Феникс. Служение (СИ) - Светлана Залата

Надо только кое-что прояснить. Пока ждем.

Ты кто?

А то ты не догадалась. Лоак, великий и ужасный. Да-да, прямо вот такой великий и ужасный каменный кинжал.

Вот же…

Да, да. Поверь, я тоже не в восторге. Но если ты не хочешь чтобы в городе все окончательно вышло из-под контроля, то пока, уж прости, придется нам заодно быть. Тем более что ты десять минут назад надолго вывела из игры единственного человека, который пытался помочь мне бороться с тьмой, обосновавшейся в этом оплоте ходячих консервных банок.

Почем кинжал не жег мне руку своей чернотой? Почему не расцветал Огонь внутри, всегда так ярко откликавшийся на любое проявление не то что колдовства — даже магии ко мне?

Не потому ли, почему же и шериф Узара не вызвал никаких подозрений?

Кинжал молчал. Не то утомился, не то просто чувствовал, что если будет говорить еще — то отправится на дно речное. Так, чтобы вопросов меньше было.

— Люди принца взялись не только за нас, но и за дитя, — прошипел на саврском Арджан. — Но он делал что-то неправильное. Мы с ним — друзья?

— Думаю, если выбирать между ним и принцем, то я предпочту услышать точку зрения магика.

Интересно, почему люди принца именно сегодня решили прорваться в башню? Почувствовали ритуал?

— Что ж. Тогда нам нужно показать его долгоживущему.

— Он сам скоро придет.

— А.

Ящер щелкнул пастью — и уселся прямо на илистый берег с самым непринужденным видом. Ждать ему явно было не впервой.

Фронде пришел довольно быстро. Не пришел даже — прилетел какой-то мелкой пичугой. Осмотрел мелкого волшебника, покачал головой, сорвал с руки какой-то листик очередной, что-то пробормотал, покачал головой еще раз — и, призвав савра взять явно не способного идти дальше юношу на руки, направился куда-то обратно в переплетение подземных ходов, бросив мне, что нужно возвращаться в дом Берта через подземную часть Гослара.

Я лишь рассеяно кивнула, раздумывая о том, что делать дальше. Очевидно, что с пацаном без меня разбираться будут.

— Не думаю что Огонь тут мой поможет, — пробормотала я, смотря на воды реки, текущие совсем рядом.

Хотелось бросить туда кинжал и прогнать из головы все мысли.

— Думаю что вариант с твоими силами стоит оставить на крайний случай, — согласился фронде. — Ты идешь с нами? Сторонники принца рыскают по городу в поисках того, на кого можно выместить злость.

Я бы охотней выместила злость на них.

— Иду, иду.

Фронде бросил взгляд на кинжал. С любопытством, не более.

Интересно, видел ли он того, кто был внутри?

Видел. И сейчас видит, дети Жизни — не дураки. Вы собираетесь вообще делать что-то или так и будете стоять тут как истуканы? Пацан так к праотцам отправится. По твоей вине.

Вот ведь приставучий же…

Лезть обратно через иллюзию выхода было крайне неудобно. Как и парня через нее тащить. Но, с другой стороны, что сказать на воротах, особенно если учесть бессознательного ученика мага у Арджана на руках — никаких идей не было. Благо хоть строители Гослара явно позаботились не об одном выходе из крепости. Впрочем, не удивлюсь, если эти ходы прорыли после падения Первого Города, когда власть в этих землях менялась едва ли не ежедневно, и необходимость быстро сматываться не через главные ворота могла возникнуть у любого богача. Да и не только у богача.

Так и пошли мы обратно по переплетениям подземных ходов, которые тут, кажется, если не все, то многие дома соединяли. Благо, люди принца если сюда и спустились, то мы с ними разминулись.

Пока мы шли по очередному тоннелю, ведомые Милатиэлем, я задала вопрос Лоаку, или кем был тот, кто сидел в кинжале. Вопрос, который меня интересовал с самого Узара:

Я же твой враг. Почему ты со мной говоришь?

Что? Враг? Ты? Не смеши меня. Ты — недальновидный фанатик, сорвавший мой, взращиваемый десятилетиями, план по обретению хоть какого-то подобия тела. Но с чего враг-то? Я искренне рассчитываю, что в данных тобой клятвах, — да он издевается, — есть та, которая предполагает необходимость исправлять причиненный собственными действиями ущерб. И, собственно, рассчитываю что ты поможешь мне разобраться со сложившейся идиотской ситуацией в городе, никого не поубивав лишнего в процессе. Ты и твои друзья. Только наследнику Обманутых, который рядом вьется, лучше не говори пока ничего, а то он от шока или бучу устроит, или попробует мое вместилище уничтожить. Придется обороняться, убивать глупого, но хорошего человека с не лучшими пра-пра-пра-пра и еще раз пра- дедом или столько же пра- бабкой. Вот оно кому надо? Тебе же убивать только тех, кто магию во зло использует положено, разве нет? А будет свара… Так что повторюсь — ты для меня не враг, а возможность. Будь врагом — мы бы сейчас не разговаривали. Хотя, признаю, силы твоего Владыки тебя могут и защитить… А могут и нет. И будь ты моим врагом — я бы попробовал это выяснить. Даже в нынешнем положении.

Что-то я вообще перестала понимать хоть что-нибудь…

Хотя одно было точно ясно — несмотря на то, что кинжал был вместилищем… кого-то, положим, верить на слово этому болтливому «кому-то» не стоило, я определенно не чувствовала от него никакого зла. Никаких ненужных запахов — кроме запаха магии. Немного необычной, похожей на ту, которую некоторые волшебники южан из живущих на отшибе, в джунглях, племен используют. Но — и только.

Буть дух враждебен — чутье бы не подвело. Уже бывало так. И тогда Огонь охватил меня даже без просьб…

И, это подсказывал уже здравый смысл, говорить о находке Витору и правда не стоило. Лоак для него — враг. Витор так воспитан. Но я чую здесь еще какую-то грань. Какую-то истину. Я хочу ее узнать. Кинжал уничтожить успею. Но сначала — правда. Огонь истины.

Дианель тоже лучше не говорить. Или попытается отобрать кинжал ради тайн того, кто в нем заключен, или расскажет Витору.

Остается верный чародейке Арджан, и эльф, который и сам все знает. Впрочем, с фронде скорее всего разговор состоится тогда, когда он этого захочет. Если захочет.

Одно ясно точно — если я хочу узнать, почему Тоа, колдун, прогнал демона Огнем, чистым Огнем Владыки, то с этим сидящем в кинжале духом придется еще поговорить. Хотя бы раз. И все же…

На мне ведь метка.

Ну да.