Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теряется всякий стимул и способность к работе. 2 апреля Черняев записал:
«Тоска зеленая… уже нет ни «вдохновения», ни мысли… Иссякла «способность», потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело… а дальше начатое Горбачевым, увы, продолжают… американцы, создавая «свой» новый мировой порядок. Обессмысливается мое пребывание при М. С. Никакого «импульса». Но бежать стыдно, хотя устал — больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя сделано–то огромное дело — через новое мышление, но это уже… позади»
Там же. С. 127«М. С.» настолько опостылел всем, что
«никакие его слова уже ни на кого не действовали. Поразить народ можно было, пожалуй, только одним — заявлением об отставке»
Черняев А. С. Шесть лет с Горбачевым… С. 436В середине 1991 года Черняев приходит к выводу: Горбачев проиграл, и
«ему надо постепенно, с достоинством отходить в историю, осваивая великое свое в ней место»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 150Насчет великого места в истории, принадлежащего якобы прорабу «перестройки», мы сильно сомневаемся, поскольку для этого надо быть созидателем, а не разрушителем, пустившим по ветру вековое достояние, приобретенное потом и кровью русского народа, ценою великих жертв многих и многих поколений. А вот относительно того, что к этому времени Горбачёв–политик окончательно исчерпал себя, у нас нет ни малейших сомнений.
Так думал и мастер «перестроечных дел» А. Н. Яковлев, который ещё в декабре 1990 года доверительно говорил Черняеву:
«Я окончательно убедился, что он [Горбачев] исчерпал себя»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 61По поводу новогоднего послания Президента СССР советскому народу Яковлев в телефонном разговоре 2 января 1991 года сказал Черняеву:
«Знаешь, вроде и слова какие–то не очень банальные, и все такое, но не производит …»
Там же. С. 65Продолжая дневниковую запись, Черняев замечает:
«И я тоже ловлю себя на этом: чтобы Горбачев теперь ни произносил, действительно, «не производит»… Его уже не воспринимают с уважением, с интересом — в лучшем случае жалеют. Он пережил им же сделанное»
Там жеЛюди Горбачева, чувствуя, что их шеф выдыхается, стали задумываться о том, как распорядиться принадлежащей им властью. Вот почему еще в ноябре 1990 года Шеварднадзе предлагал
«изучить вопрос о порядке передачи власти»
Там же. С. 55своим, надо полагать, преемникам. В июне 1991 года Черняев отметил в дневнике:
«Вообще пора ему [Горбачеву] «делать» книгу «Перестройка–2», чтоб объясниться по прошествии пяти лет — и с миром, и с народом, и с партией — объясниться до того, как передать бразды»
Там же. С. 164Рассуждения о «передаче власти» предполагают наличие наследников и продолжателей дела, начатого «перестройкой». В противном случае, имеющем в виду противников «перестройки», речь, по–видимому, должна была идти о сдаче власти, но не о ее передаче. Значит, горбачевцы знали, кому передать, как по эстафете, удерживаемую ими с 1985 года власть. А это выдает существование плана поэтапного развития событий, предусматривающего в какой–то момент переход власти к людям из второго кадрового эшелона «перестройки». Важно было только не допустить такого ослабления Горбачева, которым могли воспользоваться антиперестроечные силы, чтобы взять власть в свои руки. Поэтому Запад тщательно отслеживал политическую ситуацию в стране и посылал, когда того требовали обстоятельства, командные сигналы.
Западных политиков, конечно же, волновала судьба Горбачева. Но, будучи прагматиками, они понимали, что в политике нельзя полагаться на какую–то одну личность, пусть даже многообещающую. Примечательны в этом отношении наставления руководителя ЦРУ Роберта Гейтса:
«Не будьте настолько ослеплены сверхзадачей Горбачева, чтобы забыть, что мы ведем дела со страной, а не с отдельным человеком. Помните, что парень, управляющий сейчас Советским Союзом, через десять лет может не управлять»
Громыко Анат. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 195Сомнения насчет того, удержится ли Горбачев, зародились на Западе уже тогда, когда, казалось, еще ничто не предвещало его падения, а положение главного «перестройщика» представлялось довольно прочным. А. Ф. Добрынин свидетельствует:
«В начале 1989 года в ходе подготовки к первой полномасштабной встрече с Бушем на Мальте Горбачев послал меня в Вашингтон с личным письмом к американскому президенту и инструкциями, касающимися обсуждения вопросов повестки дня предстоящей встречи. Буш, которого я знал в течение двадцати лет, в беседе наедине со мной признался, что недавние «бурные события» в СССР заставили его более внимательно изучать советскую историю и роль компартии в правящей структуре страны. Президент задал мне «не очень дипломатичный, но весьма прямой вопрос»: сможет ли Горбачев пережить «эти бурные дни»? (курсив мой.― И. Ф.). Президент, по его словам, хотел бы иметь Горбачева в качестве своего партнера в будущих переговорах по различным вопросам, но не совсем уверен в отношении политического будущего самого советского лидера (курсив мой.― И. Ф.)»
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 667Неуверенность Буша в благополучии политической судьбы советского руководителя производит несколько странное впечатление, особенно если учесть, что
«в течение первых четырех лет пребывания у власти Горбачев был неоспоримым лидером страны, до конца 1989 года он сохранял контроль над процессами, которые так смело привел в действие»
Там жеИ вот в то время, когда Горбачев еще «сохранял контроль над процессами», американский президент сомневается в прочности его положения. Быть может, он знал такое, что содержалось в строжайшей тайне?..
К началу 1990 года сомнения американских политиков переросли в уверенность.
«У него [Горбачева],
― рассуждал госсекретарь Бейкер,―
все меньше шансов уцелеть, хотя мы не можем говорить об этом открыто. Чем больше мы будем об этом говорить, тем быстрее это станет сбывшимся предсказанием»
Громыко Анатолий. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 201Вслед за американцами заколебались и другие. В пятницу 23 февраля 1990 года к А. С. Черняеву приходил Креддок, внешнеполитический помощник М.Тэтчер;
«выяснял, продержится ли Горбачев»
Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 28В июле того же года у Горбачева был Делор. Черняев сообщает об этом визите так:
«Тоже присматривается. Обещает все изучить. Но под «ни за что» денег не даст. Вообще под имя Горбачева закладная становится на Западе все более сомнительной»
Там же С. 38Тон западной прессы в отношении своего недавнего любимца менялся.
«Западные газеты,
― отметил с досадой Черняев в дневниковой записи от 15 ноября 1990 года,―
начинают публиковать о нем [Горбачёве] статьи без прежнего восхищения, а скорее с жалостью или с сочувственными насмешками, как о неудачнике»
Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника… С. 57Роковой для Горбачева 1991 год заставил поволноваться его иноземных друзей.
«Удержишься ли?»
― с тревогой спрашивал «лучшего немца» по телефону германский канцлер. Г. Коль заверял, что будет
«твердо поддерживать Михаила»,
Там же. С. 134своего, так сказать, виртуального соотечественника. Но «Михаил» стремительно и неудержимо катился вниз. И М. Тэтчер, побывавшая в Москве и повидавшая Горбачева в конце мая 1991 года, нашла его политическое положение
«отчаянным»
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 672После ужина с ним она встретилась поздно ночью с американским послом Мэтлоком и просила его срочно передать Бушу ― «старому другу Джорджу»:
«Мы должны помочь Михаилу. Конечно, вы американцы, не должны все делать сами, но Джордж должен возглавить общие усилия, как это он сделал в Кувейте».
Она, как актриса в мелодраме, восклицала:
«История не простит нам, если мы сообща не поддержим его!»
Там жеИ все же «Джордж» медлил, как говорится, «тянул резину». Почему? Ответ дает Мэтлок:
«Хотя президент относился с сочувствием к проблемам Горбачева и в политическом плане поддерживал его, он тем не менее не хотел связывать себя созданием международной структуры, которая могла бы помочь Советскому Союзу войти в мировую экономику в качестве конструктивного партнера (курсив мой.― И. Ф). Президент не обладал видением того, как можно повлиять на развитие событий в будущем, и поэтому он предпочел занять выжидательную позицию: ждать, пока Горбачев сам найдет ключи к реформе, а самому время от времени мямлить слова поддержки или упрека, старательно избегая при этом связывать себя какими–либо конкретными действиями»
