Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская

— Голубка, завтра, как проснемся, поедем к моим родителям, — сообщил Леон в конце поездки, прочитав эсэмэску. — Я пригласил их на премьеру. Мама пишет, что в восторге от фильма и ждет нас на праздничный обед.

— Э, — поджав губу, вскинулся Роберт, — нам нужно о многом поговорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍К счастью, машина остановилась перед рестораном, где нас ожидал банкет.

— Ты сейчас хочешь поговорить? О многом? — с некоторым сарказмом произнес Леон. — Приехали уже. Прошу на выход, ваш спектакль еще не окончен.

Роберт не нашелся с ответом. Швейцар распахнул дверцу. Я последовала за Эвансом, и под рев толпы мы быстро прошли в здание. За столом наше трио опять усадили вместе. После первых тостов и речей Леон подсел поближе и положил руку на спинку моего стула.

— Джил, не знаешь, о чем собирался поговорить Роберт? — негромко осведомился муж светским тоном.

— Понятия не имею, — похолодев, ответила я ему в тон.

— Ты скучала по мне? — он слегка коснулся пальцами моей шеи.

— Конечно, скучала, — я старалась говорить тише, и, для того чтобы Леон услышал, наклонилась к его уху. Со стороны это, возможно, выглядело достаточно интимно, но мне было все равно.

— И по-прежнему меня любишь?

— Да.

— Ты самое прекрасное существо на свете, и у меня есть для тебя сюрприз.

— По твоим сюрпризам я тоже соскучилась.

На столе завибрировал телефон.

— Важный звонок, я скоро вернусь, — муж встал, подмигнул мне и вышел из зала.

— Ты не поедешь сегодня с ним, — жестко отрезал Роберт, который всего-навсего делал вид, что наш разговор ему безразличен.

— Но, послушай…

— Джил, ты не сможешь после всего, что у нас было, просто так взять и вернуться к нему. Ты морочишь мне голову, но раз за разом приоритет остается за Леоном. Я несколько долбанных месяцев ждал этого дня, — Роберт старался говорить негромко и сдержанно, но у него плохо получалось. — Сегодня ты должна окончательно решить, с кем из нас остаешься.

— Да… да, конечно.

К нам подошел официант с огромной корзиной нежно-зеленых цветов.

— Мисс Краун, вам просили передать, — с легким поклоном сообщил он.

— Какая красота! А кто даритель? — сейчас я была рада любой возможности уйти от разговора с Робертом.

— Это сюрприз. Даритель ожидает около входа. Я могу вас проводить?

— Да, буду благодарна, — единственная мысль, которая у меня промелькнула, что Леон скор на руку с исполнением задуманного. Я предвкушала нечто необычное.

— Куда ты? — Роберт расстроился не на шутку. Было больно смотреть на его страдания.

— Сейчас вернусь. Уверена, что цветы от Леона, нужно поблагодарить его, — хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть тоски в серо-голубых глазах. Надо признать, с флажками Леона даже в некотором смысле проще. — Пойду посмотрю, что он приготовил.

Официант проводил меня до выхода из ресторана, но я не увидела мужа. Наверное, вышел покурить? В несчастную ветреную голову постучалась мысль, что не стоит идти наружу одной. Но я настолько устала от всех передряг, что, не задумываясь, выпорхнула на улицу за глотком свежего воздуха.

Плохо помню, что случилось потом. Раздался выстрел. Ноги подкосились, я упала и ударилась головой об асфальт. Издалека послышались крики. Чьи-то руки прикасались ко мне. Разрывающая боль охватила судорогой все тело. Неожиданно я почувствовала невесомость, и меня засосало в туннель омерзительно яркого фиолетового цвета. Я неслась, подобно отработанной клетке по вене, не в силах пошевелиться и повлиять на происходящее. Перед глазами замелькал калейдоскоп родных лиц. Меня окутал туман, и мир темным занавесом рухнул перед глазами. Все! Финита ля комедия, моя дорогая Джил Краун.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 21

Я с трудом разлепила веки и тут же испуганно зажмурилась. Лампа надо мной слепила холодным голубым светом. Я не могла пошевелиться и, вращая глазами, осмотрела комнату. Леон печатал на ноутбуке за небольшим столиком, его пальцы ловко порхали над клавиатурой. Он рядом, какое счастье! Но почему в белом халате? Я, что, уснула в клинике? В голове творился полный кавардак. Муж почувствовал мой взгляд и бросился к постели:

— Джил! — Леон, задыхаясь от волнения, схватил меня за плечи.

— Где мы? — голос не хотел слушаться, а во рту была пустыня. Что-то мешало говорить. Я попыталась выплюнуть инородный предмет, но Леон остановил меня:

— Осторожнее, голубка! Ты на искусственной вентиляции легких. Господи, глазам не верю! — он нажал кнопку над кроватью и склонился надо мной. В его глазах стояли слезы. — Сегодня ровно месяц, как я не отхожу от твоей постели. Мы в больнице. В лучшей больнице Нью-Йорка.

Пришел врач и удивленно посмотрел на меня и на приборы. Он пожал руку Леону и восторженно произнес:

— Поздравляю! — Улыбаясь, он взял меня за руку: — С возвращением, Джил. Я ваш лечащий врач, Джефри Смит. Теперь дело пойдет на поправку. С таким ангелом-хранителем, как мистер Берри, у вас все будет хорошо.

«С возвращением? Откуда?» — я плохо соображала. Каждая новая мысль вызывала удивление и переходила в отчаяние. Мистер Смит повернул выключатель. Я дернулась, чтобы заслониться от невыносимо яркого освещения, но тщетно: к рукам точно гири были привязаны. Что за средневековые пытки! Я закрыла глаза. Мужчины тихо беседовали. И до чего же было приятно слышать человеческую речь, даже не вникая в суть!

Вскоре хлопнула дверь, и палату наполнил гул незнакомых голосов. Врачи обследовали мое тело и обсуждали неожиданное воскресение. К счастью, меня не разбил паралич: от уколов иголками я вздрагивала. Оставалось надеяться, что и внешность не пострадала. Что же произошло? Я стучала зубами от холода. Меня укрыли и вытащили изо рта противную трубку. Мистер Смит дал несколько рекомендаций Леону, и медики ушли. В комнате воцарилась благодатная тишина, не считая монотонного тиканья часов. Муж устало присел на край кровати. Силы покидали и меня.

— Поспи, голубка, — прошептал Леон. — Я рядом, я все время рядом. Целый месяц жил в страхе, что ты не вернешься ко мне. Теперь все наладится. Обещаю тебе.

Я ощутила крепкое рукопожатие и теплое прикосновение его губ к моим холодным как лед пальцам. Спокойствие окутало душу, веки отяжелели.

— Пить, — попросила я, и Леон смочил мне губы.

— Потерпи, моя маленькая. Не все сразу.

* * *

Пробуждение походило на американские горки. Меня подбросило на кровати, и с глубоким вдохом я ворвалась в реальный мир. В палате горел ночник. Леон будто и не уходил.

— Привет, Джил!

— Ты когда-нибудь спишь? — я хотела улыбнуться, но не уверена, что получилось.

— Иногда. Очень скучаю по тебе, —