и приметил я одного - гордого, самолюбивого, но неглупого. Понаблюдал я за ним некоторое время и вызвал на разговор. Беседовали мы долго. Я предложил воспользоваться моими тайными знаниями, чтобы найти способ возобновить полноценную жизнь. Оказалось, что мой собеседник в жизни был алхимиком. В результате его опытов погибло целое селение. Но покончил с собой он вовсе не из-за этого. На протяжении довольно долгого времени он тщетно пытался проникнуть в тайную обитель знаний могущественного ордена, где якобы хранились секреты живой воды и указывалось местонахождения философского камня. Чушь, между нами говоря, все это легенды, ничего подобного там не было. Когда же понял Алхимик, что это невозможно, со злости выпил новоизобретенный им же самим раствор кислоты. Представляю, как мучился, бедняга. Я этот состав давно знал, но даже в голову не приходило воспользоваться им.

В итоге мы решили объединить наши знания.

Странно, Человеком я бы давно утомилась и уснула бы под бубнежку старика. В вечном бодрствовании Тени есть своя прелесть. Можно впитывать новое всем естеством, или как там это называется. Тем более, что рассказывает Инквизитор интересные вещи. Такого ни в одном учебнике не найдешь. Какая жизнь! Столько событий, столько поступков! Столь насыщенной палитрой эмоций не каждый может похвастаться. В общем-то, не плохой он... гм... мужик, наверное, все-таки. Ну, творил всякие безобразия. Так время-то какое было. Тем более, что ничего не скрывает. Да, был виноват, каюсь, но не раскаиваюсь. Человечество за давностью лет уже давно простило ему все грехи. Почему я должна судить его?