Вихри эпох - Данила Владимирович Ботанцов

В одном из кресел сидел какой-то длинноволосый мужчина и что-то пил из небольшой чаши. Когда глаза кузнеца попривыкли к яркому свету, Курт приметил ещё нескольких человек, дремавших прямо на своих скамьях, подложив под головы руки.

Вообще, весь дом выглядел настолько необычно, что Курт даже не испугался – наоборот, ему становилось всё более и более любопытно.

«Чьё же это такое жилище?» – поражался кузнец, оглядывая стены и крышу здания. Над чудными палатами горели какие-то разноцветные светильники в виде длинных линий, некоторые из которых как будто бы складывались в какие-то буквы и слова, но что там было написано, Курт разобрать не смог.

«Может быть, здесь обитает какой-нибудь из принцев императора Августа? – озадаченно думал кузнец. – Но почему же тогда не видно ни стражи, ни прислуги? Не могут же эти палаты быть просто так здесь построены!»

Курт отошёл от застеклённых окон. Ему, конечно, никогда не доводилось бывать ни в княжеских, ни в королевских палатах, но всё же он понимал, что перед ним что-то совершенно иное.

Во всём княжестве не было нигде таких гладких каменных дорог – как не было ни гигантских прозрачных стекол, ни светящихся дворцов среди леса.

«Куда я попал? – ошарашенно отступал обратно к дороге кузнец. – Что это за место?»

Тут Курт увидел, как вдали, у самого горизонта, вспыхнул едва заметный огонёк. Сначала кузнец даже обрадовался:

если это едет кто-нибудь из крестьян, то он сможет попроситься к ним в телегу или хотя бы разузнает, куда его занесло. Однако уже в следующее мгновение Курт понял, что это не крестьянская подвода: светящаяся точка стала стремительно расти и вскоре превратилась в два ослепительных огня, с рёвом несущихся ему навстречу.

Сил кричать у кузнеца уже не было. Взмахнув руками, мужчина развернулся и кинулся в противоположную сторону по дороге. Всё вокруг залило светом; судя по всему, тварь, преследовавшая его, была уже совсем рядом, и Курт в отчаянии бросился вбок, в небольшую канаву.

Накрыв голову руками и вжавшись в сырую траву, кузнец с ужасом ожидал, что будет дальше. Однако, на его удивление, к нему никто не приближался: судя по звукам, привидение пронеслось мимо и остановилось где-то рядом с диковинными палатами. Затем шум немного утих, послышались какие-то хлопки, несколько негромких фраз, которые Курту разобрать не удалось, после чего всё стихло.

Примерно минуту кузнец лежал, не шевелясь, и боялся даже приподнять голову. Затем он осторожно убрал руки от головы и посмотрел в сторону палат.

По летнему времени уже начинало светать, поэтому Курт без особого труда смог разглядеть небольшую повозку на четырёх толстых колёсах, стоявшую на краю дороги. Ни людей, ни лошадей видно не было, и кузнец на дрожащих ногах поднялся с земли.

Курту вдруг стало со всей очевидностью ясно, что он уже давным-давно не в Альтендорфском лесу, да и вообще не в том мире, где он родился и вырос.

– Пречистая Дева… – быстро шептал слова молитвы кузнец, затравленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

«Что это за земли, в которых по земле и небу носятся ревущие твари? Где я, в конце концов, очнулся?..» – Курт вертелся во все стороны, задирал голову вверх и вглядывался в небо, однако окружающая природа была всё так же спокойна, и больше никаких чудищ нигде видно не было.

Курт с тоской посмотрел в сторону леса, откуда он вышел на каменную дорогу. Если бы он был в своём мире, то у него был бы шанс вернуться домой, в Альтендорф, пусть даже пешком… пусть даже это заняло бы ещё день, два дня… но кузнец был уверен, что в этом мире – мире, где он проснулся сегодня – не было ни его деревни, ни Ирмы, ни магистрата Дитмара, ни их князя Вернера фон Холла.

Курт, тяжело дыша, прикрыл глаза: ему вдруг вспомнились рассказы отца Штефана о геенне огненной и адских чудовищах…

«Неужели так выглядит ад?» – подумалось кузнецу, и вдруг он услышал чей-то окрик:

– Эй, ты! С тобой всё в порядке?

Вздрогнув от неожиданности, Курт оглянулся на голос и увидел, как из открытой двери палат к нему навстречу выходят мужчина и женщина. У мужчины в руках была какая-то полупрозрачная бутыль, откуда он что-то пил на ходу, а женщина несла странного вида суму из яркой, явно чем-то подкрашенной кожи.

– Подожди, Вольф, – перебила своего спутника женщина, – это же вроде бы тот самый…

Тут она произнесла какую-то длинную фразу, махнув при этом рукой в сторону дороги, смысл которой кузнец разобрать не смог.

Однако мужчина внимательно посмотрел на Курта и вскрикнул:

– Точно! Ты в порядке, дружище?

Говорили незнакомцы по-немецки – и вроде бы даже без акцента, но всё равно кузнец почему-то понимал их с трудом. Многие слова в их речи были непонятны, а какие-то куски фраз Курту вообще не удавалось разобрать.

Кузнец был напуган, однако он видел, что эти двое вроде бы зла ему не желают, поэтому рискнул задать им вопрос, занимавший его в настоящее время больше всего:

– Где я?

Мужчина, которого, судя по всему, звали Вольфом, переглянулся со своей спутницей и, пожав плечами, непонятно ответил:

– На сороковом километре от Баркендрейна, по пятнадцатому шоссе. Слушай, я тебя точно не задел? – тут он ступил вперёд и протянул руку, чтобы дотронуться до плеча Курта, но тот, словно очнувшись, испуганно дёрнулся назад.

– Да ты погоди! – сказал мужчина и, оглядев мокрую одежду кузнеца, предложил:

– Давай-ка, пошли с нами! Тебе хоть есть, где остановиться?

Курт перевёл взгляд с Вольфа на женщину и молча качнул головой.

– Идём, – категорично сказал мужчина и, показав жестом, чтобы Курт следовал за ним, двинулся обратно к двери в яркие палаты, откуда они только что вышли.

Немного помедлив, кузнец решительно выдохнул и направился вслед за незнакомцем. Женщина почему-то с сочувствием посмотрела на Курта и тоже последовала за ними.

У самой двери Курт испытал внезапную робость. Но внешний вид незнакомцев, даже несмотря на их малопонятный говор (быть может, саксонский?) и чудные платья, почему-то вызывал доверие, и кузнец, пересилив себя, шагнул через невысокий порог.

И тут же с непривычки прищурил глаза: с потолка огромной залы (крупнее, пожалуй, чем весь придел кирхи в Бурге) свисала по меньшей мере дюжина ярчайших светильников.

«Вроде лампад, но гораздо ярче, – подумалось ему. – Может, на китовом жире? Говорят, ярчайшая штука, горит, как солнце…»

– Эй, Мартин! – крикнул тем временем мужчина, обращаясь к какому-то стоявшему в отдалении