Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник) - Ле Карре Джон

— Что означает это «Б»? — спросила мисс Бримли.

— Местная самодеятельность в самом Карне. Наш представитель там — мисс Д’Арси, но дела у них шли в последнее время так успешно, что она привлекла знакомую к сбору и рассылке. И когда мы отправляем им уведомления о получении, они хотят знать, от «А» или от «Б» пришел пакет. Эта ее подруга, судя по всему, развила большую активность, хотя я не знаю, кто она такая.

Мисс Бримли подмывало спросить, как количество посылок из Карна, помеченных литерой «А», соотносилось с их числом от анонимной помощницы, но воздержалась.

Девушка развязала узлы на веревке и перевернула пакет, чтобы удобнее было снять оберточную бумагу. И когда она это сделала, мисс Бримли бросились в глаза едва заметные бурые пятна размером с шиллинг, не более, в тех местах, где листы бумаги ложились внахлест. Причем характерная для нее дотошность заставила ее сразу же попытаться найти происхождению пятен какое-то иное объяснение, нежели то, что казалось совершенно очевидным. Продолжавшая возиться с посылкой, девушка спросила:

— Послушайте, ведь это в Карне случилось недавно жуткое преступление, когда жену одного из учителей убила бродячая цыганка? Просто оторопь берет, как подумаешь, до чего часто такое стало теперь происходить, верно?.. Гм. Так я и думала, — внезапно сменила тему она.

Девушка сняла внешнее покрытие и уже собиралась распаковать уложенные внутри вещи, как что-то внутри пакета явно привлекло ее внимание.

— В чем дело? — встревоженно спросила мисс Бримли.

Ее собеседница только рассмеялась.

— Ничего особенного. Просто посылка какая-то странная, — ответила она. — К 4 «Б» обычно очень аккуратна — она у нас одна из лучших в этом смысле. А здесь все кучей. Словно вещи упаковывал другой человек. Наверное, попросила кого-то заменить ее. Мне это бросилось в глаза еще по внешнему виду пакета.

— Почему вы так уверены?

— О, это как почерк. Его со временем начинаешь узнавать. — Девушка снова рассмеялась и деловито взялась за распаковку. — Значит, серое платье, говорите? Давайте посмотрим.

Девушка принялась по одной вынимать вещи из кипы и раскладывать их на две стопки. Разобрав почти половину, она вдруг воскликнула:

— Ну ничего себе! Они там что, совсем заучились?

И она вынула из свертка слегка разорванный прозрачный плащ-дождевик из полиэтилена, пару очень старых перчаток и что-то похожее на резиновые калоши.

Мисс Бримли пришлось крепче упереться руками в край стола. В ладонях пульсировала кровь.

— А вот еще и капюшон. Тоже влажный, — сказала девушка и с отвращением бросила его на пол рядом со столом.

Мисс Бримли могла сейчас думать только о письме Смайли: «Тот, кто совершил убийство, должен быть весь перепачкан кровью». Все верно. Вот почему убийца облачился в непромокаемый плащ, капюшон, резиновые калоши и эти страшные, покрытые темными порыжевшими пятнами перчатки. Тот, кто убил Стеллу Роуд, был человеком не случайным. Он все обдумал заранее и выжидал. «Да, — подумала мисс Бримли, — выжидал долгими зимними ночами».

— Боюсь, что серого платья здесь нет, — снова обратилась в ней девушка.

— Да, милая, — ответила мисс Бримли, — я и сама теперь вижу. Спасибо. Вы мне очень помогли.

На мгновение она почти лишилась голоса, но быстро взяла себя в руки:

— Думаю, моя дорогая, вам следует оставить эту посылку в том виде, в каком она находится сейчас. Произошло нечто действительно ужасное, и полиции нужно будет… Вы должны довериться мне. Все не так, как выглядит на первый взгляд…

И она, не помня себя, покинула уютную заброшенность Йорк-Гарденс с ее вечно чего-то ждущими большеглазыми детишками.

Мисс Бримли поспешила найти телефон-автомат. Ей удалось дозвониться до «Герба Солеев», и она попросила откровенно скучавшего дежурного портье соединить ее с мистером Смайли. Потом на линии установилась долгая тишина, которую нарушил голос телефонистки, потребовавшей доплатить еще три шиллинга и шесть пенсов. Мисс Бримли грубовато возразила, что пока за свои деньги получила только три минуты абсолютного вакуума. Она уже услышала, как телефонистка зло втянула сквозь зубы воздух, готовясь к скандалу, когда к аппарату подошел Джордж Смайли.

— Джордж? Это Брим. Прозрачный плащ с капюшоном, самодельные резиновые калоши и перчатки, испачканные, похоже, кровью. Такие же по виду пятна на оберточной бумаге посылки.

Пауза.

— А почерк, которым написан адрес?

— Отсутствует. Организаторы раздают своим активистам отпечатанные наклейки с адресом.

— Где все это сейчас? У тебя?

— Нет. Но я просила девушку на складе ни к чему не прикасаться. Так что часа на два-три улики в безопасности… Джордж, ты слушаешь?

— Да.

— Кто это сделал? Ее муж?

— Не знаю. Я пока ничего не знаю.

— Хочешь, чтобы я предприняла что-нибудь? Например, позвонила Спэрроу? Или что-то еще?

— Нет. Я сам немедленно отправлюсь к Ригби. До свидания, Брим. Спасибо за звонок.

Мисс Бримли повесила трубку. Ей показалось, что он в странном расположении духа. Порой создавалось впечатление, что Смайли терял интерес ко всему. Как будто отключался.

Она пошла в северо-восточном направлении в сторону набережной. Было уже начало одиннадцатого — она впервые за бог знает сколько лет опоздала на работу. Надо было бы срочно взять такси. Но, будучи человеком бережливым, она в итоге села на автобус.

Эйлса Бримли не понимала и не принимала понятия «чрезвычайная ситуация», поскольку была наделена умственной дисциплиной, какую редко встретишь у мужчин и почти никогда — у женщин. Джон Лэндсбери как-то заметил по этому поводу: «Ты обладаешь поистине изумительной способностью ничего не драматизировать, Брим. Тебе дан редкий дар все воспринимать спокойно. Я знаю десятки людей, которые согласились бы платить тебе тысяч пять в год, лишь бы ты им каждый день внушала, что важные вещи редко бывают срочными. Что срочное — эфемерно, а эфемерное не может быть важным».

Она вышла из автобуса, аккуратно выбросив использованный билет в урну. Стоя на залитом солнцем тротуаре, она заметила раскладные доски с рекламой выпусков сегодняшних газет. Если бы не солнце, она, возможно, не обратила бы на них внимания, но лучи слепили, и ей невольно пришлось опустить взгляд. Она прочла на еще влажных от типографской краски листах заголовки в обычном для Флит-стрит истеричном стиле: «Поиски загадочно пропавшего в Карне мальчика продолжаются!»

Глава 15

На пути к Филдингу

Смайли тоже положил трубку и быстрым шагом направился мимо стойки регистрации к выходу из отеля. Он должен немедленно увидеться с Ригби. Уже у самой двери он услышал, как сзади его окликнули по фамилии. Обернувшись, он увидел старого недруга-портье, словно призрака, осмелившегося наконец вылезти наружу днем, который серой рукой Харона делал ему какие-то знаки.

— Вас разыскивала полиция, — произнес он с нескрываемым удовольствием. — Мистер Ригби, инспектор по уголовным делам. Вам надлежит немедленно явиться в участок. Поняли?

— Я как раз к нему собирался, — раздраженно ответил Смайли и вышел, хлопнув дверями и слыша вслед злорадный голос:

— Разыскивает полиция. Явиться немедленно. Вот оно как.

Шагая по улицам Карна, он уже, наверное, в сотый раз размышлял о том, насколько неисповедимы мотивы человеческих поступков: на этой земле ему не на что опереться. Ни единой константы, ни одной твердой отправной точки, никакой самой элементарной логики или пусть даже совершенно немыслимого мистицизма. И менее всего ясности он видел в том, что заставляет людей совершать акты жестокого насилия над себе подобными.

Неужели убийца, личность которого вскоре будет установлена, довольствовался одним только наслаждением от исполнения тщательно продуманного плана? Потому что теперь сомнений не оставалось: это убийство было рассчитано до мельчайших деталей, причем даже орудие преступления должно было самым необъяснимым образом оказаться в нескольких милях от места, где его пустили в ход. Были подброшены ложные улики, чтобы сбить следствие с толка. Убийство, спланированное так, чтобы выглядеть неспланированным — убийством ради нитки дешевых бус. По крайней мере разрешилась загадка исчезновения следов: уложив калоши в пакет с гуманитарной помощью, убийца вышел по дорожке через калитку в собственной обуви, где его следы скоро были затоптаны и надежно скрыты.