Автобиографические записки.Том 3 - Анна Петровна Остроумова-Лебедева

На фронтах успехи: взят обратно Майкоп, занята нами Тихорецкая.

Зато враг нам нервы треплет. Два дня было чуть потише, сегодня же опять длительный артобстрел. В каком районе города, трудно еще определить. Через несколько времени это станет известно. А сейчас объявлена воздушная тревога. Опять зенитки потрясают воздух. Опять нервный трепет охватывает душу. Сейчас я слышу отбой…

Забегала очаровательная Юлия Васильевна Волкова. Принесла мне свой керосин, да еще по дороге купила талон на пол-литра. Очень она добрая душа. Без таких людей трудно было бы и горько жить. Как такие люди умеют нежно и осторожно уничтожать шипы из жизни ближнего!»

Дневник от 29 января 1943 года

«…Прорыв блокады! Прорыв блокады! Какое счастье, какая радость! Всю эту ночь в городе никто не спал. Кто от радости плакал, кто целовался, кто просто громко кричал. Город ликовал!..

Мы уже не оторваны от Родины! У нас общая пульсация!»

* * *

«…Сделала альбом литографий видов Ленинграда. Раскрасила их[222]. Провозилась с ними все светлое время.

Звонила к Михаилу Васильевичу Черноруцкому[223]. Просила его устроить мою сестру в свою клинику, так как она страдает повышенным давлением крови.

С какой радостью я бы взяла ее к себе. Но как я прокормлю ее, когда я и Нюша голодаем.

Работа моя идет нудно. Сегодня в комнате +6°. Стынут руки, и опять стали набухать кончики пальцев, и больно ими до чего-нибудь дотрагиваться…»[224]

Дневник от 3 февраля 1943 года

«…Какой колоссальный размах приобретают события на нашем фронте! Беспримерную отвагу и самопожертвование показывают наши воины всему миру!

Грандиозная картина событий, совершающихся сейчас около Сталинграда, рисуется моему воображению так: двухсоттысячная немецкая армия окружена кольцом наших войск.

Города, в сущности, не существует. Отдельные полуразвалившиеся обгорелые дома, остатки подвалов, разрушенные заборы, поваленные деревья. Картина полного разгрома. Везде во дворах, в подвалах, на огородах, в садах, за обвалившимися стенами прячутся немцы. Они врылись в землю, как кроты, чтобы спастись от наших бомб и снарядов.

Их высшее командование не согласилось на наши условия капитуляции, и окруженную армию ожидает один конец — истребление.

Какая человеческая драма, какая трагедия! Наши воины защищают свою землю. Они отнимают ее обратно у захватчиков, погибают, но погибают за честь своей Родины.

А немцы, итальянцы, румыны, испанцы, венгры! За что они воюют?

Какой грандиозный пожар зажег по всему миру Гитлер и его приспешники!

Миллионы людей погибли. А сколько страдает! Сколько искалечено. А наш героический город и жители в нем! Блокада его — одна из деталей чудовищной по своему размаху войны, но одна из самых болезненных, острых деталей!

Как мы истощены!

…Двадцать четыре вражеских генерала, две с половиной тысячи командного состава и 91 тысяча солдат взяты в плен. Какой разгром! Как глубоко верили гитлеровцы в свою непобедимость! И вдруг Красная армия разбила их наголову со всей их „передовой“ техникой, со всеми их военными ухищрениями и обманами.

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить,

У ней особенная стать,

В Россию можно только верить.

Ф. Тютчев».

Дневник, от 5 февраля 1943 года

«…Что делается опять с моими глазами? Распухли веки, налились кровью белки, точно крупным песком засыпаны глаза. Льются беспрерывно слезы. Не могу работать. Теперь выяснилась причина моего заболевания. Третьего дня была у меня В.В. Милютина. Она вернулась с ледовой трассы, где делала зарисовки. Она мне привезла свежую сосновую ветку, издававшую прекрасный аромат соснового леса. Ветка эти дни стояла в вазе, на моем рабочем столе, передо мной. Я без перерыва чихала, у меня сделался сильнейший насморк. Приняла хинин, думая, что у меня простуда. А виновата во всем была эта невинная прехорошенькая ветка голубоватой сосны со смолянистыми шишками. Теперь она удалена, и я медленно начинаю поправляться…»

Дневник от 7 февраля 1943 года

«…Вечером пришел художник Адриан Владимирович Каплун. Он принес мне показать свой художественный материал, по которому он собирается сделать более значительное и законченное на выставку Красной армии. Материала для этого у него много, и есть очень хорошие рисунки Ленинграда, все больше рисованные по памяти, по впечатлению, дома. Он — талантливый художник. У него есть хорошие вещи — пейзажи Сванетии, городские пейзажи Кавказа и многое другое…»

Дневник от 9 февраля 1943 года

«…B шесть часов утра начался обстрел. Сначала Петроградской стороны, а потом объявили по радио, что обстрел идет Выборгской стороны. Он продолжался более трех часов. Много раз падали снаряды, разрывались, и рушились дома. Отвратителен свист пролетающего снаряда. Говорят, что если слышишь свист, то этот снаряд уже не опасен… Вскоре началась бомбардировка. Был воздушный бой между нашими и вражескими самолетами.

Русский народ жив, он будет жить, процветать и развиваться! Никакие гитлеры его не уничтожат!..»

Дневник от 12 февраля 1943 года

«…Идет мокрый снег, дует порывами ветер — нелетная погода. День прошел сравнительно спокойно. Где-то бахают пушки, разрываются снаряды, но далеко. Вероятно, где-нибудь за Ленинградом.

Я каждый день после обеда хожу по Нижегородской улице к Лесному проспекту и читаю наклеенные на заборах газеты. (Мне не удалось подписаться на газету.)»

Дневник от 15 февраля 1943 года

«…Сегодня Красная армия взяла Ростов…

По случаю моего дня рождения получила много поздравлений. Несмотря на обстрел, приходили племянницы, друзья, которых в городе осталось немного.

Получила подарки, хотя их было немного, но мне кажется, они характерны для нынешнего времени. Нюша подарила кусок кухонного мыла. Юлия Васильевна преподнесла стеариновую свечку и пол-литра молока, за которым ходила пешком к Мечниковской больнице. А это составляет не менее пяти километров в один конец. Моя племянница принесла восьмушку чаю, а В.В. Милютина — коллективный подарок — три конфетки и две столовые ложки кофе. Все подарки приятные и полезные.

Я была в этот день очень счастлива. Волкова и Милютина не говорили со мной об еде, о пайках, о хлебе, о дистрофии и т. д., а говорили о литературе, о творчестве, об искусстве, о том, что так близко моей душе, чем я живу. Как я в те дни, в дни тяжелые и иногда труднопереносимые, глубоко оценила близость людей, дружески ко мне расположенных, особенно после смерти Клавдии Петровны, моего самого близкого друга!

Они создали вокруг меня атмосферу любви, ласки, взаимного понимания и