История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов

Симбирский помещик и предприниматель, пользовавшийся доверием крупных банкиров, Протопопов в Думе принадлежал к левому флангу октябристов. Усиленно выдвигавшие Протопопова октябристы проглядели его давние связи с Распутиным. Еще 18 сентября 1916 г. Протопопов был назначен управляющим МВД. Очень скоро его действия вызвали недовольство большей части Прогрессивного блока, особенно передача продовольственного дела в МВД, что означало отстранение общественных организаций военного времени и земств. Настроение либеральной оппозиции было настолько негативным, что Протопопов, уже добившись у Николая II согласия по этому вопросу, в последний момент решил отсрочить его реализацию. Проявленная им слабость вызвала недовольство Распутина и императрицы, которые в очередной раз ошиблись с «диктатором».

Готовясь к открытию 31 октября 1916 г. сессии Государственной думы, Штюрмер не исключал ее скорого роспуска. Его опасения подтвердились: каждый день работы Думы проходил под знаком критики деятельности правительства, особенно премьера и Протопопова. Одновременно на Николая II увеличилось давление членов императорского дома, высказывавшихся за удаление Распутина, прекращение вмешательства императрицы в дела государственного управления и создание «ответственного министерства» (перед Думой), чтобы «предотвратить общую катастрофу». Итогом явилась отставка 9 ноября Штюрмера и назначение председателем Совета министров к неудовольствию императрицы А. Ф. Трепова.

В последние месяцы самодержавия в правящих верхах выявились две линии политики. Первая предполагала проведение курса при полном игнорировании общественного мнения и думской оппозиции, роспуск Думы без указания срока нового созыва, возможное ее преобразование в законосовещательный орган, введение осадного положения в столицах и др. Вторая, которой придерживались лица из императорской фамилии и ряд сановников, включая нового премьера, имела целью раскол Прогрессивного блока и формирование нового правооктябристского большинства, но без крайне правых. При выступлении премьера с декларацией в Думе Прогрессивный блок заявил, что не намерен свергать правительство, но высказался за отставку Протопопова и ликвидацию влияния «темных сил». Эти требования поддержал В. М. Пуришкевич, заявив, что «все зло идет от тех темных сил… которые возглавляются Гришкой Распутиным».

Дело в том, что в течение 1916 г. императорская чета и ее ближайшее окружение подвергались все более резким нападкам за связи со «старцем». Распутин довольно умело создавал видимость своей необычной власти, погрязнув в основном в пьянстве и разгуле, что тоже не прибавляло авторитета самодержавию и с чем пытались бороться еще Столыпин и Коковцов. Характер газетных публикаций на эту тему приобретает все более скандальный оттенок. К либеральному хору присоединяются возмущенные голоса представителей крайне правых, черносотенных кругов. Обсуждение похождений Распутина, его реальной и мнимой роли в государственных делах на страницах печати, в Думе, на собраниях корпоративных организаций приводит к дискредитации царской семьи, от которой отворачивается самая надежная опора самодержавия — поместное дворянство. XII съезд уполномоченных дворянских обществ (конец 1916 г.) потребовал устранения от государственных дел «темных сил» и создания правительства, способного к совместной работе с законодательными учреждениями. Эта тема поднимается в различных адресах правонационалистических организаций на имя Николая II. Нахождение Распутина при дворе вызывает возмущение в армии, в том числе в высших армейских кругах. Выражением накопившегося недовольства стал заговор против «старца» правых и представителей высшего света. 16 декабря 1916 г. Г. Распутин был убит при участии одного из самых известных лидеров думских черносотенцев В. М. Пуришкевича, великого князя Дмитрия Павловича и князя Ф. Ф. Юсупова. Однако убийство не столько повергло в глубокий траур царя и особенно царисколько вызвало с их стороны ожесточение и озлобление против правых и членов императорской фамилии, поддерживавших и оправдывавших заговорщиков. Императорская чета, все больше утрачивая чувство реальности и наивно надеясь на сохранение давних патриархальных представлений о самодержавии в народе и армии, видит своего главного врага в Думе. В то же время царь не решился на суровое наказание убийц. Пуришкевич успел уехать на фронт и не был тронут. Юсупова выслали в его имение, а великого князя Дмитрия Павловича отправили в действующую армию в Персию. Среди великих князей, очевидно, продолжались разговоры об устранении влияния на императора Александры Федоровны, предпринимались попытки составления новых коллективных писем, возможно, даже велись разговоры о заговоре. Однако, как вспоминали потом современники, последнее порождало еще больший страх перед надвигающейся катастрофой, лишая заговорщиков остатков решимости.

В конце 1916 — начале 1917 г. император производит новые изменения в правительстве, демонстрируя свое несогласие с Думой. Протопопов не отправляется в отставку, а утверждается в должности министра, министр юстиции реакционер А. А. Макаров заменяется распутинским ставленником Н. А. Добровольским. Д. С. Шуваева сменяет генерал М. А. Беляев, прозванный «мертвая голова» и вскоре вступивший в конфликт с Особым совещанием по обороне. 27 декабря после 5 недель пребывания в должности Трепов отправляется в отставку вместе с министром народного просвещения Игнатьевым, на чем ранее настаивали правые. Председателем Совета министров назначается Н. Д. Голицын, очевидный протеже императрицы и известный гонитель либералов. В начале января, отложив сессию Думы, провели изменения в составе Государственного совета. Пост председателя занимает И. Г. Щегловитов вместо «недостаточно твердого» А. Н. Куломзина. На вакансии выведенных членов Совета разной партийной ориентации были назначены исключительно правые деятели. Очевидным просчетом власти было представление о незначительности оппозиционных сил (как замечал Протопопов, их всего человек 300) и уверенность в том, что «в низших слоях… совершенно патриархальный взгляд на дело» (Н. А. Маклаков).

До самого момента революционного взрыва либералы надеялись решить все вопросы через Государственную думу и ввести в рамки стихийный процесс народного возмущения. Лидеры Прогрессивного блока отваживались только на громогласные думские речи, критикуя нелепости правительственной политики и вопрошая, что это — «глупость или измена?». В то же время ухудшение общего экономического положения в стране, бедствия значительной части населения вызывали радикализацию левого фланга либеральной оппозиции. Этому способствовало систематически проводившееся в течение 1916 г. правительством и различными местными властями наступление на общественные организации, где были широко представлены демократически настроенные группы интеллигенции. Запрещение проведения съездов Земсоюза и Горсоюза, предпринятое властями в декабре 1914 г., аресты членов Рабочей группы ЦВПК в конце января 1917 г. еще больше обостряли ситуацию. Однако необычайно усилившись в годы войны экономически и вплотную приблизившись к власти через разветвленную систему органов регулирования экономики, российская буржуазия по-прежнему сохраняла свою нерешительность и немедленно отступала после очередного окрика самодержца или его министров. Больше всего ее страшило повторение революции 1905–1907 гг.

В начале 1917 г. правительство и Николай II готовят очередной разгон Государственной думы и роспуск ряда буржуазных организаций. В обществе усиливаются слухи о подготовке в «верхах» сепаратного мира. Все это настораживает либеральную оппозицию. В буржуазных и в дворянских кругах ведутся разговоры о дворцовом перевороте, в которых, вероятно, участвовало и высшее армейское командование. Такое поведение военных косвенно отражало те существенные изменения, которые произошли в вооруженных силах в 1914–1914 гг. Офицерский корпус армии, позволявший определять ее как преимущественно дворянскую, царскую, был практически уничтожен в первый год войны. Исключение составлял высший командный состав, хотя и здесь усиливалось размывание. К началу 1917 г. часть офицерства состояла из представителей демократической интеллигенции, а низшие чины пополнялись выходцами из мещан и даже крестьян, что меняло социальный состав армии и ее настроения. Распуская слухи о перевороте и, возможно, подготавливая его, лидеры либеральной оппозиции стремились добиться от царя новых уступок. Однако объективно такие действия свидетельствовали о переходе российской буржуазии в антиправительственный лагерь. Это усиливало единый поток социальных сил, стремившийся свергнуть самодержавие.

Война, вызывая страдания и бедствия трудящихся, явилась могучим ускорителем революционного взрыва в России. Начавшийся 1914 г. усилил в массе населения недовольство неспособностью власти решить проблемы, вызванные войной и хозяйственной разрухой. Деревня устала ждать возвращения основных работников, роптала изза продолжавшихся реквизиций лошадей, частично продовольствия, с тревогой прислушивалась к слухам о хлебной разверстке. Помещики не могли компенсировать свои потери в скоте, рабочих руках, прекращении хлебного экспорта. Заводчики, предприятия которых работали на оборону, были недовольны ростом топливного и металлического голода, острой нехваткой квалифицированных кадров, что не позволяло работать на полную мощность и извлекать максимальные прибыли. Многочисленные владельцы мелких и средних предприятий, особенно не занятых работой на оборону, испытывали эти трудности еще в большей степени и были вынуждены закрывать предприятия или сокращать производство. Рост дороговизны с одновременным исчезновением или сокращением продажи необходимых товаров (керосин, мыло, спички, ткани) и продуктов питания (хлеб, сахар, мясо, масло) в городах, фабрично-заводских селах, станционных и заводских поселках вызывали повсеместно очереди, столкновения с торговцами, владельцами магазинов и пр. Волнения рабочих, особенно женщин, вспыхивали в разных губерниях. Солдаты, преимущественно крестьянская масса, не сознавая целей и смысла войны, психологически измотанные длительной окопной жизнью, мечтали о скорейшем возвращении домой, к своему хозяйству, которое, как это было известно из писем, приходило в упадок. Офицерство, в том числе высшее, было недовольно бездарньш осуществлением военных операций. Критическое настроение армейской массы подогревалось слухами об измене при дворе. С конца 1916 г. участились случаи братания с противником, отказы воинских частей выполнять приказы. Леворадикальные партии продолжали вести систематическую агитацию и пропаганду за свержение самодержавия, против войны, за организацию в условиях экономического кризиса контроля и распределения в производстве и потреблении. 9 января 1917 г. по всей стране прокатилась волна политических стачек и демонстраций по случаю 12-й годовщины Кровавого воскресенья. В Петрограде в ней участвовало до 200 тыс. человек. В феврале общее число бастующих перевалило за 400 тыс., из которых 96 % выступали с политическими требованиями.