Десант местного значения - Грибанов Роман Борисович

– «Синий-один», я «синий-два», сбил «вампира»! – раздался в шлемофоне радостный голос его ведомого. Уже две ракеты. А ведомый возмущенно добавил:

– Нет, все-таки какое же говно эти «Sparrow»! Надо было вешать восемь «сайдов»!

Браун еще только собрался ответить ему, когда в эфир вмешался еще один голос:

– «Синие», это «Оклахома-сити». Вы в зоне поражения, немедленно уносите свою задницу на север, оставшиеся «вампиры» – это уже наша забота!

Подполковник Браун и так с недоверием относился к бравым зенитчикам флота. Чего стоила история с фрегатом «Бивин», чьи зенитчики сбили пару своих же перехватчиков «Демон». А сейчас, учитывая предупреждения офицера с крейсера «Оклахома-сити», он медлить не стал. Ведь этот крейсер имеет на вооружении пусковую установку зенитных ракет «Талос» с дальностью более ста километров. И на зенитных ракетах RIM-8С, применяемых в этом ЗРК, есть и ядерные боевые части, W30 с мощностью до 4,7 килотонн. Никакого сравнения с «Бофорсами» «Бивина». И Брауну, и его ведомому совсем не хотелось оказаться поблизости от ядерного взрыва.

А в огромном бронированном ангаре на крейсере уже кипела работа. Ангар занимал почти всю кормовую часть крейсера, фактически представляя собой целый ракетный цех. Из-за большой длины ракет «Талос», почти десять метров, в ангаре хранилось в собранном состоянии только шестнадцать ракет. Остальные шестьдесят ракет требовалось собирать, постепенно перемещая их по самым натуральным сборочным конвейерам, с этажа на этаж, вплоть до заправки жидким топливом для маршевого прямоточно-ракетного двигателя.

Вообще, подробное ознакомление с системой «Талос» способно вызвать натуральный шок. Комплекс настолько громаден, что просто потрясает своими размерами. Сама двухбалочная пусковая установка теряется на фоне общих размеров комплекса, а ведь рядом с десятиметровыми ракетами весом в три с половиной тонны и человек кажется натуральной песчинкой. Система хранения и предстартовой подготовки Mark-7 состояла из бронированного бункера на верхней палубе, а также из системы подпалубных помещений, предназначенных для погрузки, хранения и транспортировки боевых частей в зону предстартовой подготовки ЗУР. Туннели, вагонетки, помещение для проверки и тестирования ядерных боевых частей, шахта лифта, пронизывающая корабль до самого днища – боевые части «Талоса», в том числе в ядерном исполнении, хранились в погребе ниже ватерлинии. Также в состав комплекса входила громоздкая пусковая установка – двухбалочная поворотная тумба и ее силовые приводы в подпалубных помещениях. И сейчас весь расчет установки Мк7 был занят, что называется, выше крыши. Положение осложнялось еще тем, что сейчас, когда штормовые волны захлестывали более мелкие корабли ордера охранения АУГ чуть ли не с головой, крейсер «Оклахома-сити» вдруг оказался единственным кораблем, у которого нормально работали все радиолокаторы, в том числе наведения и подсветки ЗРК.

Эсминец DDG-37 «Фаррагут», чьи «Терьеры» так хорошо показали себя при отражении прошлого налета, при попытке включить свою бортовую РЛС AN/SPG-55 для обнаружения и наведения ракет получил целый букет неисправностей. От обледенения антенно-фидерной системы и до короткого замыкания в месте высокочастотного соединителя на переходе кабельной трассы с мачты в надстройку. Все из-за огромного количества морской воды, которая буквально висела в воздухе на высоте в десятки метров. Остальные корабли ордера вынуждены были вообще прекратить работу своих систем. На эсминцах и фрегатах после случившегося с «Фаррагутом» вообще обесточили все РЛС, от обзорных и до станций орудийной наводки. Лишь «Оклахома-сити», чьи антенны висели на огромных мачтах крейсера высотой выше сорока метров, мог похвастаться все еще работающими РЛС. Ну, еще и три авианосца, но они, к глубокому сожалению всего личного состава АУГ, не имели ЗРК. Но шторм принес проблемы кораблям адмирала Холлоуэя не только своими огромными волнами. Качка. Сейчас «Оклахома-сити», выстрелив обе ракеты, при помощи двух РЛС управления ракетой AN/SPW-2 наводил их сразу на двух «вампиров», сопровождая одновременно двумя РЛС сопровождения и подсветки цели AN/SPG-49. Балки пусковой установки уже повернулись по оси корабля и встали горизонтально для перезарядки, и толкатели сектора перезарядки начали выдвигать под них следующие две многотонные десятиметровые ракеты. Но внизу, в лабиринтах секций и помещений из-за того, что многотонную махину крейсера швыряло на волнах, как щепку, все было не так радужно. В боезапас комплекса входило всего шестнадцать готовых ракет. Остальные шестьдесят надо было собирать из отдельных частей, соединять разъемы кабелей между отсеками, контролировать и проверять электрические цепи, вкладывать в ракету боевую часть, подстыковывать стартовый ускоритель, заправлять бак маршевого двигателя керосином. А попробуйте все это проделывать, когда качка такая, что устоять на ногах невозможно! Вот и пошли к командиру зенитно-ракетного комплекса доклады о неполадках, один за другим:

– Участок сборки ракет, сторона «В». Матрос при стыковке кабелей между ракетой и отсеком стартового двигателя не устоял на ногах при крене корабля и зацепился рукой за только что состыкованный кабель. При дальнейшем прохождении ракеты на участок контроля электрических цепей общей сборки ракет выявлена неисправность в этом кабеле. Ракету пришлось возвращать назад, на участок сборки, для частичной разборки и замены кабеля. Время задержки по этой стороне – десять минут.

– Секция заправки бака маршевого двигателя, сторона «В». При заправке бака матроса, уже вставившего пистолет в заправочную горловину, бросило на нее. Толчок был такой сильный, что зажимное устройство, удерживающее пистолет в горловине, не выдержало, и пистолет вывернуло из горловины. Подачу керосина перекрыли довольно быстро, но все равно на пол секции успело пролиться несколько галлонов керосина. Офицер, начальник секции заправки, вывел расчет секции вовремя. Чтобы не допустить возгорания керосина и его паров, пол секции залит специальной пеной-реагентом. Но сейчас нахождение персонала в секции без средств защиты невозможно. Работа секции будет восстановлена после очистки и вентиляции, примерное время начала – через тридцать минут.

– Пост контроля боевых частей, сторона «А». При перегрузке с транспортной тележки на ложементы боевую часть не успели зафиксировать. Огромную чушку весом в сто тридцать шесть килограммов при очередном крене корабля сбросило в сторону, на неотведенную тележку. Погнуты ложементы проверочного стенда, повреждена сама тележка, на корпусе самой боевой части есть вмятины, сквозного повреждения корпуса нет. Время восстановления работоспособности поста – двадцать пять минут.

Услышав последнюю новость, командир комплекса шумно выдохнул. Очень хорошо, что сквозного повреждения нет. Корпус ядерной боевой части W30 – это последняя деталь на всем корабле, где он хотел бы видеть сквозные повреждения. На всякий случай надо послать туда дозиметриста, если сам начальник поста не догадался его вызвать. А вот то, что в ближайшие полчаса боезапас у них будет всего в шестнадцать ракет, включая две уже запущенные, это очень плохо. Командир выругался, не стесняясь подчиненных. Как и ожидалось, вся эта монструозная система, фактически ракетный завод, занимающий треть всего крейсера, в боевых условиях отказалась работать. Чертовы умники из лаборатории прикладной физики Университета Джонса Хопкинса! «Пусть у вас полностью готовы только шестнадцать ракет, зато мы добавили в боекомплект еще шестьдесят». Как же, добавили! Через тридцать минут они могут и не понадобиться крейсеру, к чему ракеты кораблю, который уже лежит на дне? На более новой установке Мк-12, которую сейчас устанавливают на крейсера типа «Олбани», боезапас всего пятьдесят две ракеты, но они в полностью готовом состоянии!

Тем временем дуэльная ситуация между шестью советскими противокорабельными ракетами и комплексом «Талос» развивалась стремительно. Каждую секунду четыре оставшихся ракеты К-1 °C пролетали пятьсот двадцать метров, зенитные ракеты RIM-8C, рвущиеся навстречу двум из них, пролетали семьсот шестьдесят метров, а две ракеты КСР-11, летевшие и так позади основной группы, каждую секунду от нее отставали, летя со скоростью всего триста девяносто метров в секунду. Но вся проблема комплекса Мк7 «Талос» была в том, что он был двуканальный. То есть на крейсере «Оклахома-сити» было всего два радара сопровождения цели, они же выполняли наведение ракет по лучу на начальном и среднем участках траектории. И два радара подсветки целей, которые обеспечивали работу головок полуактивного радиолокационного самонаведения ракет на конечном участке. И каждый из этих радаров мог сопровождать только одну цель. То есть новая ракета, уже давным-давно занявшая место на двухбалочной пусковой установке, могла быть запущена, «встреливаясь» в узкий луч радара AN/SPW-2 только после того, как этот радар закончит наведение предыдущей ракеты, «передав» ее, после включения собственной ГСН, радару подсветки целей AN/SPG-49. И эта проблема комплекса грозила превратиться в проблему для всего соединения.