Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это… ненормально мило, что ли? Но очень хреново. С ним явно что-то не так. Но мы и раньше это знали по отрубленным рукам.
Я фыркаю.
– Ага, совсем чуть-чуть.
– Ты уже спрашивала его об этом?
Я киваю.
– Да, он, в общем-то, отыграл свою привычную роль мачо-мужчины и сказал не беспокоиться, что он позаботится об этом, – я закатываю глаза, но, честно говоря, я рада. Если я и могу рассчитывать на свою тень в чем-либо, так это в том, чтобы отыметь кого-нибудь.
Он более чем ясно дал это понять.
Я сажусь прямо и пододвигаю к себе дневник Джиджи.
– Ладно, давай сосредоточимся на расследовании того, что случилось с моей прабабушкой.
Вернуть Дайю в режим хакера не так уж сложно. Она придвигает к себе ноутбук и тут же начинает стучать по клавиатуре. Быстрота ее пальцев даст мне фору, даже когда я нахожусь на особенно хорошем этапе написания своих книг. Ей пришлось заменить несколько клавиш из-за того, что она слишком усердно стучит по ним.
– Итак, время смерти Джиджи предположительно около 17:05. Твой прадед утверждает, что он выбежал в продуктовый магазин, а когда вернулся домой, то обнаружил ее мертвой в их кровати. Я отыскала несколько свидетельств очевидцев, утверждающих, что они действительно видели Джона в продуктовом магазине Морти около 17:35, но они не уточняли, входил он туда или выходил, или же видели, что он делает покупки в это время.
Я киваю головой, в задумчивости шевеля губами.
– В своих последних записях в дневнике она билась в истерике и повторяла, что он идет за ней. Но она ни разу не сказала, кто именно «он». Это должен быть Роналдо, верно? Так, может, он дождался, пока Джон уйдет, пробрался в дом и убил ее, пока мужа не было? В конце концов, он преследовал ее, он точно знал, когда мой прадед будет не дома.
Дайя пожимает плечами, выглядя несколько неубежденной.
– Но разве в дневнике не говорится, что Джон стал агрессивным и Джиджи собиралась с ним развестись, а? – спрашивает она.
Я хмурю брови.
– Ну, да, но я не думаю, что он стал бы ее убивать. Он слишком сильно ее любил.
– А разве нельзя сказать то же самое о ее преследователе?
Заметив мое выражение лица, Дайя вздыхает и кладет свою руку на мою.
– Адди, я люблю тебя и говорю это со всей любовью. Но не проецируй. У меня начинает складываться ощущение, что ты хочешь, чтобы убийцей оказался Роналдо, потому что в твоей голове это сделает преступником и твоего преследователя. Пожалуйста, скажи мне, что ты не поэтому пытаешься восстановить справедливость в отношении Джиджи. Потому что ты ищешь причину ненавидеть своего преследователя, когда на самом деле это не так.
Я вытаскиваю свою руку из-под ее и отвожу взгляд. В моем теле появляются неприятные ощущения, которые не позволяют мне ответить сразу.
– Мне не нужно искать причины, чтобы ненавидеть его, – ворчу я.
Дайя поднимает бровь, не впечатленная. Я вздыхаю, прямо между глаз расцветает головная боль. Растираю это место, пытаясь сообразить, что хочу сказать.
Потому что она не совсем неправа.
Может быть, я просто хочу иметь возможность заявить, что все преследователи – психи, и что ни в одного из них нельзя влюбляться. Я хочу иметь возможность сказать, что ничего подобного раньше никогда не случалось. И что обрести любовь, страсть и здоровые отношения с человеком, который безоговорочно вторгается в каждый аспект чужой жизни, абсолютно невозможно.
Как бы мне ни было неприятно это говорить, моя тень тоже может ошибаться. Этот человек притягивает меня своим магнетизмом до глубины души. Он выбил мою жизнь из равновесия.
Он пугает меня до смерти. Но, как и при просмотре фильмов ужасов, это приводит меня в восторг. Он был прав, когда сказал, что если бы он просто подошел ко мне в книжном магазине и пригласил меня на свидание, как обычный мужчина, то я бы влюбилась в него. То, как он держится, как говорит, и его энергия неотразимы.
И он также прав в том, что если бы я влюбилась в ложь, я была бы раздавлена. Мне просто хотелось бы, чтобы он оказался не настолько плохим парнем.
Но тогда он был бы другим человеком – человеком, которого я, возможно, не смогла бы полюбить.
Это неважно.
Я отказываюсь полюбить свою тень. И трахаться с ним я тоже не собираюсь. То, что произошло две ночи назад, является сексуальным насилием, и я не собираюсь трактовать это по-другому.
– Я хочу справедливости для нее не поэтому, – тихо произношу я. Моя рука опускается, и я встречаюсь с мягким взглядом Дайи.
Она никогда не осуждала меня. Даже когда я, возможно, того заслуживала.
– Я, конечно, никогда не встречалась с Джиджи лично, но бабушка любила ее до умопомрачения. И я не думаю, что она оправилась от ее смерти. Я хочу справедливости не только ради Джиджи, но и ради бабушки.
Кажется, это ее успокаивает.
– Хорошо. Потому что я все-таки нашла зацепку об одном из самых известных преступных кланов Сиэтла сороковых.
Я оживляюсь и наклоняюсь, чтобы заглянуть в экран ноутбука. Она разворачивает его, чтобы мне было лучше видно.
– В сороковые годы на улицах города заправляло семейство Сальваторе. Преступным бароном был Анджело Сальваторе, – она наводит курсор на фотографию пяти мужчин.
В центре тот, кого и представляют в роли босса итальянской мафии, – загорелая кожа, большой крючковатый нос, и к тому же он невероятный красавчик с широкой улыбкой и блестящими карими глазами.
Его окружают четверо других мужчин, возраст которых варьируется от восемнадцати до двадцати с небольшим лет. Судя по белым волосам, пробивающимся сквозь черную шевелюру Анджело, это, должно быть, его сыновья.
Они все похожи на него и одинаково хороши собой. Двое из них в военной форме, скорее всего, они были призваны во время Второй мировой войны.
– Это четверо его сыновей, – подтверждает Дайя. – Но какими бы сексуальными они ни были, они нас не интересуют. Взгляни на задний план. Видишь его?
Она указывает на зернистое, слегка размытое изображение мужчины, смотрящего куда-то вдаль, позади семьи Сальваторе. Большая часть его тела скрыта, но на снимке можно различить красивое лицо, детали отличного костюма и шляпу.
– Это единственная фотография, которую я смогла раскопать, но думаю, есть вероятность, что это Роналдо.
Мой нос почти утыкается
