Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Но я оборвала его, вновь нарушая правила приличия.

— Ты издеваешься? — зашипела я, не выдержав. Мои надежды таяли на глазах. Ведь именно с ним я связывала переход и считала, что он-то уж точно подскажет верный путь вернуться.

На плечо мне опустилась рука, я подскочила, оглянувшись.

— Успокойся, дорогая.

— Этот индюк не говорит мне, как вернуться домой. Может, дело в этой дурацкой жидкости? — вытащив из скрытого кармана флакон, едва не запустила им в кусты. Алекс молча покачал головой, выхватив склянку и вернул ее на прежнее место.

Незнакомец, словно за соломинку, «ухватился» за моего спутника:

— Я — лорд Байрон Дейлз. Ваша спутница, должно быть, переутомилась.

— Просто Анатоль, не люблю титулы. Очень приятно.

— Мне тоже, — и желая прояснить ситуацию, продолжил. — Мы с другом вчера вернулись из-за границы, и мне определенно непонятно, о чем просит меня ваша дама.

Я было открыла рот, но пальцы Алекса сильнее сжали мое плечо, советуя помолчать.

— Можно я поговорю с лордом наедине? — обратился он ко мне.

Поджав губы и не довольная сложившейся ситуацией, спустилась по лестнице, оставив их наедине. Остановившись уставилась в шевелящиеся, точно живые тени сада. До меня долетел слабый звук восторженных криков, оповещающий об окончании игры.

Спустя минут пять мы уже шли по бальному залу в направлении выхода.

— О чем вы говорили? — любопытство пересилило, поскольку он не торопился делиться подробностями.

— Ты повела себя крайне глупо и некрасиво.

— Глупо? А как я должна была поступить?

— Сначала нужно думать, потом действовать, а не наоборот.

— Можно подумать, ты совершенен!

— Нет, и я это не отрицаю. А ты из-за своих необдуманных действий чуть не навлекла беду.

— Только не надо нотаций, — я дернулась, желая отцепить руку, которой держалась за него. Алекс быстро прижал локоть и второй рукой сжал мои пальцы.

— Не здесь. И нотации не помогут, — скривил он губы в улыбке, — все равно ты поступишь по-своему.

— Так что он сказал? — я резко остановилась, и какая-то пара лишь чудом не врезалась в нас.

Ускорив шаг, Алекс настойчиво потащил меня к выходу, не обращая внимания на мои сопротивления.

— Он не помнит тебя, — отрезал он.

— С чего ты взял?

— Как ты однажды выразилась, покопался у него в голове. Мне пришлось извиняться за твое поведение. Я сказал, что ты не в себе после потери брата.

— Ты сказал, что у меня съехала крыша? Ну спасибо! — фыркнула я.

Вздохнув, Алекс покачал головой:

— Опять ты меня не слушаешь и видишь все в других красках.

Всю дорогу я молчала, насупившись и отвернувшись к окну, демонстративно не желая замечать Алекса. Едва мы подъехали к дому, я первой выскочила из экипажа. Отчаяние и смятение наполняли до краев. Не желая никого видеть, пробежала мимо вышедшего встречать нас Энджила, проигнорировав его робкую улыбку.

Погруженная в темноту комната полностью отражала мое внутреннее состояние пустоты и покинутости. Заметавшись по ней, не знала, куда себя деть. Сидеть на одном месте не получалось, но что можно предпринять в сложившейся ситуации?

Заходила по комнате, задевая пышной юбкой мешающуюся мебель.

— Дурацкое платье, чтоб тебя, — нервно зашипела, пытаясь самостоятельно снять его. Дернула, оторвав рюши, украшающие корсет. После нескольких минут безуспешной борьбы выругалась, опустившись на пол.

— Как же все бесит! Ну как так-то? — я замотала головой, вот только тревожные мысли никуда не делись.

А я ведь видела в Дейлзе единственный шанс на спасение и даже не смела усомниться в этом раньше. А теперь все потерянно. Неужели я заперта здесь до конца своих дней и больше никогда не увижу ни папу, ни подруг, не смогу прогуляться по знакомым с детства улочкам? Это осознание было слишком ужасно. С силой зажмурила глаза, запрещая себе реветь. Пытаясь хоть как-то отвлечься, стала выдергивать из прически шпильки, не замечая причиняемой себе боли.

Еще несколько дней прошли словно в тумане. Мысленно питая собственную беспомощность и отчаяние, отказывалась от еды, с головой погрузившись в самобичевание. И лишь на третий день желудок скрутило с такой силой, что я застонала, приходя в себя. Свесившись с кровати, я ощутила лишь привкус желчи: желудок давно был пуст. Я тихо застонала, с трудом подтянув к груди колени, и свернулась в позе эмбриона.

И почему эта новость настолько подкосила меня? Я жива, здорова, нахожусь в красивом доме, а не шатаюсь по грязным подворотням. У меня даже появились друзья! Единственное — моя гордость и воспитание никак не могут смириться с положением приживалки.

— Возьми себя в руки, Лейла, и хватит хандрить!

Солнце только показалось из-за горизонта, окрасив небо в розово-красные цвета, а я, сжевав яблоко, позвала служанку. Я ведь и вправду засиделась в четырех стенах. Хотелось, пока накрывают на стол, успеть подышать свежим воздухом и насладиться видом утреннего сада.

С тревогой прошла мимо гостиной. От событий, случившихся в ней, и от недавних откровений Энджила бросило в дрожь, пальцы замерзли и словно онемели. Страшно подумать, что вот так просто он мог… Но несмотря на все то хорошее, что сделал для меня Энджил, даже одна мысль его увидеть вызывала внутреннюю тревогу. Какая же ты трусиха, Лейла!

Оказавшись на улице, заметила рыжеволосую малышку.

— Лола! — окликнула я девочку, спрятавшуюся за дерево и наблюдавшую сквозь открытые ворота за пробегающими мимо мальчишками.

Услышав мой голос, она встрепенулась, улыбнувшись, поправила оборки алого платья.

— Ты чего прячешься?

Она, словно извиняясь, сжала губки, потупив виноватый взор.

— Не хочу, чтобы они меня видели, — в пояснение своих слов кивнула за забор. Мальчишки уже убежали, и только птицы кружили над указанным местом.

— Ладно, я не сержусь, — погладив ребенка по голове, потянула ее подальше с открытой местности.

Она, как всегда, начала беззаботно щебетать, в этот раз перечисляя любимые игрушки и игры, а я, завороженная ее откровениями, ловила каждое слово. Не могу себе объяснить до сих пор, но общение с этим ребенком давалось очень легко, темы находились сами собой, и даже разница в возрасте не имела значения. Конечно, о своем детстве пришлось приврать и приукрасить.

— Знаешь, вчера после вашего ухода в дом ворвалась какая-то девушка. Она так кричала на Энджила.

— Девушка? — недоуменно переспросила я, забеспокоившись.

— Имени не знаю, — сделав паузу и, подпрыгнув от внезапного нетерпения, продолжила, — до этого она приходила несколько раз!

— Сможешь описать? — мне и самой становилось любопытно, кто же эта отважная самоубийца.

— Темные волосы, богатое платье и такой страшный взгляд, ух, — ее передернуло от воспоминаний, — я испугалась и просидела за лестницей до тех пор, пока все не стихло. А когда услышала фразу, что она скоро станет здесь полноправной хозяйкой, чуть не умерла от страха.

Полное надежды лицо ребенка повернулось ко мне. Но я лишь сдержанно улыбнулась, приобняв: утешить мою собеседницу было нечем.

«Неужели это была Лилит? Да она не в себе, раз решила вернуться, — метнулись первые мысли, — может, Алекс продает дом? Нет, не может быть».

Под конец нашей прогулки от постоянных размышлений голова раздулась точно воздушный шар и начала болеть. Желанный отдых и возможность отвлечься от гнетущих мыслей провалились. Даже Лола, вновь оживившись, не вернула утренний настрой.

К вечеру погода испортилась. Свистевший и задувавший в оконные щели ветер, казалось, хотел сдуть дом, как волк из сказки. Холодящие душу стенания продолжались уже несколько часов и, не в силах больше выдержать на этом словно идущем в шторм доме-корабле, шагнула за пределы комнаты. На моей памяти подобное буйство стихии первое за мое прибывание здесь.

Я в задумчивости шла по притихшему вымершему дому и, ступив на первый этаж, пробежала взглядом по темному коридору. Яркая вспышка, сотрясающий небеса и землю, грохот… И именно в этот момент появился гость. Точнее он просто возник перед закрытой дверью, точно призрак из мрака, скопившегося в углах. Я, подскочив, попятилась назад. Он внушал страх, нет, скорее животный ужас. Словно перед тобой огромный хищник, кружащий вокруг, играющий добычей. Подавляющий тебя. Его глаза, словно прыжок в изумрудную бездну, и вот ты уже летишь ей навстречу и знаешь, что впереди тебя ждет погибель.