Осенний любовник - Элизабет Лоуэлл

Хантер закрыл глаза. Мысль о том, что он не давал ей даже кричать от пронзительной боли, грызла его душу.

– Я подарю тебе только удовольствие, – сказал он. – Боль оставлю себе.

– Не поняла.

– Зато я понимаю.

– Но…

Хантер печально улыбнулся и подушечками пальцев провел по губам Элиссы.

– Может, ты лучше меня поцелуешь, чем задавать всякие вопросы? – прошептал он.

В сумеречном свете пещеры было видно, как Элисса покраснела. И тут Хантер снова вспомнил – несмотря на всю безрассудную реакцию Элиссы на него, она была невинна. И решила расстаться с невинностью лишь после того, как он вынудил ее признаться, что она хочет его.

«Я… хочу тебя».

А он даже смеялся над ней – «неужели так трудно сказать это».

– Я… – снова начала Элисса, но Хантер дотронулся до ее губ, точно налагая на них печать. Он, конечно, не в силах изменить случившееся, но попытается все исправить.

– Тише, – ласково сказал Хантер. – Я сам хотел тебя до потери сознания. Но я не собирался пугать и, черт побери, потому в прошлый раз и спрашивал тебя, хочешь ты или нет.

Глава 22

Элисса хотела бы унять дрожь в теле и голосе, но ей не удавалось. Встав на цыпочки она потянулась к его рту, Хантер подхватил ее, поднял, ощущая нежное девичье тело каждой клеткой. Услышав тихий стон, Хантер тут же опустил ее на землю, но Элисса крепко обвила его за шею, прижимаясь еще теснее.

– Я не собирался тебя пугать, – сказал Хантер ей в ухо.

– Нет, я понимаю.

– Но ты вскрикнула и задрожала.

– Мне было так хорошо… – прошептала она.

– Когда я тебя поднял?

– …чувствовать тебя с головы до ног всем телом.

Теперь застонал Хантер. Он попытался бороться с собой, не потерять разума.

Элисса откинула голову, желая увидеть лицо Хантера.

– Ты боишься? – спросила она.

Ее голос прерывался, но она как будто подсмеивалась над ним.

– Я? – не веря своим ушам, сказал Хантер.

– Ты вскрикнул и задрожал.

На лице мужчины расплылась медленная улыбка. Он горячо поцеловал Элиссу в шею.

– Ну просто колючка, настоящая колючка, до самых корней волос. Мне это нравится.

– Правда? – изумилась Элисса.

– Гм…

Мурлыкающий звук ласково пощекотал шею.

– Твои колкости – часть твоей страстной натуры.

Хантер повернул голову, дотронулся до губ Элиссы, кончик ее языка высунулся навстречу, прошелся по его улыбающимся губам, точно очертил улыбку. Но начавшееся шуткой кончилось нежным страстным поцелуем.

На миг Элисса забыла – где она, кто она, что делает. Она ощущала лишь вкус Хантера, его жар, его язык, проникший в рот, огонь тела, перекинувшийся на ее тело, опаливший все ее существо.

Один поцелуй переходил в другой, потом в третий, четвертый, пока у нее не закружилась голова и не сдавило дыхание. Каждый выдох вырывался с легким стоном.

А для Хантера каждый звук разжигал новое пламя, лизавшее его изголодавшееся тело. Он прижимал Элиссу все ближе, все крепче, и она отвечала ему такими же объятиями. Надтреснутый умоляющий звук его имени сорвался с ее губ, и Хантер, уже больше не владея собой, медленно повалился на постель, увлекая за собой Элиссу. Он не собирался этого делать, но ноги больше не держали.

– Хантер?

– Все в порядке. Ничего плохого я тебе не сделаю. Просто… – Он судорожно вздохнул. – Ты просто выбиваешь у меня почву из-под ног.

Элисса посмотрела на Хантера широко открытыми глазами, подернутыми пеленой тумана, и почувствовала, как ее пронзил ответный огонь.

– Но это… справедливо, – сказала она.

– То есть? – спросил он.

– Я… я чувствовала то же самое и даже не знала почему…

– А теперь знаешь?

– Никто не может долго устоять над огнем, – прошептала Элисса. – Упасть на него и сгореть – вот единственный путь.

Где-то в глубине сознания Хантера мелькнула мысль – хватит ли у него сил сдерживаться?

Он не знал. Но держаться будет до последнего.

– Хантер? – прошептала Элисса. – Что-то не так? Ты прямо окаменел.

– Нет, ничего. Напротив, все очень хорошо.

– Разве?

– Тебе сейчас не нужны ботинки, правда? – спросил Хантер, снимая свои.

Элисса заморгала, озадаченная резкой сменой темы.

– Ну в общем-то нет, – она пожала плечами. – Я нечасто надеваю их в постели.

Хантер рассмеялся и покачал головой. Его пальцы тут же взялись за ботинки и ярко-красные носки.

– Билл совершенно верно тебя назвал, – улыбнулся он. – Сэсси. Самая настоящая язвочка-колючка.

Хантер так ласково произнес прозвище, что в нем не осталось ничего обидного.

Элисса улыбнулась Хантеру, сердце гулко забилось. Он гладил ее ноги, щиколотки, не прикрытые брюками. Ощущение было неописуемо приятным. Ей хотелось извиваться под его ласками, как кошке.

– Ты вскрикиваешь так соблазнительно, – хрипло сказал Хантер. – И так велико искушение сорвать с тебя мужскую одежду, найти под ней все мягкое и женственное, что там таится.

С этими словами он потянулся к поясу Элиссы и быстро расстегнул пуговицы на брюках. Глаза ее расширились – о Боже, сейчас она окажется абсолютно голой. Элисса смотрела на сильные мужские руки, стягивающие с нее брюки.

– Но мы же не… Тогда я не была…

– Голой? – подсказал Хантер. Поколебавшись, Элисса кивнула.

– Это моя ошибка, – сказал он. – Ты должна быть обнаженной, как цветок. А я сверху, как теплый ласковый дождь.

По Элиссе пробежала сладкая дрожь.

Хантер не стал стягивать брюки ниже бедер, пока.

– Боишься? Стесняешься? – спросил он.

– Я никогда не считала себя особенно стеснительной, – прошептала Элисса, – но…

– А так лучше?

Хантер взял тонкое одеяло, лежавшее в ногах, накрыл Элиссу.

– Так лучше? – спросил он.

Она вцепилась в теплую ткань и закивала.

– Могу продолжить? – спросил он. Элисса отвела взгляд от темных изучающих глаз Хантера и кивнула.

– Если передумаешь, скажи, – попросил он.

Хантер наклонился, медленно поцеловал Элиссу и прежде, чем поднял голову, почувствовал – она дышала так часто, будто пробежала несколько миль без остановки.

Реакция Элиссы действовала на Хантера как наркотик. Ему хотелось бесчисленных страстных, чувственных поцелуев, но он твердо решил держать себя в узде. Ее робость и раскованность одновременно возбуждали как ничто другое.

Он не стал возиться с брюками под одеялом, а занялся замшевой рубахой. Хантер расшнуровал ее, и пальцы тотчас скользнули по обнаженной груди. Вставшие, напрягшиеся соски встретили его пальцы.

Хантер стиснул зубы. Его плоть требовала своего, она рвалась к телу Элиссы сейчас же, немедленно, но он убрал пальцы – нежно, осторожно, трепетно, и этот уход был больше похож на ласку, чем на отступление.